От младогегельянства к критике критической критики (часть 1)
2010-11-21 Станислав Ретинский
*Овечья шкура, что я иногда
Надевал, чтоб согреться, на плечи,
Поверьте, не соблазнила меня
Сражаться за счастье овечье*
Генрих Гейне
Современная интеллигенция, мечтающая заниматься творческой деятельностью, зачастую боится скомпрометировать себя в глазах буржуазного общества. По мере того как их положение в этом обществе становиться все более прочным, они сливаются с ним без шума и возмущения. Такие люди обречены всю жизнь преподносить посредственную истину, разжиженную и удобоваримую. В свою очередь тем, кто стремится сотворить великое, необходимо бросить вызов общественному лицемерию. Им приходиться пренебречь людским уважением, правилами вежливости и скромностью. Все это, безусловно, вызывает в убогой посредственности огромное презрение. Но подлинных творцов не заботит будущее своих творений. Одним из них был Фридрих Энгельс. «Я оставил общество и званные обеды, портвейн и шампанское буржуазии и посвятил свои часы досуга почти исключительно общению с настоящими рабочими» - писал он в работе «Положение рабочего класса в Англии». Ему было тогда всего 24 года.
Фридрих Энгельс родился в семье текстильного фабриканта, человека консервативного в своих политических убеждениях и очень религиозного. По настоянию отца, он до 14 лет посещал городскую школу в Бармене. Здесь, как впрочем, и во всем городе, царило самое фанатичное направление лютеранской церкви - пиетизм. Приверженцы его отличались крайней нетерпимостью и ханжеством, объявляли «греховным» даже чтение нерелигиозной литературы. Позже Энгельс вспоминал, что на вопрос одного ученика - «Кто такой был Гете?», учитель, не задумываясь, ответил: «Безбожник». В 14 лет он перешел в гимназию в Эльберфельде, принадлежавшую реформаторской общине. В ней царила ужасная система зубрежки, которая за полгода могла «превратить ученика в тупицу» (Энгельс). Так прошло детство и юность одного из основателей научного коммунизма.
Пиетистско-ханжеский дух, царивший в той части Пруссии, неизбежно порождал противоположную крайность. В результате получалось, что народ там состоял из «добропорядочных» и «беспутного сброда». Среди социальных низов, главным образом среди рабочих, господствовала ужасная нищета; из пяти человек трое умирали от чахотки; половина детей школьного возраста были лишены возможности учиться. Все это не приняло бы таких ужасающих размеров, если бы не безобразное хозяйничанье владельцев фабрик. Причем самой безбожной эксплуатации рабочих подвергали самые набожные фабриканты. В работе «Письма из Вупперталя» Энгельс пишет: «Но у богатых фабрикантов эластичная совесть, и оттого, что зачахнет одним ребенком больше или меньше, душа пиетиста еще не попадет в ад, тем более если эта душа каждое воскресенье по два раза бывает в церкви. Ибо установлено, что из фабрикантов хуже всех со своими рабочими обращаются пиетисты: они всевозможными способами снижают рабочим заработную плату якобы для того, чтобы лишить их возможности пьянствовать, однако при выборах проповедников они всегда первые подкупают своих людей».
Очевидно таким же был и отец Фридриха Энгельса, который всеми силами стремился, чтобы сын пошел по его стопам. В 17 лет, по настоянию отца, Энгельс вынужден был оставить гимназию и начать изучение коммерческого дела в его конторе. Эта работа не привлекала Энгельса, но она оставляла досуг, который он мог использовать для самообразования. В результате чего в марте-апреле 1939 года в журнале «Telegraph fur Deutschland» были опубликованы, уже упоминавшиеся выше, «Письма из Вупперталя». В них подвергаются критике не только социальные отношения, но и мракобесие, насаждающееся пиетистами. Их главным проповедником был Фридрих Вильгельм Круммахер. Он был одним из тех пастырей, со слов которого прихожане судили о правомерности тех или иных поступков. На своих собраниях они устраивали форменные судилища над еретиками. Но сами они при этом вряд ли знали на каком языке написана библия - на китайском, на еврейском или же на греческом.
Вообще журналистика занимала важное место в вуппертальской литературе. Она привлекала к себе прогрессивно мыслящих писателей. В частности группу немецких писателей либерально-революционного направления, именующих себя «Молодой Германией». Они то и выпускали журнал «Telegraph fur Deutschland», в котором публиковался Фридрих Энгельс. Лидером «Молодой Германии» был не кто иной, как Генрих Гейне. Об остальной литературе Энгельс писал следующее: «Из прочих видов литературы проза лишена какой бы то ни было ценности; если отбросить теологические или, вернее, пиетистские статьи да несколько книжонок по истории Бармена и Эльберфельде, написанных весьма поверхностно, то от прозы ничего не останется. Но поэзия имеет большой успех в «благословенной долине», и изрядное число поэтов избрало эту долину своей резиденцией».
«Письма из Вупперталя» являются подтверждением того, что Фридрих Энгельс наотрез отказался следовать по стопам своего отца. Следовать за отцом, значит принять образ жизни его и его окружения. А он заключался примерно в следующем. Днем необходимо уходить с головой в свои фабричные дела, погружаясь в них со страстностью и интересом; вечером собираться компаниями и проводить время за картами, рассуждая о политике. Причем образованным человеком в Бармене и в Эльберфельде считался тот, кто имел о политике хотя бы малейшее представление. В остальном предметы бесед этих компаний были довольно однообразны: барменцы говорили больше о лошадях, эльберфельдцы - о собаках. Но когда уж очень разойдутся, то начинается «разбор наружности красивых женщин». И все это с помощью пиетизма необходимо спрятать под ширму внешней порядочности.
В свою очередь пасторы из религиозных общин охотно им в этом помогали. Например, их вполне устраивал тот факт, что фабриканты обрекали на нищету огромные массы людей. Ведь без страданий земных нет необходимости стремиться к блаженству небесному. Не дай Бог человечеству научиться самим облегчать свои страдания! Тогда оно совершено забросить религию, в которой до сих пор находит не только защиту от всяких бед, но даже счастье. Чтобы этого не произошло, необходимо держать народ в состоянии первобытного невежества. И тут на помощь пасторам приходят фабриканты, лишая детей возможности учиться. Дети Бармена и Эльберфельде росли прямо на фабрике, заменяя тем самым взрослого рабочего за зарплату меньшую вдвое.
Когда общество ищет вдохновения в прошлом - это верный признак его духовного старчества. Такое общество указывает на необходимость влить новую кровь в жилы дряхлого организма. На первом этапе это обновление выступает в форме борьбы новых прогрессивных идей со старыми реакционными. В данном случае эта борьба немыслима без борьбы с религией как символа рабства и угнетения. Но поскольку трудно сразу переделать общественное сознание со всеми его вековыми привычками, религия жестоко мстила за себя через Гегеля и его последователей. Поэтому следующими против кого Энгельс направил свое оружие критики - были младогегельянцы.