Что такое русская классика, если ее началом считать Радищева?

2016-07-15 Александр Демарёв

(Краткие записи, сделанные на встречах литературного клуба Лепорт)

«Мелкий чиновник, человек безо всякой власти, безо всякой опоры, дерзает вооружиться противу общего порядка, противу самодержавия, противу Екатерины»

А. С. Пушкин

Александр Николаевич Радищев — один из первых, если не первый из писателей в Восточной Европе, кто использовал литературу в качестве инструмента. Самое известное его произведение — «Путешествие из Петербурга в Москву» — молот, которым автор «ошарашил» Екатерину II, и настолько сильно, что та сравнила его с Пугачевым — вождем войска повстанцев, которое едва не потеснило императрицу с трона. Однако понимать Радищева как сильную духом личность, человека высокой морали недостаточно для осознания важности его «Путешествия…» Здесь необходимо, прежде всего, чувствовать эпоху, выразителем которой он был.

1

Радищев родился в провинции, в семье небогатого помещика. В 13 лет стал пажом при дворе Екатерины II. Позже по приказу императрицы был включен в список молодых людей, которых отправили на учебу в Лейпциг. Цель — иметь в России хороших юристов европейского уровня.

Вернувшись на родину, Радищев женился, получил место в Петербургской таможне, где впоследствии дослужился до руководящей должности. Все у него было спокойно, он жил честной жизнью, любил жену и детей, а в 1790 году издал книгу, полную критики императрицы, трона, помещиков, деспотизма тогдашнего государственного устройства. Короче говоря, выступил против того, где находился, против своей среды, которая его и породила. Логически возникает вопрос: откуда взялась эта «паршивая овца»? Как появился этот бунтарь, и против чего он поднялся?

2

Первое десятилетие своего царствования Екатерина II позиционирует себя как мать, любит своих детей — народ, а законодательная деятельность выглядит либеральней, чем тогдашний либерализм.

«[…] Знаменитый» Наказ «, составлений царицей по Монтескье и Беккариа, оказался даже для самой Франции столь вольнодумным, что был в ней строго воспрещён». (Форш А. Радищев: роман. — Л.: Худож. Лит., 1986. — 384с., С.88)

В то же время императрица издает законы, которые ограничивают и без того практически несуществующие права крестьян, и способствуют росту дворянского произвола. Так, в 1768 году Екатерина II отдельным указом запретила крестьянам жаловаться на своих помещиков; а «ябед» распорядилась отправлять обратно домой, где их судили сами помещики. В этом — полное несоответствие между законами, которые издавались для улучшения имиджа Российской империи в Европе, и жизнью простых людей, которых, разумеется, было куда больше, чем дворянской знати.

Может, народ, как ему ни было трудно, и не поднялся бы против такого способа организации общественной жизни. Кроме того, что было недовольство крестьян, вокруг трона Екатерины Второй вели интриги дворяне; и далеко не все знатные лица мирились с политикой царицы. Интриги не покидали императорский двор никогда: сама Екатерина II завладела престолом через переворот, и все время ее окружение делилось на две части. Одна часть поддерживала Екатерину (Потемкин), другая (Павел, наследник престола, князь Панин) пыталась отобрать у нее корону. Восстание Пугачева было на руку последним.

Повстанцы хоть и заставили волноваться Екатерину II, но так и не получили ни Москвы, ни короны. Дать обещанное народу — свободу, землю, человеческие условия для жизни — тоже никто не смог. Напротив, положение крестьян стало еще хуже после поражения Пугачева. Екатерина II только в переписке с Вольтером обходила вниманием «народного царя», а на самом деле это для нее был «тревожный звоночек». Сразу после казни Пугачева Екатерина II загнала крестьян в еще худшее положение, а ее фаворит Потемкин взялся создавать прочную систему полицейского контроля, которая предупреждала всякие попытки бунта в любой точке великой империи.

3

Помещики держали крестьян в таких условиях, чтобы те ни в коем случае не начали учиться. Единицы вырывались, подобно Ломоносову, «в люди», но тут же теряли связь со своими корнями: при дворе крестьянству места не найдется. Так и находился народ в слепоте, забитый, а теперь еще и жестоко притесненный. О Пугачеве люди думали так, как им позволяло их мировоззрение, ограниченное религиозной пассивной покорностью.

«Справедливый был батюшка, — определили все в один голос, — он правильно шел противу лютых помещиков, и от рекрутчины вызволял, и оброчные снял, и все запреты лесные, рыбные, полевые разрешили. При нем это точно было, — вздохнули мужики.

Но мысли о том, что рабства вообще не надо бы, в крестьян и в помине не было — так испокон от бога положено: вы — наши отцы, мы — ваши дети! А коль скоро «отцы» залютелы, Пугачев-батюшка их урезонить. Не он, так другой. А порядок неплох… порядок грех и менять. Не мы господ ставили, не нам и снимать! Бог над царем, царь над господами. Они над нами «. (Форш А. Радищев: роман. — Л.: Худож. Лит., 1986. — 384с., С.231)

С другой стороны, последствия Пугачевского восстания вредили и помещикам.

«[…] Расправы за участие в пугачевщине продолжались. В наезжавших соседей-помещиков только и речи было в том, у кого сколько изьято дворовых на виселицы и глаголи… «(Форш А. Радищев: роман. — Л.: Худож. Лит., 1986. — 384с., С.233)

Неудовлетворенность правлением Екатерины II росла, но еще быстрее росла мощь самой императрицы, все более щедрые подарки она раздавала льстивым дворянам, все больше дворян не стеснялось ей льстить, с надеждой получить и себе что-то. Оппозиция была слабой, и если политику императрицы осуждали где-то, то совсем не в политических кругах.

4

Масонские ложи в Российской империи процветали. Елагин, Воронцов, Новиков, Фонвизин — и практически каждый уважающий себя интеллектуал вступал в ложу. Ложи создавались не только в Москве и Петербурге, но и в отдаленных губерниях.

Философия масонства была простой. Примитивно приняв идеи Просвещения, масоны стремились к развитию личности. Стремление к идеалу — единственно верный путь, который должен исповедовать член ложи.

Масонство в России в конце 18 века идейно выросло из книги Клода де Сен-Мартена «О заблуждениях и истине, или воззвание человеческого рода к началу знания». (Форш А. Радищев: роман. — Л.: Худож. Лит., 1986. — 384с., С.224–225). Идеи Сен-Мартена быстро стали основой «тайного учения», поскольку снимали ответственность за отсутствие решительного противостояния власти там, где совесть и разум этого противостояния требовали, и вместе с тем приводили в порядок и направляли потенциал интеллигенции. Главное в этой системе — вера в то, что когда каждая личность станет совершенной, то, со временем, зло искоренится само собой, — ведь каждый человек не будет иметь недостатков; насилие же порождает насилие. Гармония в обществе может быть достигнута только мирным путем.

Итак, масоны не были противниками самодержавия. Они, скорее, ждали, пока наступят лучшие времена. Екатерине II масоны не нравились, но бороться против них она не начинала в силу их бездействия, отсутствия с их стороны угрозы для трона.

Борьба за престол, незаконно принадлежавший Екатерине II, велась в соответствии с правилами этикета. Это не была открытая борьба, это были интриги, в которых каждая из сторон пыталась одурачить другую. Самой хитрой все-таки оставалась императрица.

5

Только народ начал оживать после голода, Турция объявила войну России — следствие необдуманной политики Потемкина. (Если точнее, то совсем не Потемкин был причиной войны, а империалистическая политика России: нужны были новые земли, чтобы дарить их дворянам, число которых росло). Новый рекрутский набор подлил масла в огонь, но народ, помня расправу над Пугачевым, не решался бунтовать, да и лидера тоже не было.

6

Тогда же Екатерина II отправилась в путешествие на «южные земли» — Украину. Прикрываясь заботой об отдаленных уголках своей империи, царица готовилась к войне. Екатерина II поехала не одна: с ней были иностранные послы, король Австро-Венгрии Иосиф, какое-то время и польский король Станислав. Потемкин, пытаясь угодить императрице, распорядился украсить весь маршрут процессии.

«Подгнившие от ветхости заборы, нищету черных изб приказано было снести как мусор или благообразный для взора прикрыть на время проезда триумфальнымы арками. На чахлые пустые поля надлежало согнать обильные стада овец и табуны лошадей. Пастухам и конюхам, облаченным в костюмы по французским картинкам, надо было временно вести кочевой образ жизни.

Представ восхищенным глазам императрицыной свиты, им предстояло, едва поезд скроется с глаз, нестись что есть духу, сокращенным путем, чтоб изображать новую встречу, играть снова приветствие на свирели и дудках «. (Форш А. Радищев: роман. — Л.: Худож. Лит., 1986. — 384с., С.305)

Понятное дело, что такая «показуха» льстила разве что Екатерине, — одновременно обращая против императрицы и Потемкина все больше дворян в Петербурге.

7

Вся социально-политическая картина того времени — 80-х годов XVIII века — не могла не вылиться в протест. Самодержавие Екатерины не знало границ, и вседозволенность одних не могла быть неощутимой для других. Не только крестьяне страдали от произвола, но и дворяне за «лишнее слово и неровный взгляд» могли отправиться в Сибирь. В силу жесткого притеснения народных масс и отчужденности интеллигенции, коллективный протест был невозможен. Все восстающие против режима поднимались в одиночку. Условий для объединения не было. Даже масоны действовали тайно.

Радищев не случайно выбрал литературу в качестве того инструмента, которым собирался выразить свой протест. Во-первых, сил одного человека для написания книги достаточно; во-вторых, книга способна вместить в себе и выразить народный дух, настроения эпохи.

8

Литературные попытки были и до Радищева. Обычно исследователи начинают с отца русской словесности Ломоносова. После него — Херасков, Державин, Фонвизин, Новиков, Карамзин. Хотя «Путешествие из Петербурга в Москву» относят к сентиментализму, Радищев-писатель зашел значительно дальше.

Большинство из той письменности, которая была до него, справедливо относится к романтизму. Державин со своими одами прославлял все, что происходило заметного в империи; Карамзин в своих повестях доводил чувства героев до крайности, упираясь таким образом в сентиментализм. Ближе всего к реалистической литературе стоял Фонвизин, но ему до нее было все равно далеко — его пьесы «Недоросль» и «Бригадир» еще не полноценная литература, а только сатирические картинки. Радищев как бы объединил предыдущие попытки письменности стать литературой и поместил в «Путешествии…» и лирику, и сатиру, и драму, и философию.

9

Написание и издание Радищевым «Путешествия…» — закономерный этап формирования литературы в Российской империи. Совпадение работы писателей с национальным духом, с состоянием народа — момент, служащий качественным скачком для литературы. Это как следующий этаж после десятка ступенек. Правда, в формирование и развитие «зрелой» письменности вмешалась императрица, — и это отбросило литературу на этаж ниже. Екатерина II приказала сжечь все экземпляры запрещенной книги. Радищева приговорили к смертной казни, которую впоследствии заменили на 10-летнюю ссылку.

Литература после Радищева вынуждена была выживать. Она искала возможные формы существования, которые все же лучше полного уничтожения, и нашла их в тех же одах Державина, обращении к народному эпосу Крылова, недостижимо высокой для простого смертного поэзии Жуковского, углублении в историю Карамзина.

Со сменой власти расширялись возможности литературы: она росла, развивалась, не просто искала и находила новые формы, но и, что более важно, менялась по существу. Не может литература существовать отдельно, оторвано от общественной жизни, от общественных условий, от потребностей народа, создавшего язык, культуру и дух. Литература, сама того не замечая, все ближе приближалась к реалистичности, правдивости, к поиску и выражению общественных настроений.

Следующим после Радищева революционером в литературе стал Грибоедов. Революционером — потому что не побоялся обратить внимание на противоречия, существующие в дворянских кругах. Хотя в плане художественности его «Горе от ума» далеко не совершенно, все же пьеса однозначно стала шагом вперед в утверждении общественного значения литературы.

10

Радищев выразил дух эпохи, обойдясь без героя. Жанровое многообразие того времени, теория литературы, а главное специфика, сложность выбранной темы не позволяли автору выражать идеи через образ героя. Плюс это не было необходимым: в центре произведения не чувство одного человека, а состояние народа, вместить в себя которое смог только сам автор. Поэтому и написано «Путешествие…» от первого лица. Недаром позднее Пушкин и Герцен станут относиться к Радищеву не как к писателю, а как к человеку высшего сорта. (Пушкин считал Радищева мечтателем с благородными чувствами, для Герцена Радищев — революционер, предтеча декабристов.)

Грибоедов же попытался выразить характерное, типичное для своего класса в образе Чацкого. Чацкий — не герой, но правдивый образ. Он, находясь в чужой ему среде, не пытается ее изменить, а только критикует. Он и не покидает ее, потому что идти ему некуда. В этом образе Грибоедов воплотил главные качества своих современников-интеллигентов: они чувствуют, что-то не так, но не знают, что с этим делать.

Грибоедов на этом остановился, но его работа вовсе не была напрасной. Следующее, XIX столетие те, кого мы называем классиками, будут искать, находить и развивать образ человека своего времени. Пушкин, Гоголь, Достоевский, Герцен, Тургенев, Толстой, Некрасов, Чернышевский… до Чехова проживет классическая литература, верная своей основе — жизни.

11

Радищев — момент в становлении русской литературы, который вобрал в себя все лучшее из своей эпохи. После него — пауза. Затем Грибоедов. Далее циклы сокращаются, и русская классика год за годом подбирается все ближе к тому, чтобы превратиться в инструмент объективного выражения условий, в которых находится общество. Литература, как видим, — вовсе не обязательно то, что «о высоком». А скорее то, что идет в ногу с общественной жизнью, с состоянием и потребностями народа.