О любви и счастье в книге «Вверх по лестнице, ведущей вниз»
2016-09-01 Кристина Москаленко
Я все вспоминаю его слова: «Почему вы считаете себя какой-то особенной? Только потому, что вы учительница?» А на самом деле он хотел сказать: «Вы - человек особенный, вы - учительница. Вот и научите меня, помогите мне. Я заблудился и устал взбираться вверх по лестнице, ведущей вниз».
Я тоже.
Бел Кауфман, "Вверх по лестнице, ведущей вниз"
Если любишь свою профессию, пиши о ней. Зачем? Попробую объяснить.
Однажды, когда я ещё ходила в пятый класс, учительница математики сотворила маленькое и такое приятное для меня и моих одноклассников чудо. Она помогла нам задуматься о мире и получить удовольствие от этого. Она задала нам, как сама тогда сказала, логическую задачку. «Зачем вытирать пыль?» - спросила Ирина Леонидовна у класса. Поднялась чья-то рука, появился первый ответ. Я уже точно не помню, но прозвучало что-то вроде: «Чтобы было чисто». После него учительница продолжила: «Зачем нужно, чтобы было чисто?» Еще один ответ, вроде: «Чтобы было красиво/быть здоровым/мама была рада». Дальше вновь возникает вопрос учительницы: «А зачем, чтобы мама была рада?» Каждый тянет руку, внимательно слушает другого, переживая, что кто-то своим ответом закончит игру, а затем, затаив дыхание, все смотрят на реакцию учительницы - снова ее «зачем?», а, значит, игра продолжается. Так цепочка ответов тянулась и доходила до чего-то совершенно не похожего на то, зачем поливать цветы. И, наконец, кто-то ответил на очередной вопрос: «Чтобы быть счастливым». Я уже точно не помню, что говорила учительница после этого, но помню, что это был ответ, который мы искали, и игра прекратилась. А я еще долго думала над тем, что узнала в тот день. И не знаю, что поразило меня тогда больше: как далеко может зайти мысль, если ее логически продолжать, или что, действительно, пыль мы вытираем для того, чтобы быть счастливыми.
Так вот, писать и читать тоже нужно для того, чтобы быть счастливым.
Пример про мою учительницу оказался здесь случайно, вспомнила этот случай, когда решила ответить на вопрос, зачем читателю писать о своем опыте. Но именно этот случай оказался и кстати, так как поделиться я хочу примером учительницы, которая настолько любила свое дело, что стала писательницей. Я говорю об американском прозаике Бел Кауфман и ее наиболее известном романе - «Вверх по лестнице, ведущей вниз».
«Я никогда в жизни не собиралась писать роман, и уж тем более роман, который будут называть „классическим романом о школе". Думала ли я, что произвожу переворот в школьном образовании, - мне просто казалось, что я пишу о любви», - говорит в предисловии к книге обычная учительница и вместе с тем внучка Шолом-Алейхема. Да, Бел Кауфман связана с выдающимся писателем родственными связями, но выбрала она путь рядового учителя английского языка и на протяжении десятилетий делилась своими чувствами к литературе с молодым поколением во время школьных уроков.
Но, конечно, чтобы говорить о литературе, а тем более, заинтересовать ею других, нужно и самому писать, нужно по-настоящему болеть этим делом. У Бел Кауфман это получалось: с конца 1930-ых годов она начала публиковать короткие рассказы в американских газетах и журналах, с 1940-ых ее публиковали в Esquire.
Полуавтобиографический роман «Вверх по лестнице, ведущей вниз» изначально тоже был представлен в виде рассказа. А о том, чтобы писать длинную прозу, писательница в то время не задумывалась:
«Роман вырос из рассказа на трех страницах, который состоял из обрывков записок, якобы найденных в мусорной корзине в одном из классов нью-йоркской средней школы, - смешно смонтированные вперемешку, они показали, какой хаос и неразбериха царят в этой школе, как упорно бюрократическое равнодушие прикрывается косноязычной риторикой, как отчаянно звучат немые крики о помощи и как самоотверженно одна-единственная учительница пытается изменить судьбу хотя бы одного-единственного подростка.
Два журнала отвергли рассказ, сочтя его слишком специфичным и решив, что он отпугнет читателя необычным типографским оформлением. Но я не пала духом и послала рассказ в „Сатердей ревью оф литерачер", которое и напечатало его 17 ноября 1962 года...»
Может показаться, что внучке классика еврейской литературы писалось легко, что будь она самой обыкновенной учительницей, ничего бы не получилось. Но она и была обыкновенной совестной учительницей, правда, долго тренировалась, непрерывно работала над собой и делала все, что в ее силах, чтобы получить удовлетворяющий ее результат:
«Говорят, что книга читается легко, но на нее ушло полтора года тяжелейшего, каторжного труда. Когда я заглядываю в исчерканную вдоль и поперек рукопись романа, я вижу, как мучительно искала точного слова, верной интонации, как безжалостно вымарывала я текст, добивалась выразительности, - например, глава о расовых предрассудках сократилась в конце концов до одного-единственного параграфа, а от параграфа в последнем варианте остался лишь вопрос: „А вы можете угадать по моему почерку, белый я или нет?"»
Когда я только собиралась писать об этом романе, я думала, что начну с описания главной героини: «Она могла бы стать актрисой, но выбрала обыкновенных детей в заурядной американской школе». И представляла, что здесь приведу выдержку из описанной в книге школьной газеты:
«Мисс Сильвия Баррет, новая учительница языка и литературы, не только избрана большинством голосов „Одри Хепберн" нашей школы, но она, кроме того, очень привлекательная молодая женщина, которой мы все гордимся. Наш корреспондент сообщает: рост у нее - пять футов и четыре дюйма без каблуков, волосы каштановые, глаза - серо‑голубые, с ней очень приятно поговорить. Она окончила колледж с Magna Cum Laude (что это - мы не знаем), и ее М. А. (Мисс Америка?) была с высшим отличием. (Вот это да!)
Она любит поэта Чосера (кто это, мы не знаем), читать, рисовать (не позируйте для нее, ребята), кататься на велосипеде (двухместном?), взбитые сливки (проклятые калории!) и плавание. И еще она любит посещать разные города, как все. Прошлым летом она посетила какие‑то города в Мексике (Наblа espaсol?). Она считает, что преподавание у нас вдохновит ее на подвиг».
Но статья у меня началась немного иначе и текст уже занял немало места. Поэтому я решила не писать о том, как сложно было мисс Баррет достучаться до сердец детей, а еще сложнее - уживаться с вечно мешающей администрацией, о расовом вопросе, поднятом в книге (действие происходит во времена интеграции - когда в школах США стали соединять в одном классе детей разного цвета кожи), о всех этих школьных записках и «P.S.» в письмах главной героини своей подруге, об оригинальном стиле изложения в романе. А вот несколькими письмами самих школьников из "ящика пожеланий" я поделюсь, но позже.
Бел Кауфман не собиралась писать роман про школу, но и не писать его не могла. Она думала, что пишет о любви, но писала о самых актуальных в то время (и не потерявших актуальности сегодня) вопросах образования. Писательница не ставила перед собой задачу научить «как надо», показать все самое ужасное или самое лучшее в образовании США, а делилась собственной любовью к своему делу - любовью ко всему человечному и негодованием по поводу всего, что мешает детям развиваться и быть счастливыми. Именно благодаря этому Бел Кауфман и произвела такое впечатление на мир своей книгой.
И важно здесь то, что нью-йоркская учительница не закрылась в своем опыте, не поленилась, не выбрала легкий путь «любви». А любила по-настоящему - то есть делала все возможное, чтобы и другие увидели, поняли ее любовь, полюбили ее «избранницу» - профессию педагога, чтобы помогли педагогике развиваться, становиться лучше и не мешали любви учительницы и педагогики делать свое дело - новых счастливых людей.
Пример Бел Кауфман и моей учительницы говорит о том, что творческая сила любви - неисчерпаема и могущественна, она творит чудеса. Но только сила любви деятельной - такой, над которой беспрерывно работают. И это касается не только педагогов, не только других профессионалов, а и каждого-каждого - даже ребенка. Каждый день ребятам из школы главной героини романа приходилось «вдохновляться на подвиг», чтобы прийти на занятия, - обычным делом в то время было бросать школу. И, какой бы сильной не была любовь учительницу к своей профессии, не всем детям удавалось побороть объективные или субъективные преграды на пути к образованию. Потому что совпасть в подобном случае должно все: и настоящая любовь учителя к жизни, и любовь детей ко всем проявлениям этой самой жизни. А любовь детей зависит и от школы, и от родителей, и от системы образования, медицины, и от многих других факторов. Но те, кому удавалось полюбить свое дело - учебу - обретали новый смысл жизни, находили друзей не только среди сверстников, но и среди учителей, писателей, художников, ученых и т.д. Они становились счастливее. И этим самым дарили счастье и своим учителям.
О том, как детям приходилось работать над своим счастьем и бороться за любовь к жизни, можно узнать из коротких записок, которые они отправляли в организованный молодой учительницей «ящик пожеланий». А свою часть статьи я хотела бы завершить благодарностью Бел Кауфман. Но, так как написать лучше, чем одна из учениц главной героини написала своей учительнице, я не смогу, я приведу слова этой девочки:
«Некоторые чувства нельзя выразить словами. Я это знаю, хотя и собираюсь стать писательницей. Но я думаю, что вы поймете, что я имею в виду, когда говорю только СПАСИБО».
Записки учеников «из ящика пожеланий»:
...Вы меня никогда не вызываете, а если вызываете, то редко.
Прогульщик.
Большинство ребят ненавидит учителя не потому, что учитель хороший или плохой, а просто потому, что он - учитель. Вы другая, вы не обращаетесь с нами как учительница. А если подойти с человеческой стороны, то не похожи на старую ведьму, а прекраснее с каждым днем. Это убивает меня. Никогда я такого в школе не чувствовал. Ваша походка меня приводит в восторг. Я думаю, вы поймете меня правильно.
Если бы только вы могли стать мужчиной вместо бабы, я бы сказал, что единственные пристойные учителя в нашей школе - это вы и мистер Грэйсон, а он даже еще и не учитель.
Рэсти.
Мне не нравится, как вы читаете. Слишком эмоционально и слишком возвышенно.
Ваш рваг.
Я очень дружу с негритянкой Бетти, и я ничего не замечала, пока один раз не пошла к ней домой. Когда ее отец открыл мне дверь, я удивилась, что он негр. Я к ней так привыкла, что она мне казалась нормальной.
Лентяйка Мэри.
Я должен честно и искренне сказать, что мне не понравилась книга Ю. Цезарь (У. Шекс.). В ней есть отдельные хорошие места, но как‑то она меня не привлекает. Я предлагаю Ю. Цезарю больше юмора, а так очень грустно.
Ученик, разочарованный в Шекспире.
Учителя губят Америку.
Ноль.
Не считайте меня нескромной, но я отношусь к вам как к другу. Вы сделали даже Шекс. понятным. И даже я стала скромнее одеваться. Я наклеиваю ресницы только на свидания. Может быть, это не мое дело, но вы молодая, и я надеюсь, что вы не останетесь учительницей всю жизнь. Я желаю вам скорее выйти замуж и ухаживать за мужем и детьми, а преподавание отнимает у вас жизнь. Если вы останетесь дома и будете воспитывать семью, вы будете очень счастливы и будете видеть вашего мужа очень часто.
Линда Розен.
Вы моя самая запоминательная учительница. Вы преподаете предмет так быстро, что он может войти в мозги и остаться там. И вы человек с хорошим чувством юмора и с учительской любовью.
*Джерри Хайемс
(бывший прогульщик).*
Новый год в Калвин Кулидже может быть счастливым только если вы вернетесь снова учить нас. Я никогда не встречала такой, как вы, всю свою жизнь. Я ждала каждого завтра, чтобы скорее увидеть в чем вы будете одеты и что будете делать. Вы мне помогли уже дойти до 14-го размера. У моей сестры 11-й размер, но у нее худые ноги. Я буду любить вас, пока не умру.
Вивиан Пейн.
Перепечатано с http://www.leport.com.ua/