Нюрнбергская петля

2016-10-16 К.Дымов (К. Дымов)

70 лет назад, в ночь на 16 октября 1946 года, были повешены 10 из 12-ти нацистских преступников, приговорённых Нюрнбергским трибуналом к смертной казни. Увы, справедливый приговор не удалось привести в исполнение в отношении двоих из осуждённых: Мартина Бормана, которого осудили заочно, и судьба которого после апреля 45-го до сих пор остаётся неясной, и Герману Геринга, за несколько часов до казни принявшего яд, каким-то образом доставленный ему в тюремную камеру.

Ряд высокопоставленных нацистов избежал суда. Не считая самого Адольфа Гитлера, главной «утратой» для Нюрнберга, как мне кажется, был Йозеф Геббельс. Потому что пропагандисты человеконенавистничества и войны - это самые злейшие преступники, хуже генералов, полицаев и карателей, непосредственно убивающих людей. И осуждение нацистских организаций, карательных органов и германской военной машины должно было быть дополнено осуждением аппарата пропаганды - этого чудовищного орудия вранья и идеологического растления народной массы.

Не дожил до Нюрнберга главарь СС Генрих Гиммлер, целых две недели после окончания боевых действий скрывавшийся в западной зоне оккупации. Когда его всё-таки «взяли», он также разгрыз ампулу с цианистым калием. Тело этого палача, поставившего подчинённым задачу уничтожить в России 30 млн. человек, было захоронено в лесу под Люнебургом. Говорят, английский солдат, бросив последнюю лопату земли на могилу Гиммлера, произнёс: «Пусть червь возвращается к червям».

Иным подельникам Гитлера и Гиммлера и к червям вернуться не удалось: тела казнённых сожгли в мюнхенском крематории, и прах их был развеян по воздуху.

Любопытно то, как провели последние часы жизни все эти нелюди. Кто-то из них беседовал с пастором, что-то читал, писал. Вильгельм Кейтель, как истинный германский вояка-педант, аккуратно прибрал койку в камере, разгладил складки на одеяле. А были такие (Розенберг, Штрейхер), кто перед казнью прилёг поспать - так сказать, набраться сил на дорожку в преисподнюю. Зейсс-Инкварт, организатор «пятой колонны» в Австрии накануне аншлюса, а впоследствии мучитель поляков и голландцев, перед тем как лечь в постель, умылся и, как полагается, почистил зубы.

Геринг тоже вроде бы заснул - и спохватились по нему, когда было поздно.

Впрочем, в 21:30, согласно тюремному распорядку, отход ко сну был объявлен для всех. В камерах погас свет. А в 0:55 в небольшом здании в глубине тюремного двора в присутствии журналистов (по двое от СССР, США, Англии и Франции) началась процедура казни. Подготовлены были три виселицы (одна - резервная) на эшафотах, выкрашенных в тёмно-зелёный цвет. Двенадцать ступенек наверх...

Первым по ним поднялся Иоахим фон Риббентроп. В прошлом импозантный, соревновавшийся с Герингом по числу всевозможных наград и регалий министр иностранных дел Третьего рейха, во время судебного процесса он внешне совсем опустился, обмяк. Журналисты однажды обратили внимание на его мятый костюм. Борис Ефимов, известный советский карикатурист, съязвил: «Ничего, отвисится!»

«Гений дипломатии» пребывал в полной прострации, с трудом произнёс своё имя. Американский сержант Вудд набросил ему на шею петлю. Вудд не скрывал, что испытывает большое удовлетворение от возложенной на него работы, и выполнял её чётко, в течение полутора часов покончив со всеми приговорёнными нацистами.

Много сказано и написано о том, как, спасая свои шкуры, ужами извивались на суде матёрые фашисты, оправдываясь и сваливая всю вину на фюрера. «Мы все были тенью Гитлера», - уверял Риббентроп. Рудольф Гесс пытался симулировать амнезию: «Я не помню». Эрих Кальтенбруннер всё валил на своего покойного шефа Гиммлера: «Я выполнил лишь свой долг как руководитель разведывательного органа, и я отказываюсь заменить здесь Гиммлера». Фельдмаршал Кейтель, грубо поправший, руководя военной машиной Рейха, международные законы ведения войны, апеллировал к воинскому долгу: «Для солдата приказ есть приказ».

В своём последнем слове Иоахим Риббентроп пожаловался, что, дескать, на него «возлагают ответственность за руководство внешней политикой, которой руководил другой» (то бишь Гитлер). Организатор нацистской работорговли Фриц Заукель вдруг «узнал» про злодеяния гитлеризма: «Господа судьи, бесчеловечные действия, выявленные на этом процессе, поразили меня в самое сердце... Я с глубоким смирением склоняю свою голову перед жертвами всех наций и перед теми несчастьями и страданиями, которые разразились над моим собственным народом». И даже «верный паладин» Гитлера, подсудимый № 1 Герман Геринг имел наглость утверждать: «Я не хотел войны, не способствовал её развязыванию».

Кое-кому разжалобить судей удалось. Вальтер Функ, набивавший хранилища Имперского банка золотыми коронками жертв концлагерей, особо уж и не надеялся избежать виселицы. Услышав спасительный вердикт «пожизненное заключение», он растерялся и, едва не разрыдавшись, сделал неуклюжую попытку поклониться судьям. До того, выступая с последним словом, Функ взмолился: «Здесь раскрылись кошмарные преступления... Эти преступления заставляют меня краснеть».

Если что и заставляло этих уродов краснеть, то только животный страх перед расплатой, перед петлёй палача. Моральный облик низвергнутых фашистских бонз замечательно показали советские художники, запечатлевшие процесс в карикатурах. А особняком стоит рисунок Кукрыниксов: над насмерть перепуганными нацистами нависает роковая для них дата: «1946», причём цифра «6» изображена в виде петли.

Довод про «приказы Гитлера (Гиммлера)» большинству фигурантов процесса не помог. Человек, выполняющий преступные приказы, - сам преступник. Надо понимать, что в большинстве случаев никто никого не принуждает силой выполнять такие приказы. На сей путь люди обычно встают вовсе не из страха, что их тоже убьют или посадят, но единственно из желания сохранить работу, продвинуться по службе, сделать карьеру, заработать денег (для семьи, детей!), сберечь жизненный комфорт. У человека почти всегда имеется выбор: уйти со службы, жить в бедности, может, даже голодать - но зато сохранить честь и совесть, остаться незапятнанным.

И те, кто по слабости своей душевной не способны сделать столь трудный жизненный выбор, те, кто рьяно выслуживаются перед преступной властью, не должны потом оправдываться тем, что, мол, «мы лишь выполняли приказы», что «нас заставляли», «мы сами боялись». Преступное существо таких приспособленцев ничем не лучше, чем у тех, кто творит преступления «по сугубо идейным мотивам»!

Понятно, что злодеяния фашизма были осуждены в Нюрнберге только потому лишь, что фашизм потерпел военное поражение. Победителей не судят, судят всегда побеждённых. История ведь могла пойти по-другому и подвергнуться казни могли совсем другие люди, если б немцы взяли Москву в 41-м или Сталинград в 42-м.

Но фашизм и не мог победить! Если б такое вдруг произошло, если бы Гитлер таки добился мирового господства, это означало бы, что нет в этом мире никакой справедливости, что грош цена нашей цивилизации, что зря прошли тысячи лет её истории, что впустую была истрачена творческая энергия сотен поколений землян.

По этой же причине фашизм не может победить и сегодня, и все попытки возродить фашизм в той или иной человеконенавистнической форме, пусть даже и прикрытой словоблудием о «демократии», о всякого рода «либеральных ценностях» и прочей демагогией, обязательно, всенепременно закончатся Нюрнбергом-2.

Приговор, вынесенный в этом славном южно-немецком городе в 1946 году, навечно сохранит юридическую и политическую силу. И он всегда будет служить уроком - уроком прежде всего для мнящих себя непогрешимыми политиков, ради достижения своих неправедных целей опять делающих ставку на фашизм и войну.

Богиня возмездия Немезида - с мечом или бичом в руке - придёт за каждым таким высокомерным и «свободным от морали» субъектом, облечённым властью.

Деятели, представшие тогда в Нюрнберге перед судом народов, считали себя всегда и безоговорочно правыми представителями «высшей арийской расы», которым позволено всё. Они считали, что они вправе вершить судьбами миллионов людей, порабощая и обрекая на гибель т. н. «унтерменшей», «неполноценные народы», истребляя всех тех, кто не разделял системы их «ценностей». Нацистские вожди абсолютно уверовали в свою непобедимость, называя свой рейх «тысячелетним». Уничтожая всякую оппозицию в Германии, создавая концентрационные лагеря, развязывая мировую войну и ведя её с неслыханной жестокостью, Адольф Гитлер и его приспешники, видимо, и в мыслях не допускали, что могут в итоге проиграть.

Они ж ведь полубоги! Они же «защитники европейской цивилизации»!

Но они проиграли. И оказались в Нюрнберге, закончив свои гнусные жизни на тёмно-зелёном эшафоте в глубине тюремного двора. Сколько верёвочке не виться - всё равно в петельку завяжется. И на чьей-то преступной шее затянется.

Так пусть же всем тем, кто сегодня творит преступления против человечности, почаще снится в полуночных кошмарах НЮРНБЕРГСКАЯ ПЕТЛЯ!