Сунь Ятсен и проблема национального единства Китая

2016-11-11 Дмитрий Королев

Великий государственный деятель Китая Сунь Ятсен — лидер Синьхайской революции 1911 года, первый (хоть и временный) президент Китайской Республики с 1 января по 1 апреля 1912 года и основатель Национальной партии (Гоминьдан) — родился 150 лет тому назад, 12 ноября 1866 года, в южной провинции Гуандун.

Родился Сунь Ятсен в бедной крестьянской семье, однако его старший брат, эмигрировавший на Гавайские острова, сумел там разбогатеть, и благодаря этому будущий политик получил хорошее западное образование. Он с отличием окончил английскую миссионерскую школу в Гонолулу («с нуля» овладев в совершенстве языком Шекспира и Диккенса), а затем медицинский институт в Гонконге. Всю свою жизнь он неутомимо учился, штудируя европейских философов и экономистов.

Китай его времён представлял собой отсталую феодальную страну, в которой правила маньчжурская династия Цин. Маньчжуры завоевали Поднебесную в 1644 году — в то самое время, когда в Англии уже происходила буржуазная революция, — и… законсервировали некогда самую передовую страну в средневековье. Нищета и темнота народных масс, дикость архаичных порядков сочетались там с безудержной коррупцией, казнокрадством, произволом развращённых чиновников и феодалов.

Великая страна скатывалась до положения полуколонии империалистических держав, навязавших ей неравноправные договоры и грабивших её при соучастии местных компрадоров и помещиков. В т. н. сеттльментах — европейских кварталах крупных припортовых городов — не действовали китайские законы. О том, какое унижение испытывали китайцы на своей земле, красноречиво свидетельствует вывеска в одном из таких сеттльментов: «Китайцам и собакам вход воспрещён!»

Как раз в то время, когда родился Сунь Ятсен, «догорали» последние очаги Тайпинского восстания — грандиозной крестьянской войны 1850–64 годов. Слово «тайпин» происходит от названия государства, основанного повстанцами: «Тайпин тяньго» — «Небесное государство великого благоденствия». Тайпины поставили перед собой цель добиться всеобщего равенства людей и процветания. Их земельная программа состояла в разделе всей земли поровну между крестьянами. Правда, на практике они не смогли даже конфисковать на подконтрольной им территории все помещичьи владения. Вследствие допущенных тайпинами стратегических ошибок и объединения против них всех феодальных сил — и при прямой интервенции Англии, Франции и США — восстание потерпело поражение, оставшись в памяти народа.

Про него маленькому Суню рассказывал его родной дядя — сельский учитель и бывший боец-тайпин. На вопрос малыша, чего же хотели тайпины, родич ответил: «Они хотели, чтобы народ жил без страданий» — и эти слова запали Суню в душу на всю жизнь. Его кумиром стал Хун Сюцюань (1814–64), предводитель восставших.

Спокойной карьере врача Сунь предпочёл нелёгкую судьбу революционера, заочно приговорённого к смертной казни и оттого проведшего долгие годы жизни в эмиграции. Однажды он был похищен в Лондоне агентами китайской охранки, и только протесты общественности не позволили вывезти его в Китай на расправу.

По характеристике В. И. Ленина, Сунь Ятсен — «революционный демократ, полный благородства и героизма». Однако подобно другим прогрессивным деятелям Китая конца XIX века, поначалу доктор Сунь придерживался вполне либеральных взглядов и ещё верил в возможность «мирных» реформ. Он даже написал письмо влиятельному сановнику Ли Хунчжану с предложением плана таких преобразований. Естественно, письмо с благопожеланиями осталось без ответа. Только после этого и после сокрушительного поражения Китая в войне с Японией 1894–95 годов Сунь Ятсен понял, что без революции и свержения прогнившей монархии ничего изменить нельзя. А провал либеральных «Ста дней реформ» 1898 года окончательно поставил крест на любых попытках «подлатать и подкрасить» «здание» цинской империи.

Сунь Ятсену ещё предстояло пройти долгий и сложный путь становления его как политика — от заговорщической, оторванной от народа, тактики основанной им в 1894 году организации «Синчжунхой» («Общество возрождения Китая») до опоры на широкие массы. В 1905 году Сунь основал, по сути, первую в Китае партию — «Тунмэнхой» («Союзная лига»), под влиянием которой в 1911 году и произошла революция, свергшая монархию. Однако то было лишь начало длительной, тяжёлой и кровопролитной борьбы, в ходе которой Сунь Ятсену приходилось преодолевать историческую ограниченность его политической силы, серьёзно меняя свои взгляды.

Любовь длиной в две жизни

Революция получила название «Синьхайской», поскольку произошла она в год «синьхай» старого китайского календаря. Сунь Ятсену она позволила триумфально вернуться на родину из эмиграции и занять пост временного президента. Однако демократическая национальная буржуазия, которую представлял Сунь, оказалась слабой и непоследовательной, быстро сдав власть блоку компрадоров, помещиков и военных. Место подавшего в отставку Сунь Ятсена занял махровый реакционер Юань Шикай (1859–1916), сам замышлявший провозгласить себя императором.

Потерпев поражение в борьбе против реакции, Сунь Ятсен вновь вынужден был отправиться в изгнание. И в этот тяжёлый период в его жизни к нему пришла большая любовь — должно быть, одна из самых интересных и трогательных историй любви во всей истории мировой политики. Избранницей революционера стала Сун Цинлин, с 1913 года работавшая его секретаршей. В 1915 году они поженились.

Ему уже почти пятьдесят, он — зрелый мужчина, имевший за плечами два брака с четырьмя детьми. Ей чуть больше двадцати, она — типичная «девушка из хорошей семьи», из семьи китайцев-христиан, окончившая протестантский колледж в США. Сун Цинлин была верной подругой и соратницей Сунь Ятсена, и верность ему она пронесла через всю свою долгую жизнь, продолжив дело своего супруга.

Их семейное счастье продлилось недолго. Сунь Ятсен скончался 12 марта 1925 года в Пекине от рака печени. Накануне он, сам врач, сказал: «Я долго боролся со смертью. Сегодня ночью я сдаю свои позиции». После чего Сунь продиктовал своё известное прощальное письмо в ЦИК СССР, в котором выразил надежду, что «в великой борьбе за освобождение угнетённых народов мира оба союзника пойдут к победе рука об руку». И подписался: «С братским приветом, Сунь Ятсен».

После его ухода Сун Цинлин пришлось пройти через немалые испытания. Во время репрессий Чан Кайши против коммунистов и других левых она покинула Китай, жила в Европе и СССР. Ненадолго приехала на родину в 1929 году, чтобы перенести останки покойного мужа в специально сооружённый мавзолей в Нанкине — городе с богатыми революционными традициями, столице государства тайпинов.

Насовсем она вернулась лишь во время войны против Японии 1937–45 годов, развернув активную работу по сбору средств для борьбы с неприятелем. За свою антифашистскую и антивоенную деятельность Сун Цинлин в 1951-м была удостоена Международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами».

После войны её официальной резиденцией стал дворец в Шанхае, в котором ныне располагается мемориальный музей. Сун Цинлин занимала высокие, но скорее лишь почётные посты в государстве, посетила множество стран. В годы Культурной революции она тоже подверглась гонениям; была разрушена могила её родителей. Сун Цинлин пришлось даже обратиться с просьбой о защите к самому Мао.

Умерла Сун 29 мая 1981 года, причём за две недели до этого она, уже тяжело больная, была принята в члены компартии и избрана Почётным председателем КНР.

Но у Сун Цинлин имелись ещё две сестры — и история «сестёр Сун» отлично иллюстрирует те глубочайшие трещины, что раскололи тогдашнее китайское общество. Про сестёр говорят, что одна из них любила Китай (Сун Цинлин), вторая «любила деньги» (Сун Айлин, вышедшая замуж за крупного бизнесмена и недолгое время премьер-министра Китая Кун Сянси), а третья «любила власть». Речь идёт о Сун Мэйлин — младшей из сестёр, вышедшей замуж… за Чан Кайши (произошло это уже после смерти Сунь Ятсена). Вот так там всё переплелось! Сун Мэйлин тоже была сильно вовлечена в политику супруга, особенно когда тот состарился. Конец жизни она провела в Соединённых Штатах и, между прочим, дожила до 105-ти лет!

Вдобавок один из братьев «трёх сестёр» — Сун Цзывэнь, — тесно связанный с коррумпированным режимом Чан Кайши, сколотил несметное состояние, войдя в число «четырёх семейств» гоминьдановского Китая. Он также занимал ряд высоких постов, в т. ч. руководил Центральным банком и был министром иностранных дел.

В Большой Советской Энциклопедии [2-е изд., т. 41 (1956 г.), с. 291] стыдливо умалчивается о том, что Сун Цзывэнь, «один из главарей гоминьдановской клики» — родной брат Сун Цинлин, статья о которой помещена рядом, на той же странице.

Кстати, сын Чан Кайши от первого брака Цзян Цзинго (1910–88), президент Тайваня в 1978–88 годах, учась в СССР, жил в общежитии в одной комнате с Хо Ши Мином (тогда ещё Нгуен Ай Куоком). Причудливо порою пересекаются судьбы!

Революция, распад страны, его преодоление…

Всякая революция происходит там и тогда, где и когда накапливаются долго не разрешавшиеся противоречия, где всё «уж слишком запущено». Это и является одной из главных причин сопутствующих эксцессов, и вину за это в первую очередь несут сами отжившие своё классы и их политические силы, не желающие не только добровольно сдать господство, но даже проводить глубокие реформы, призванные ослабить остроту антагонизмов. Так произошло и в Китае, который после 1911 года на целых полвека погрузился в кровавую бойню, осложнившуюся агрессией извне.

Сунь Ятсен мечтал о возрождении Китая, но Китай развалился. На юге страны с более развитыми капиталистическими отношениями было создано революционное правительство, а более отсталый и консервативный Север стал оплотом реакции. В отдельных провинциях власть захватили генералы — т. н. милитаристы. Обособились национальные окраины: Монголия завоевала независимость; фактически отпал и Тибет, контроль над которым Пекину удалось восстановить только в 1950 году.

Сепаратистские тенденции проявились и в населённом тюрками Синьцзяне — Восточном Туркестане. Его губернатор ориентировался то на Советский Союз, то на Чан Кайши, в итоге сделав ставку на последнего. Национальный гнёт привёл к тому, что в 1944–45 годах там произошло восстание против гоминьдановцев, в результате которого образовалась просоветская Восточно-Туркестанская республика.

Революция 1911 года и последовавшие за ней события поставили важнейший вопрос о национальном единстве Китая, сохраняющий свою актуальность и поныне — в связи с самостоятельным существованием Тайваня — Китайской Республики.

Хотя вопрос этот возник ещё до революции, когда Китай утратил ряд пунктов на побережье, не говоря уже про пресловутые сеттльменты, де-факто выведенные из-под китайской юрисдикции. Кроме того, в 1895 году Япония захватила Тайвань, куда в 1949-м бежали под крыло американского орла разгромленные чанкайшисты.

Так что восстановить национальное единство Китая изначально невозможно было без революционной борьбы против империалистов и их агентов, которую начал Сунь Ятсен и развили далее китайские коммунисты. Они-то в целом и решили указанную задачу — сначала военным путём, а уже в наше время — посредством гибкой политики и дипломатии добившись возвращения Гонконга и Макао.

Сунь Ятсен извлекал уроки из событий, последовавших после Синьхайской революции, всё более эволюционируя в сторону революционной демократии и интернационализма. Если поначалу он оставался ещё в плену великодержавного китайского шовинизма, ставя на первое место интересы китайской нации (хань), то впоследствии он сделался горячим сторонником идеи равноправия народов Китая и, вообще, единения всех народов Востока в борьбе за национальное освобождение.

В основе учения Сунь Ятсена лежат «три народных принципа»: национализм (под коим фактически понимался патриотизм, отстаивание независимости родины), народовластие и народное благосостояние. Причём в 1920-х годах он дал им новое осмысление, свидетельствовавшее об его явном движении влево. Прежде всего, это касалось третьего принципа. Если раньше Сунь лишь ставил сугубо крестьянский вопрос уравнения прав на землю, то далее он дополнил и расширил требование: «Каждому пахарю — своё поле, улучшить жизнь рабочих и ограничить капитал».

Этим создавалась идеологическая платформа для объединения Гоминьдана и КПК, для нахождения компромисса между широкими слоями китайского общества, включая национальную буржуазию. Да, история Китая могла пойти совсем по-другому, не умри Сунь Ятсен так рано. Однако слишком глубоки были классовые противоречия — тем более что борьба в Китае происходила в контексте глобального противостояния СССР и капиталистического Запада. Авторитет Сунь Ятсена мог послужить «скрепой» для столь разнородных сил, поначалу пытавшихся бороться по одну сторону баррикады. Без него же новый виток гражданской войны сделался, видимо, неминуемым, определив великую и трагическую историю Китая XX века.

Возможно ли воссоединение Тайваня с Китаем?

Сунь Ятсен — единственный китайский политический деятель XX столетия, которого одинаково уважают и почитают и в КНР, и на Тайване. На острове его официально величают «отцом нации», на материке рассматривают как «предтечу» социалистической революции. Мавзолей Суня в Нанкине является одной из главных национальных святынь и объектов туризма в КНР. А в Тайбэе на столетие со дня рождения политика (в 1966-м) был построен грандиозный мемориальный комплекс.

Соответственно, фигура Сунь Ятсена и сегодня остаётся объединяющей для двух частей страны и потому таки может послужить «скрепой» для воссоединения. Это хорошо понимают в Пекине, где, что показательно, во время прошлогоднего празднования юбилея победы во Второй мировой войне делали акцент на единстве действий Компартии и Гоминьдана в период отражения японской агрессии.

Выдвинутый руководством КНР принцип «одна страна, две системы» отлично сработал в отношении Гонконга и Макао и вполне мог бы подойти для Тайваня. И его могли бы дополнить заново осмысленные «три народных принципа» Сунь Ятсена — раз уж Суня столь уважают и там, и там. Но диалектика развития Китая новейшего времени такова, что сегодня скорее коммунистический Китай ближе к идеологии Сунь Ятсена, чем Китайская Республика, непосредственно восходящая к герою нашей статьи. Упоминание о «трёх народных принципах» по-прежнему сохраняется в тайваньской конституции и гимне, однако экономический базис Тайваня всё более либерализуется, отходя от некогда сильного там государственного капитализма.

А значит, отходя и от наследия Сунь Ятсена, которое во многом определяло экономическую политику Тайваня периода его «экономического чуда», — между прочим, послевоенная аграрная реформа там была проведена под суньятсеновским лозунгом «Пахарю — землю!» Реформа эта создала крепкий слой фермеров.

Несомненно, воссоединение усилило бы Китай и дало бы взамен тайваньскому капиталу мощные политические инструменты для защиты своих интересов. Остров входит в шестёрку мировых производителей компьютерной техники, а по ряду видов продукции его удельный вес в мировом производстве доходит до половины и более! По золотовалютным резервам Тайвань также в когорте первых государств мира.

Но именно это неизбежное усиление Китая в результате воссоединения с ним Тайваня и создаёт одно из главных препятствий для объединения. Потому что этого никак не могут допустить Соединённые Штаты. И они, в частности, могли бы это дело крайне осложнить, затянув Тайвань в своё Транс-тихоокеанское партнёрство.

Тайвань занимает особое, чрезвычайно важное стратегическое положение. На карте хорошо видно, что он представляет собой «передовую точку» американской «тихоокеанской стратегической дуги», протягивающейся от Аляски и Японии до Австралии и Океании — и направленной против Китая. Тайвань как бы «вдавливает» КНР на материк, перекрывая китайскому флоту широкий доступ в Мировой океан, «разрывая» военно-морские силы КНР в Жёлтом и Южно-Китайском морях.

Возможно, именно такая плохая «стратегическая конфигурация» вынуждает Пекин более агрессивно действовать в Южно-Китайском море — из опасения, что его флот будет заблокирован потенциальными противниками и на этом направлении. Можно предположить, что до тех пор, пока Тайвань не является частью КНР, Китай никогда не станет великой океанской державой, способной противостоять США.

Хотя расстановка сил в Юго-Восточной Азии может кардинально измениться вследствие поворота нового президента Филиппин Родриго Дутерте от традиционно проамериканской ориентации его страны к союзу с Китаем. Это не только разорвало бы американскую «дугу» — это могло бы дать Пекину возможность взять Тайвань в военно-политическое «кольцо», усилив свои позиции по вопросу об объединении.

Здесь нелишне будет вспомнить — и это мог бы вспомнить на переговорах с Р. Дутерте Си Цзинпин! — что в начале 1900-х годов Сунь Ятсен наладил контакты и оказывал поддержку филиппинскому национально-освободительному движению.

Экономические предпосылки для воссоединения двух частей Китая создаёт рост торговых, финансовых и человеческих связей между ними. Но в тайваньском обществе сильна идея независимости (провозглашения «Тайваньской республики»), и, вообще, политика, получается, сильно отстаёт от экономики, не соответствует ей.

И заметьте, если представители основанной Сунь Ятсеном партии Гоминьдан (как, например, бывший президент Тайваня Ма Инцзю), в принципе, поддерживают сближение с КНР, то их оппоненты из Демократической прогрессивной партии (нынешняя глава государства Цай Инвэнь) однозначно занимают позицию против.

Формальное почитание Сунь Ятсена малого стоит, пока не исполнена его мечта о возрождении и процветании — в союзе с другими нациями Востока — единого Китая.