Две семилетки Миттерана и левые Франции 20 лет спустя

2016-10-27 Дмитрий Королев

Франсуа Миттеран и левое движение Франции

К столетию со дня рождения видного политика (26 октября).

...А также к предстоящим в следующем году

президентским и парламентским выборам во Франции

Франсуа Морис Адриан Мари Миттеран (1916-1996) дольше, чем кто-либо другой, - 14 лет, или два полных семилетних срока с 1981 по 1995 год - занимал пост президента Французской Республики. Интересный факт: Миттеран стал самым пожилым главой государства в новейшей истории Франции, покинув Елисейский дворец за пять месяцев до своего 79-летия, - тогда как Шарль де Голль вынужден был это сделать в 1969 -м, не дотянув до 79-го дня рождения чуть более полугода. И, подобно генералу, Миттеран недолго жил после ухода из власти - всего 236 дней.

Одним из последних актов президентства Миттерана - человека, бежавшего из фашистского плена и примкнувшего к Движению Сопротивления, а в конце войны занимавшегося освобождением узников концлагерей, - стал его приезд 9 мая 1995 года в Москву на празднование 50-летия Великой Победы - свою должность он покинет уже спустя 8 дней. Только незадолго до смерти политика стало известно, что практически всё время своего правления Миттеран страдал от рака простаты.

Франсуа Миттеран - весьма сложная и противоречивая политическая фигура. Несомненно, это был по-своему выдающийся деятель, оставивший заметный след в истории своей страны и Европы. Франция, вообще, среди всех западноевропейских наций традиционно, пожалуй, наиболее богата яркими политиками - хотя в последнее время и она, как и мир в целом, ими порядком оскудела. Проблема в том, что след, оставленный Миттераном, сегодня всё более представляется путаным, таким, что принёс негативные последствия: ибо корни многих проблем, испытываемых нынче его политической силой и его страной, уходят именно во времена его правления, ставшего в истории левого движения Франции подлинно переломным моментом.

«Франсуа Миттеран был гениальным политиком. Никто его не любил, больше того, ни один современный ему общественный деятель не вызывал такой неприязни у своего народа. Но голоса на выборах всё же отдавали ему, и он провёл в президентском кресле рекордный срок. Миттеран был в некотором смысле идеалистом: он стремился к власти ради власти, а не ради того, чтобы как-то её использовать», - столь жёсткую, уничтожающую оценку деятельности Миттерана вынесла российская газета «Коммерсант» в статье, посвящённой уходу политика из жизни [Екатерина Демьянова, Алексей Каменский. Противоречивое правление. Миттеран и его эпоха. - «Коммерсантъ», 1996, № 5 от 20 января 1996 года].

Гениальность Миттерана и состояла в его увёртливости, в умении вовремя - и порою даже не совсем вовремя, но всё ж таки без катастрофического запоздания, - менять свою позицию, подстраиваясь под «тренд». «Самое постоянное в нём - это его непостоянство», - так сказал о Миттеране журналист Эрик Дюпен. Такого рода сомнительная гениальность, очевидно, и позволила Ф. Миттерану переизбраться на второй срок вскоре после того как его партия проиграла парламентские выборы! Но можно ли «постоянное непостоянство» считать качеством выдающегося политика?

Зато, заметим, неплохие плоды принесла культурная политика Миттерана. Именно при нём сформировался сегодняшний, знакомый нам облик французской столицы: были построены арка в футуристическом квартале Ля Дефанс и знаменитая стеклянная пирамида рядом с Лувром, которая поначалу вызывала споры, но со временем превратилась в такую же визитную карточку Парижа, как и сам Лувр.

Результатами реалистической внешней политики де Голля - Жискар д'Эстена стали огромная симпатия в нашей стране к Франции и колоссальная популярность у нас французской культуры: французского кино во главе с Аленом Делоном и Жан-Полем Бельмондо и французской эстрады во главе с Джо Дассеном и Мирей Матье. Среди всех европейских капстран Франция была наиболее дружественной к СССР - если не считать ещё более дружественную Финляндию Паасикиви - Кекконена.

При «раннем» Миттеране - до начала «перестройки» - отношения двух стран как раз несколько охладели. В частности, Миттеран резко осуждал ввод советских войск в Афганистан. Тем не менее, лидер Франции воспринимался нашим народом с большой симпатией, тем паче, что Миттеран обладал интеллигентными манерами, элегантностью и неотразимо французским шармом, соответствуя представлениям об «истинном французе». Однако внешний облик политика может быть обманчивым.

Антагонист де Голля

Взаимная неприязнь двух политиков началась ещё во время Второй мировой войны с первой же их личной встречи - амбициозный Миттеран дистанцировался от «Свободной Франции», опасаясь, что властный де Голль хочет подмять под себя всё Движение Сопротивления. По словам французского историка Жюля Роя: «С первого взгляда они друг друга поняли и возненавидели». Можно сказать, это была ненависть с первого взгляда... и до последнего вздоха! Даже в конце жизни, откровенничая с журналистом о делах своей молодости, Миттеран, воздавая должное Ш. де Голлю, яро нападал на него, припоминая - вправду очень непростой! - характер генерала.

Миттеран жёстче всех критиковал установленный в 1958 году режим Пятой республики, обвиняя де Голля в государственном перевороте и стремлении к личной диктатуре. В 1965-м Миттеран выступил главным соперником генерала на выборах. Во втором туре он сумел объединить против де Голля практически всех - от левых радикалов и коммунистов до либералов и части ультраправых - и получил 45 % голосов, хотя изначально считалось, что де Голль победит без особого труда.

Всё это может показаться непримиримым антагонизмом «левый - правый». Но на самом деле всё было далеко не так. Шарль де Голль являлся последовательно правым, консервативным политиком, что, однако, не мешало ему в интересах своей страны налаживать отношения с идеологическими противниками (с СССР и КНР) и, напротив, открыто оппонировать идеологически союзным Соединённым Штатам. И даже, казалось бы, сугубо левая политика усиления вмешательства государства в экономику («дирижизм») в исполнении правого политика Ш. де Голля выглядела вполне органичной - раз уж это нужно было для «возрождения величия Франции»!

Миттеран же никогда не был последователен, заслужив характеристику - из упомянутой статьи в «Коммерсанте»: «самый левый среди правых» (именно так - не «самый правый среди левых»!). Миттерана роднило с де Голлем происхождение - он ведь тоже родился в правой по взглядам семье ревностных католиков, причём родился и детство провёл в консервативной глубинке, в аквитанском департаменте Шаранта. По воспоминаниям политика: «Я был воспитан в католической среде, очень верующей и очень открытой... В то время быть католиком в маленьком провинциальном городке означало быть правым. Месса отделяла зёрна от плевел».

«Википедия» обозначает мировоззрение Миттерана как агностицизм. То есть вроде как он преодолел юношескую набожность, но не до конца. «Вера, захватившая разум и душу, - сильнее научной мысли», - такого философское кредо Миттерана.

Из биографии Франсуа Миттерана совсем не ясно, как он, вообще, сделался «левым». «Битва против несправедливости*-* это одна из самых прекрасных битв. Она определила мой политический выбор, и я по-прежнему считаю, что поступил правильно...» - звучит это, конечно, красиво, но слишком уж абстрактно. Известно, что в студенческие годы Миттерана (он изучал право в Сорбонне), пришедшиеся на грозные 1930-е годы, он поддерживал связи с самыми непохожими политическими силами. Прежде всего, он сотрудничал с левыми католиками из движения «Сийон», которое использовало социальные лозунги для того, чтобы противостоять сильному тогда во Франции антиклерикализму. Но в то же время отмечены и его контакты с ультраправыми, примыкавшими к фашистской организации «Огненные кресты».

Вызывает вопросы и участие Миттерана в Движении Сопротивления - так как до ухода в подполье он работал в вишистской администрации. Шок в своё время вызвала обнародованная фотография Миттерана с маршалом Петеном. Впрочем, многие рядовые вишисты искренне верили, что работают не на немцев, а на то, чтоб «сохранить Республику». А де Голля они воспринимали как «агента англосаксов».

Далее, на послевоенные выборы Миттеран пошёл под антикоммунистическую риторику - его главным противником в избирательном округе выступил коммунист.

Единственной объективной основой приобщения Миттерана к левым силам представляется его работа с левыми в Сопротивлении. Можно предположить ещё, что немалое воздействие на политика оказала его супруга Даниэль Миттеран (1924-2011). Они познакомились во время войны - Даниэль была связной у партизан-маки - и поженились в 1944-м. Даниэль Миттеран проявила себя человеком очень левых взглядов: так, она поддерживала Кубинскую революцию, сандинистов, сапатистов из мексиканского штата Чьяпас, борцов за независимость Курдистана и Западной Сахары. Но, видимо, социализм Миттерана был во многом конъюнктурным...

Социализм оказался не в тренде...

Приход Миттерана к власти в 1981 году - это, по-видимому, была вершина, апогей европейской левой социал-демократии - и одновременно начало её упадка.

Миттеран с юности шёл к политическому Олимпу - первой ступенькой к чему стала должность президента студенческого общежития. Но путь его оказался долгим и трудным. После поражения от Ш. де Голля в 1965 году он едва не закончил свою карьеру во время политического кризиса конца 60-х. Затем были президентские выборы 1974 года, когда Миттеран всего какой-то процент уступил Валери Жискар д'Эстену, но всё-таки сумел взять у того убедительный реванш семь лет спустя.

В 1970-е годы Миттеран вправду проявил большое политическое мастерство. Из разношёрстного и разобщённого социалистического движения он смог склепать сильную Социалистическую партию, оттеснившую с лидирующих позиций на левом фланге еврокоммунистическую ФКП. Фактически он «съел» коммунистов - причём именно так он и ставил цель перед своей партией: перетянуть к себе электорат ФКП, который, надо полагать, уже был готов от «размягчённой» идейной платформы еврокоммунизма двинуться дальше в сторону «общечеловеческих ценностей».

Завладев лидерством, Миттеран предложил блок левых сил с участием ФКП и левых радикалов. Опять же, еврокоммунисты тоже придерживались установки на союз, или фронт левых сил ради завоевания им политической власти. Это выглядело красиво и правильно, в духе предвоенной стратегии Народного фронта, однако на практике это означало принятие роли «младшего брата» соцпартии, причём все лавры от успехов коалиционного правительства доставались бы социалистам, тогда как шишки за неудачи валились на тех, кто правительство социалистов поддержал.

Итог такой стратегии оказался плачевным для коммунистов и во Франции, и в Италии, и особенно в Испании - там они умудрились всего за пару лет растерять авторитет главных борцов против режима Франко, став второразрядной партией!

Тем не менее, въехав в Елисейский дворец и сформировав правительство с участием четырёх коммунистов, Миттеран немедля приступил к очень радикальным реформам, претворявшим миттерановскую идею построения «французской модели социализма». Была проведена масштабная национализация, коснувшаяся и четырёх десятков банков; рабочую неделю сократили до 39 часов, отпуск удлинили до пяти недель, пенсионный возраст понизили с 63 до 60 лет. Также была увеличена на 10 % минимальная заработная плата, тогда как богачей обложили бóльшими налогами.

Вот только в капиталистическом мире тогда уже действовала совсем другая тенденция. Кейнсианство, спасавшее капитализм от кризисов в середине прошлого века, теперь, в создавшихся условиях ослабления динамики системы социализма, в преддверии приближавшегося крушения СССР, уступало место неолиберализму. Как раз в те годы Рональд Рейган в США и Маргарет Тэтчер в Великобритании утверждали этот новый «неолиберальный поворот» в своих странах, осуществляя разгосударствление экономики, - и экономическая политика французских властей явно не соответствовала «последним веяниям моды», выглядела «странно».

Близилась также эра глобализации, при которой капитал в ответ на поднятие налогов, усиление социальной защиты трудящихся и введение напрягающих его мер государственного регулирования попросту уводит свои капиталы туда, где не надо платить высокие налоги, где работники бесправны и «довольствуются малым» и где никто не диктует бизнесу, что и как он должен делать. Правительству Миттерана-то и пришлось столкнуться с оттоком капитала из страны! Начался кризис: увеличение безработицы, инфляция, падение курса валюты и проч. «Социализм» не сработал.

Далее в когортах правящих социалистов начались разброд и шатание. Пошла вереница правительств: одни из них пытались, ничего не делая, сохранять статус-кво, а другие - переходили к «жёсткой экономии» и частичной реприватизации. Коммунисты кабинет министров покинули, однако было уже слишком поздно - их популярность в 80-е годы рухнула. Дважды при Миттеране парламентские выборы выигрывали правые, формируя свои кабинеты (первый из них возглавил мэр Парижа Жак Ширак), проводившие теперь, напротив, приватизацию и дерегулирование.

Такое положение - левый глава государства, правое правительство - получило во Франции неблагозвучное название «сожительство» (Cohabitation). И выдающийся мастер лавирования Миттеран, «подстраиваясь под тренд» и пользуясь ошибками правых (и опять воспользовавшись поддержкой ослабленной компартии!), сумел в этом «сожительстве» удержать власть, набрав во втором туре выборов 1988 года даже больше голосов, чем в 1981-м! Причём победил он всё того же крепкого и успешного хозяйственника Ширака, заставив его оставить премьерское кресло.

Как-то американский писатель Эли Визель в диалоге с Миттераном заметил: «И Бог иногда ошибался». Миттеран ответил: «Я - нет!» Ошибок не было - был закономерный дрейф к либерализму, ставивший на старом левом реформизме крест, - чего сам Миттеран, конечно, не понимал. Провал социальных реформ 80-х годов побудил французскую соцпартию - равно, как её единомышленников из Германии (СДПГ Г. Шрёдера) и Великобритании (Лейбористская партия Тони Блэра), - с лёгкостью отказаться от всяких рудиментов социализма. Потеряв при этом своё лицо - поскольку они превращаются в обычные, ничем не отличающиеся от других правоцентристские партии, разделяющие неолиберальную идеологию и ценности «мейнстрима», а значит, обречённые на постепенное «размывание» их электората.

Волею истории именно Французской социалистической партии (ФСП) выпало воочию продемонстрировать крах старого левоцентризма. Пришедший к власти после 17 лет правления правых социалист Франсуа Олланд не предложил ничего, что могло бы вывести страну из затяжного экономического кризиса, и в итоге начал проводить реформу, перечёркивающую социальные завоевания французских левых: отмену сокращённой до 35-ти часов рабочей недели и некоторых других положений Трудового кодекса. Короткий рабочий день объявлен «анахронизмом» (!) в нашу «дигитальную эру», и отмена этого «анахронизма» обосновывается необходимостью «дать встряску рынку труда», повысить привлекательность страны для капитала.

В этом состоит «саркастическая насмешка» истории: свёртывание западного «социализма» времён противостояния с реальным социализмом в СССР возложена не столько на правые партии, сколько на т. н. «левых»! А это - как и показывает нам пример Ф. Олланда, чей рейтинг «сдулся» до 15 %, - для социалистов и социал-демократов самоубийственно. Возможно, Миттеран и проявил себя выдающимся тактиком, мастером борьбы за власть, но его тактические достижения обернулись в отдалённой перспективе стратегическим фиаско. Хуже того, его тактические ходы и привели, по сути, к переходу его партии на тупиковый для неё стратегический путь.

Торжество и упадок «европейских ценностей»

С именем Миттерана связывается становление Евросоюза в его нынешнем виде: при нём был подписаны Шенгенское соглашение и Маастрихтский договор, по его инициативе уже после смерти политика была введена европейская валюта евро. Строительство единой Европы являлось приоритетным направлением его внешней политики, и Миттеран даже попытался реанимировать давнюю идею его заклятого недруга де Голля - в виде идеи «конфедерации Запада и Востока» на «втором круге интеграции». Кроме того, президент Ф. Миттеран проводил политику поощрения притока иммигрантов во Францию (благодаря ей только в 1982 году 100 тыс. чел. получили вид на жительство и ряд прав), во многом его усилиями утверждалась доктрина «мультикультурализма» - вообще, утверждались «европейские ценности».

Для многих наших поборников движения в Европу - сплошь правых - будет, наверное, большой неожиданностью узнать, что у истоков евроинтеграции стояли-то как раз левые. Конкретно: Альтьеро Спинелли (1907-86), итальянский коммунист (вышедший, правда, из компартии в знак несогласия с её «сталинизмом»). В июне 1941 года он и его единомышленники-антифашисты, находясь в ссылке-заключении на острове Вентотене, выпустили т. н. «Манифест Вентотене» («За свободную и единую Европу»), где они утверждали, что после грядущей победы над фашизмом только создание демократической федерации европейских наций сбережёт Европу от новой войны. Именем Спинелли - депутата Европарламента в 1979-86 годах - названо, между прочим, главное здание Европейского парламента в Брюсселе.

Это уже в наше время, в связи с упадком левых, их на стезе евроинтеграции заметно потеснили правоцентристы из Европейской народной партии. Но и левые стараются не отставать. И Миттеран, как истый европейский социалист, двигался в этом русле. К чему сие движение ещё приведёт - теперь неясно: евроинтеграция и «европейские ценности» терпят тяжёлый кризис. Противоречия внутри ЕС и всего Западного мира становятся всё очевиднее, но они-то ведь проявились ещё на «старте процесса», в эпоху Миттерана - однако на них, видимо, старались внимания не обращать, впав в эйфорию от успехов на волне фукуямовского «конца истории».

Миттеран, в отличие от М. С. Горбачёва, достаточно жёстко вёл переговоры об объединении Германии. Он опасался возвышения её, боялся неизбежного при этом усиления немецкой марки с превращением её в доминирующую на континенте валюту. Компромиссом и стал отказ Германии от марки в пользу евровалюты.

«Проиммигрантская» позиция Миттерана, вся эта гуманистическая риторика «мультикультурализма», находилась в некотором противоречии с тем, что в 1950-е годы Миттеран нередко проявлял колонизаторские взгляды. Это ведь он заявил: «Алжир***-*** это Франция!» И добавил к этому: «Я одобряю применение военной силы в Алжире в той мере, в какой это представляет собой последнюю возможность вновь приобрести утраченные территории и начать диалог...» Сие высказывание про Алжир Миттерану его политические противники припоминали практически до конца его жизни, противопоставляя его де Голлю, который вопреки настроениям в обществе сделал решительный шаг к деколонизации. Миттеран, как это было ему присуще, оправдался, выкрутился, но ведь можно вспомнить и его воинственность в дни Суэцкого кризиса: Миттеран поддержал силовое решение конфликта и даже сравнил национализацию канала Насером с захватом Судет Гитлером в 1938 году!

Декларируя поддержку молодым независимым государствам Африки, Франция в президентство Миттерана постоянно вмешивалась в военные конфликты Чёрного континента. Франция приняла участие в Войне в Заливе 1991 года - её операция «Daguet» («Олень») являлась частью американской операции «Буря в пустыне». Хотя до того она поддерживала режим Саддама Хусейна, выступала вторым после СССР поставщиком оружия для него. Её противокорабельными ракетами «Экзосет» иракцы топили мирные суда в ходе направленной против Ирана т. н. «танкерной войны».

Уже при Миттеране Франция начала следом за США втягиваться в конфликт на Балканах, а уж потом приняла участие в агрессии против Югославии в 1999-м. Париж всё дальше уходил от независимой политики времён де Голля - итогом чего стало его соучастие в разгроме Ливии, в «поджигании» Ближнего Востока, от чего теперь страдают сама Франция и весь Евросоюз. И безволие нынешнего социалиста Олланда, очевидно, есть результат «постоянного непостоянства» и мягкотелости его правых и левых предшественников - vs. твёрдости и последовательности де Голля.

Выборы-2017: момент истины для левых

Президентские выборы во Франции состоятся 23 апреля (первый тур) и 7 мая (второй тур). А чуть позже граждане республики выберут ещё и своих депутатов.

Кандидатуру Франсуа Олланда - к слову, на выборах 1981 года молодой Олланд выступал доверенным лицом и экономическим советником Ф. Миттерана - можно особо не рассматривать. Он ещё в самом начале правления ухитрился стать самым непопулярным президентом за всю историю Пятой республики, а нынче, по опросам, 78 % французов против даже участия Олланда в выборах! Выдвигать столь дискредитировавшего себя политика, по-моему, для его партии - это чистая глупость, однако, вероятно, в команде социалистов многие успели «отметиться» соучастием в непопулярных реформах, так что и выбирать им особо не из кого.

В первом туре вполне возможно первенство Марин Ле Пен. Между прочим, к её нынешним успехам тоже косвенно «приложил руку» Франсуа Миттеран. Именно в 1980-е годы вследствие провалов социалистов Национальный фронт её отца начал из маргинальной ультраправой партийки превращаться во влиятельную силу.

Но шансов на итоговую победу у Ле Пен практически нет, так как во втором туре против неё объединятся все. По схожему сценарию прошли прошлогодние местные выборы: сначала Франция «ужаснулась» победе ультраправых в первом туре, но во втором туре «всё встало на свои места» и, несмотря на колоссальную поддержку избирателей, в рамках мажоритарной системы Национальный фронт получил совсем немного мандатов. «Родная стихия» Марин Ле Пен: проходящие по пропорциональной системе выборы в Европарламент, однако в этой «Брюссельской говорильне» её политическая сила никакой опасности никому не представляет.

Явным фаворитом гонки является представитель партии «Республиканцы» - наследницы голлизма, тоже, впрочем, имеющей уже с ним немного общего. Интрига в том, кто от неё будет выдвинут в ноябре по итогам внутрипартийных выборов. У нас у всех на слуху Николя Саркози. Опросы показывают, что он легко победит и Олланда, и Ле Пен. Однако по внутрипартийному рейтингу Саркози пока уступает Алену Жюппе - бывшему премьер-министру (1995-97), а ныне мэру Бордо.

Социалистам уже доводилось занимать на выборах лишь третье место - в 2002 году во второй тур не смог пройти Лионель Жоспен. Однако в нынешней ситуации - когда партия дискредитировала себя своей социальной политикой и фактически перестала быть левой - третье место для ФСП может вылиться в катастрофу. Она теперь сама окажется «младшим братом» правых «Республиканцев», сыграв роль инструмента в чужих руках по недопущению госпожи Ле Пен в Елисейский дворец.

Но ситуация для соцпартии может сложиться ещё хуже. Согласно некоторым опросам, с Франсуа Олландом практически сравнялся набравший популярность Жан-Люк Меланшон, лидер «Левого фронта», куда входят его Левая партия, Коммунистическая партия, Унитарные левые и ещё ряд партий. На предыдущих выборах 2012 года Меланшон занял четвёртое место, получив 11,1 % голосов.

Соперничество этих двух политсил на выборах президента и парламента станет для них острой борьбой за лидерство на пребывающем в кризисе левом фланге - тем более острой, что развернётся она «по следам» ожесточённых уличных боёв весной нынешнего года по вопросу изменений в Трудовом кодексе. Причём именно для социалистов поражение грозит распадом и даже политической смертью.

Меланшон сам, если можно так выразиться, - «продукт полураспада» ФСП. Порвав с троцкизмом, он в 1977 году вступил в соцпартию, активно поддерживал Миттерана. Занимал в партии видные посты, а в правительстве Жоспена в 2000-02 годах был министром профессионального образования. Но при этом, расходясь с линией партии, он образовал антикапиталистическую фракцию «Социалистической левой». Переломным моментом стал референдум 2005-го по принятию Европейской конституции: ФСП выступила «за», тогда как Меланшон с соратниками, сблизившись с коммунистами и троцкистами, агитировали «против» - и тогда «евроскептики» (и правые, и левые!) одержали победу, по сути, сорвав превращение ЕС в федерацию.

В 2008 году Меланшон, наконец, покинул соцпартию, создав новую партию, близкую по идеологии к немецкой Die Linke и с акцентом на идейное наследие Жана Жореса. Теперь намечается поединок «бывшего левого» Олланда и «нового левого» Меланшона, но, как нетрудно увидеть, оба они «вышли из миттерановской шинели».