Уинстон Черчилль: очерки политической биографии

2014-11-27 Дмитрий Королёв

К 140-летию со дня рождения (30 ноября) и 50-летию со дня смерти (24 января)

Сэр Уинстон Леонард Спенсер Черчилль родился 30 ноября 1874 года в родовом имении герцогов Мальборо Бленхейм (правильнее - Бленим) близ города Вудсток, графство Оксфордшир. Сегодня, кстати, этот великолепный дворец в стиле барокко включён в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.

Умер 24 января 1965 года в Лондоне - по злой воле судьбы, в день смерти его отца лорда Рэндольфа Черчилля. В память об У. Черчилле Банк Англии выпустил в следующем, 1966-м году в обращение тиражом 9,64 млн. шт. монету из медно-никелевого сплава номиналом в 1 крону (5 шиллингов) - причём то была первая в Соединённом Королевстве монета с портретом не правящей особы - монарха.

Согласно опросу, проведённому в 2002 году медиа-корпорацией Би-Би-Си, Уинстон Черчилль признан величайшим британцем в истории.

Главное качество этого человека, собственно, и сделавшее его одним из самых выдающихся политических и государственных деятелей в мировой истории, - это предельно жёсткое, последовательное отстаивание интересов своего общественного класса и своего государства. Отстаивание до конца и наперекор всему, воистину с железной хваткой матёрого английского бульдога, готового вцепиться в глотку своему противнику и рвать его до полной своей победы. «Если вы хотите достичь цели, не старайтесь быть деликатным или умным. Пользуйтесь грубыми приёмами. Бейте по цели сразу. Вернитесь и ударьте снова. Затем ударьте ещё - сильнейшим ударом сплеча», - поучал опытный и успешный политик.

У. Черчилль был человеком огромной силы воли - достаточно вспомнить, с каким мужеством он переносил болезни, не переставая при этом работать. Во время Второй мировой войны он выдержал 6 воспалений лёгких! Вообще, его поведение в годы войны, его речи в парламенте и по радио можно считать образцом стойкости. Именно он изобрёл знаменитый символический жест «V» - «Victory».

В молодости Черчилль зарекомендовал себя храбрым офицером и военкором, принявшим участие в ряде военных кампаний. Славу ему принёс дерзкий побег из бурского плена в конце 1899 года. Уже через пару дней после высадки в Нормандии в 1944-м он совершил визит на плацдарм в штаб к Б. Монтгомери, находившийся всего в трёх милях от позиций врага, притом, что сплошной линии фронта не было, и имелась определённая угроза в хаосе боёв наскочить на немецкие подразделения.

В своей политике Черчилль всегда исходил из отстаиваемых им интересов, а не, как это сейчас принято, подстраивался под текущую конъюнктуру, «общественные настроения», «данные соцопросов», «рейтинги» и т.п. «Отличие государственного деятеля от политика в том, что политик ориентируется на следующие выборы, а государственный деятель - на следующее поколение», - вот его кредо. Он никогда не старался «понравиться всем»: «Кто со всеми согласен, с тем не согласен никто».

За всё это Черчилль заслуживает величайшего уважения, всему этому и стóит у него учиться. Как раз этих качеств не хватало позднесоветским руководителям, которые оказались не способны действовать, отстаивая интересы своего государства в сложнейшей ситуации, сложившейся к началу 80-х, - в условиях падения цен на нефть, прекращения «разрядки», развёртывания ракет «Першинг-2» в Западной Европе, под угрозой (во многом раздутой, рассчитанной скорее на психологический эффект) рейгановской программы «Звёздных войн». У СССР были резервы, были возможности, был потенциал для научно-технологического, экономического и военно-технического рывка, чтобы в итоге всё же победить в «холодной войне».

Надо было только с холодной головой проанализировать ситуацию, изыскать оные резервы, вправду перестроиться, перегруппироваться, провести эффективные реформы, найти нужные слова, чтобы воодушевить массы, желавшие перемен.

«Пессимист видит трудности при каждой возможности; оптимист в каждой трудности видит возможности» (У. Черчилль). Но советские «вожди» в лице М. Горбачёва и компании впали в панику и предпочли капитулировать - вместе со своим народом, а вернее - с толпой разуверившихся, дезориентированных обывателей, у которых слюнки текли от иллюзорной перспективы «пить баварское пиво» на руинах собственной страны. «Он решительнее всех в нерешительности и сильнее всех в слабости», - наверное, такими убийственными словами Черчилль и охарактеризовал бы кремлёвских сидельцев финального периода в истории СССР.

«Успех означает умение терпеть одно поражение за другим, не теряя воли к борьбе» (здесь и далее в заголовках - цитаты Уинстона Черчилля)

Рассказывают о Черчилле ещё такую историю, а может, байку. На излёте жизни его пригласили выступить перед студентами какого-то университета. Наш герой был уже совсем стар и плох, его одолевал целый букет заболеваний и прогрессирующая глухота, он перенёс несколько инсультов - что всё, конечно, не могло не отразиться и на состоянии ума. В общем, речь его продлилась полторы минуты, на протяжении которых патриарх повторял, как заклинание, одну-единственную фразу: «Никогда, никогда, никогда не сдавайтесь! Никогда, никогда, никогда не сдавайтесь!»

Черчилль за свою долгую политическую карьеру потерпел немало поражений. Чего стоит хотя бы унизительное фиаско на выборах в июле 1945-го. Это даже как-то сразу в голове не укладывается: триумфатор Черчилль, на пике славы, только-только одержавший верх в сражении с гитлеризмом, пользовавшийся неслыханной популярностью (на протяжении всей войны его поддержка в народе держалась на уровне порядка 80%) вдруг проигрывает выборы! Но, должно быть, измученный бедствиями и лишениями войны избиратель проголосовал тогда за «партию мира», посчитав, что лейбористы более способны к налаживанию послевоенной жизни.

Черчилль никогда не сдавался, никогда не терял воли к борьбе - как и должен вести себя всякий достойный политик. Он каждый раз поднимался и шёл к новым вершинам власти. Но здесь мы перестанем осыпать сэра Уинстона дифирамбами и коснёмся-таки его недостатков. Правда состоит в том, что нередкие поражения Черчилля в немалой мере были обусловлены его склонностью к авантюрам - причём склонность эта проистекала не столько из его азартности и честолюбия, сколько, думается, из его непреклонной политической жёсткости, из «оголтелости» Черчилля как выразителя интересов британского правящего класса, как наиболее яростного проводника британского империализма - и это в переломную эпоху революций!

Самым крупным провалом Черчилля, едва не сломавшим ему карьеру, стала Дарданелльская операция 1915 года. В январе по инициативе военно-морского министра (первого лорда Адмиралтейства) У. Черчилля флот неудачно попытался прорваться через проливы, после чего на полуострове Галлиполи был высажен десант из английских, австралийских, новозеландских и французских войск. Однако операция оказалась плохо подготовленной, а турки оказали мужественное и умелое сопротивление. Отвлёкши от главного театра войны свыше полумиллиона бойцов и потеряв в боях более 200 тыс., союзники вынуждены были в январе 1916-го отсюда полностью ретироваться. Черчилль много раньше признал свою вину за неудачу и подал в отставку, отправившись вскоре простым офицером на французский фронт.

Османскими полками на Галлипольском полуострове командовал молодой генерал Мустафа Кемаль, прозванный впоследствии Ататюрком - «Отцом турок». Будущий первый президент Турецкой республики стал для нашего героя своего рода «злым гением». В 1921 году министр по делам колоний У. Черчилль сильнее всех ратовал за продолжение английской интервенции против Турции, но упорная борьба турецкого народа за независимость сделала такую политическую линию крайне непопулярной в британском обществе, и в итоге коалиционное правительство консерваторов и либералов во главе с Дэйвидом Ллойд Джорджем было распущено.

Всем известно, что ярый антикоммунист Уинстон Черчилль - «величайший ненавистник Советской России», по оценке Ленина, - будучи военным министром и министром авиации, выступил главным вдохновителем «похода 14 государств» против большевиков. Английская интервенция, однако, носила сугубо локальный характер; Черчилль же, вслед за рядом французских генералов, настаивал на крупномасштабном, силами миллионных армий, вторжении. Его осадил премьер-министр Ллойд Джордж. Несомненно, если б точка зрения не в меру ретивого антисоветчика Черчилля возобладала, это как раз и была бы его самая грандиозная авантюра! Однако тоже далеко не друг Советской России Ллойд Джордж, трезво оценивая ситуацию, понимал, что такие действия привели бы лишь к разжиганию пламени революции в самой Британии - ведь народ устал от долгой войны и всё более симпатизировал «Советам» (кампания «Руки прочь от Советской России!»).

Воинственная авантюристичность не оставляла Черчилля и в старости. Так, он уже к лету 1945-го вынашивал планы развязать новую войну - теперь уже против Советского Союза, с применением только что созданного в США ядерного оружия. К счастью, на это не пошёл Гарри Трумэн, нуждавшийся в союзничестве с Москвой для окончательного разгрома Японии. Была, очевидно, и другая причина, более всего сдерживавшая неуёмную агрессивность англо-американских «ястребов», - опять же, высокий уровень симпатий народов Западной Европы к СССР, спасшему их от фашизма. И хорошо, наверное, что Черчилля «прокатили» тогда на выборах - оставшись «у руля» в то крайне опасное время, он вполне мог бы «наломать дров»...

Став лидером оппозиции и формально сложив с себя ответственность за политику своего государства, Черчилль обрёл удобную позицию для идейной атаки на недавнего союзника по антигитлеровской коалиции. Выражением этого стала знаменитая 15-минутная речь, прочитанная в Вестминстерском колледже в городе Фултон, штат Миссури, 5 марта 1946 года. Черчилль произнёс её как частное лицо, но в то же время слишком велик был его политический вес - что придало речи особо провокативный характер. Тезисы выступления были заранее согласованы с Г. Трумэном (к слову, он был родом из тех мест, из Миссури) - президент США теперь мог положиться на авторитет британского соратника в обосновании своих планов и при этом в случае внешнеполитических осложнений откреститься от высказываний Черчилля, сославшись на то, что это его сугубо частное, неофициальное мнение.

Заметим, что для Сталина, скорее всего, Фултонская речь не стала сюрпризом - насколько известно, он стараниями нашей разведки был в курсе послевоенных намерений Черчилля ещё до Ялтинской конференции 4-11 февраля 1945 года, а ведь Черчилль замышлял тезисы своего выступления в Фултоне ещё начиная с 1943 года.

В нашей стране преобладает упрощённое представление об этой речи как об исключительно злобно-антисоветском выступлении, положившем начало «холодной войне». Обычно вспоминают черчиллевскую метафору о «железном занавесе», что опущен «от Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике». На самом же деле, содержание речи несколько сложнее. Живописуя опасность мирового коммунизма и жестокость «полицейских правительств», призывая к сплочению англосаксонского мира и всех западных «демократий» для отпора коммунизму, обильно приправляя всё это либерально-космополитической демагогией (возвышенные словеса про «подлинное братство народов» и проч.), искусный оратор одновременно выказывает стремление к миру и даже сотрудничеству с Советским Союзом. «Я очень уважаю и восхищаюсь доблестными русскими людьми и моим военным товарищем маршалом Сталиным... Мы понимаем, что России нужно обезопасить свои западные границы и ликвидировать все возможности германской агрессии. Мы приглашаем Россию с полным правом занять место среди ведущих наций мира». «Я отвергаю идею, что новая война неотвратима... Я не верю, что Советская Россия жаждет войны».

Кстати, само название Фултонской речи в англоязычной литературе звучит как «Sinews of Peace» - «движущие силы мира», или «усилия к миру» (в буквальном переводе: «сухожилия мира»). При прочтении речи может сложиться впечатление, что экс-премьер скорее настроен на «мирное соперничество двух систем», выражая, однако, при этом решимость к жёсткому, силовому ответу на попытки Москвы при поддержке «коммунистических пятых колонн» расширить сферу своего влияния.

Так что же, У. Черчилль, став с возрастом мудрее, избавился, наконец, от склонности к военным авантюрам и стал приверженцем решения принципиальных идеологических споров сугубо мирными средствами? Как бы не так!

Совсем недавно, 9 ноября, английское издание Mail On Sunday опубликовало сенсационный секретный документ ФБР, из которого следует, что в 1947 году Черчилль предлагал американцам немедля нанести ядерный удар по Кремлю, чтобы, дескать, не допустить «завоевания коммунистами Запада».

Впрочем, вернувшись в премьерское кресло в 1951 году, он уже такого рода поползновений, кажется, не предпринимал. Ситуация переменилась: в 1949-м СССР испытал свой ядерный заряд, а как раз в 1951 году осуществил сброс атомной бомбы РДС-3 с самолёта. СССР обзавёлся своей «ядерной дубинкой». Правда, мы к началу 50-х годов располагали лишь одним стратегическим бомбардировщиком - Ту-4, что представлял собою не самую лучшую копию американского B-29 Superfortress с дальностью полёта всего порядка 5000 км. То есть реально достать Америку мы не могли, зато стереть с лица земли Лондон вместе с Вестминстерским аббатством, Букингемским дворцом, Тауэром и прочими достопримечательностями - запросто.

«Русские могут казаться недалёкими, нахальными или даже глупыми людьми, но остаётся только молиться тем, кто встанет у них на пути» (У. Черчилль).

«Политик должен уметь предсказать, что произойдёт завтра, через неделю, через месяц и через год. А потом объяснить, почему этого не произошло»

При изучении биографии У. Черчилля поражает многообразие министерских постов, которые он на протяжении своей карьеры занимал. Да кем он только не был: министром промышленности и торговли, внутренних дел, вооружений, министром по делам колоний! Он возглавлял все три оборонных ведомства (военное, военно-морское - дважды и авиационное), а в 1940 году принял, совмещая с должностью главы правительства, «под него» же и созданное министерство обороны, призванное координировать действия всех трёх видов вооружённых сил. Наконец, архисложная и ответственная должность канцлера казначейства (министра финансов) - в Англии вторая по престижности после премьер-министра (занимал он её в 1924-29 годах).

Возникает вопрос, а был ли герой наших очерков готов работать во всех этих столь непохожих сферах, хватало ли ему образования, знаний, эрудиции, кругозора? Не был ли он дилетантом? Ведь университетов Черчилль не проходил. Он окончил военный колледж Сэндхёрст, выйдя оттуда в звании второго лейтенанта кавалерии. Тут нужно вспомнить, что в Англии отнюдь не конница, а пехота тогда считалась престижным родом войск. И тот факт, что потомственный аристократ был вынужден пойти служить в кавалерию, - тоже о чём-то говорит.

Ибо в школе, как сообщают биографы, Черчилль учился... неважно, при этом, однако, проявляя литературные способности, наставившие его на журналистскую стезю и принесшие в конце пути Нобелевскую премию по литературе 1953 года.

Но известно также, что во время недолгой военной службы Черчилль усердно занимался самообразованием. Он внимательно изучал опыт выдающихся политиков и военных деятелей прошлого. Причём, что интересно и показательно, «величайшим героем Англии» для Черчилля являлся диктатор Оливер Кромвель! Восхищённый властностью и жёстким стилем правления вождя Английской революции XVII века военно-морской министр Черчилль даже умудрился предложить королю Георгу V назвать именем лорда-протектора новый линкор! Естественно, монарх эту идею отклонил: «Нельзя называть линкор именем человека, казнившего короля».

Пожалуй, на вышеозначенном посту - не считая более позднего премьерства, конечно же, - Черчилль показал себя лучше всего. Он действительно проявил здесь широту взглядов и понимание перспектив развития. У. Черчилль был поставлен во главе Адмиралтейства осенью 1911 года, когда приближение большой войны уже стало очевидным и когда в ходе развернувшейся на рубеже столетий гонки морских вооружений могуществу «владычицы морей» Британии угрожали Германия и США.

Министр поддержал программу строительства дредноутов, начатую до него адмиралом Джоном Фишером. Создал военно-морскую авиацию - RNAS (Royal Naval Air Service). Он одним из первых увидел большое будущее военной авиации и даже сам выучился управлять аэропланом. В начальный период войны флотская авиация действовала, пожалуй, активней и смелее авиации «сухопутной» (Royal Flying Corps, RFC). Она, в частности, осуществила, как считается, первую в истории стратегическую бомбардировку - 21 ноября 1914 года 3 биплана Avro 504 нанесли удар 9-кг бомбами по заводу Цеппелина в Фридрихсхаффене на Боденском озере, уничтожив один дирижабль ценой потери одной своей крылатой машины.

Уступив в указанной области приоритет лишь американцу Юджину Илаю (опыты 1910-11 годов), англичане развернули успешные эксперименты по созданию палубной авиации. Лейтенант-коммандер ВМС Чарльз Сэмсон в январе 1912 года взлетел со специальной платформы на броненосце «Африка», а в мае первым в мире поднялся в воздух с движущегося корабля - броненосца «Хайберния».

У. Черчилля по праву следует считать одним из «отцов танка» - программа разработки этих бронированных машин, способных прорывать оборону противника и впервые применённых в 1916 году на р. Сомме, осуществлялась военно-морским ведомством, и Черчилль лично возглавил «Комиссию по сухопутным кораблям».

Но самым важным мероприятием по модернизации флота стал его перевод с угля на жидкое топливо. Черчиллю пришлось преодолевать косность чиновников, цеплявшихся за уголь, поскольку им Британия богата, а вот запасами нефти она не тогда располагала. Оттого переход кораблей Его Величества на жидкое горючее имел далеко идущие геополитические последствия: Великобритании потребовалось усиливать свои позиции в зоне Персидского залива, в частности - в Персии (Иране).

Тем не менее, сказать, что Королевский флот был отлично подготовлен к войне, никак нельзя. Англичане явно недооценили возможности и угрозы для себя подводной войны, хотя к началу боевых действий имели больше субмарин (47), чем Франция (35) и Германия (всего-то 20). До января 1916-го германские подводники потопили 225 английских судов и кораблей, потеряв только 17 подлодок. В один лишь день, 22 сентября 1914 года, субмарина U-9 тремя торпедами пустила на дно три британских крейсера! По ходу войны Англии и США пришлось выстраивать противолодочную оборону, задействовав в ней тысячи кораблей и самолётов.

Самый могучий в мире броненосный флот, куда были вложены колоссальные средства, действовал пассивно, большей частью стоял на приколе. Более того, в Ютландском сражении 31 мая - 1 июня 1916 года англичане, имея превосходство в числе кораблей в полтора раза и в массе их бортового залпа в 2,5 раза, фактически потерпели неудачу. Немецкие моряки проявили лучшую выучку, так что их потери составили 11 кораблей и 3100 чел. против 14 кораблей и 6800 чел. у неприятеля.

Однако итоговые людские потери в сражениях Первой мировой на море - в пользу Великобритании: 40 тыс. чел. погибло у неё, 65 тыс. чел. у Германии.

Конечно, Черчилль обладал военным образованием и боевым опытом, но не выше, чем в тактическом звене, - стало быть, на должности руководителя военного ведомства его вполне можно считать лицом гражданским. Но, по моему мнению, в сфере военного строительства и стратегии человек цивильный - однако при этом обладающий широтой знаний, желательно - способностью мыслить диалектически, и благодаря этому способный видеть движущие противоречия и тенденции развития общества, науки и технологий, - такой человек в принципе способен выдавать более интересные и плодотворные идеи, чем профессиональные военные. Ибо, по словам самого Черчилля, «генералы всегда готовятся к прошлой войне». Как и всякие узкие специалисты, склонные к тому же к замыканию в особую военную касту, они, как правило, ограничены в кругу своих представлений и однажды выученных схем, консервативны в своём мышлении. Примеров тому не счесть.

Так, позднесоветские генералы, учившиеся на опыте Великой Отечественной, несмотря на наступление эры аэрокосмических войн, готовили «десятитысячные» армады танков для повторения Курской дуги или чего-то в этом роде. И уж совсем отстало прямолинейными показали себя украинские полководцы, хрестоматийно загнавшие механизированные колонны в глубочайшие «котлы.

Зато вот где У. Черчилль выявился однозначно «чужим» - так это в сфере финансов. Не владея предметом, Черчилль полагался на советников, а они - да и он сам тоже - ориентировались на интересы крупнейших финансистов. В 1925 году им было принято решение восстановить золотой стандарт, что вызвало резкую критику со стороны Джона Мейнарда Кейнса. Результатом решения стало ещё большее обогащение крупной буржуазии, а «оборотной стороной медали» рост дороговизны и снижение реальных доходов трудящихся, увеличение безработицы и всеобщая забастовка 4-12 мая 1926 года, в которой приняли участие 6 млн. рабочих.

«Ответственность - это та цена, которую мы платим за власть».

Черчилль, как вспоминают о нём коллеги-современники, обладал невероятной работоспособностью - при необходимости мог трудиться буквально 24 часа в сутки, лишь время от времени погружаясь в 10-15-минутный восстановительный сон. У него была феноменальная память: в привилегированной частной школе Хэрроу отъявленный рыжеволосый лоботряс Винни обожал подлавливать учителей, когда те неправильно цитировали Шекспира. Черчилль прославился как великолепный оратор, который досконально владел всеми богатствами английского языка. Причём в детстве он немного заикался и шепелявил - но сумел избавиться от дефектов дикции.

Портрет У. Черчилля был бы неполным, если не упомянуть о его увлечении (позднем, в возрасте около сорока) живописью. Один профессиональный художник, дававший политику уроки, сказал о нём: «Он вполне мог бы зарабатывать на жизнь живописью». Впрочем, Черчилль действительно как-то продал на салоне в Париже (под псевдонимом) за отличную цену 4 пейзажа. Всего ж из-под его кисти вышло около 500 картин, они выставлялись на выставках, заслуживали похвал критиков.

Другим его необычным хобби являлось строительство: в имении Чартуэлл-Хаус, графство Кент, купленном на гонорар от бестселлера «Мировой кризис» (писательство приносило Черчиллю большие доходы, чем госслужба), он своими руками выложил из кирпича несколько построек.

«Миротворец кормит крокодила в надежде на то, что крокодил съест его последним»

У. Черчиллю довелось жить в эпоху глубоких изменений и потрясений. В его государстве произошла основательная перестройка политической системы. Выборы 1924 года завершили более чем двухвековое противостояние партий тори и вигов, консерваторов и либералов. Либеральная партия - надо полагать, в результате крутых общественно-политических сдвигов, вызванных Первой мировой войной, - потерпела полное фиаско и отныне перестала быть самостоятельной политической силой. Черчилль вернулся в Консервативную партию, в которой он состоял до 1904 года, объяснив этот шаг тем, что только она способна противостоять коммунизму. А для Черчилля лейбористы тоже тогда представлялись «коммунистами».

У Черчилля-политика был, по сути, один принцип: непреклонное отстаивание интересов английского правящего класса и британского государства. Ради него он готов был поступиться всеми остальными принципами, и этот человек был начисто лишён каких-либо моральных сантиментов. О чём велеречиво молвят его холодно-бесчеловечные расчёты числа жертв при нанесении «превентивного удара» по СССР; об этом же говорят и его бесчисленные, равно остроумные и циничные, афоризмы.

Это всё к тому, что непримиримое отношение Черчилля к Гитлеру и нацизму, выражавшееся им задолго до Второй мировой войны, вряд ли было вызвано его неприятием фашистской идеологии как таковой. Даже более того, в биографиях великого британца встречаются утверждения, что он порою лестно отзывался о Гитлере и Муссолини. И в этом нет ничего удивительного, если учесть преклонение Черчилля перед «сильными личностями» (вспомните про Кромвеля) и, главное, если учесть «родство душ» Черчилля и Гитлера в вопросе об искоренении большевизма.

Можно утверждать с уверенностью, что Черчилль сделался антифашистом не из каких-то высоких гуманистических убеждений (соответствующие его публичные высказывания - не более чем пропагандистское красноречие), но лишь постольку, поскольку нацистская Германия смертельно угрожала интересам господствующего класса Великобритании и могуществу Британской Империи. Он просто оказался умнее и прозорливее большинства британских политиков, видевших в Гитлере лишь орудие для уничтожения ненавистной им Страны Советов и надеявшихся направить возрождавшуюся германскую военную машину на Восток.

Черчилль же рано пришёл к пониманию глубины и сложности противоречий, сложившихся в 30-х годах в мире - сложившихся в результате Версаля и Великой Депрессии. Он нещадно критиковал проводившуюся премьер-министром Невиллом Чемберленом политику «умиротворения» фюрера, нашедшую окончательное выражение в позорном «мюнхенском сговоре» 1938 года: «У вас был выбор между войной и бесчестьем. Вы выбрали бесчестье, а теперь вы получите войну».

«Принципиальная беспринципность» Черчилля была столь велика, что он пошёл на просто-таки невероятный альянс с цитаделью мирового коммунизма - с СССР! При этом он изрёк известные слова о том, что «если Гитлер вторгнется в ад, я произнесу панегирик в честь дьявола». Недаром же говорится, что у Британии нет постоянных друзей (и врагов тоже) - у неё есть только постоянные интересы!

Нет нужды в тысячный раз пересказывать, как Черчилль затягивал открытие «Второго фронта», как строил закулисные комбинации, направленные против нашей страны. Это - нормальная политика для Великобритании, которая всегда стремилась стравливать державы Континента и, пользуясь безопасностью своего островного положения, воевать чужими руками, добиваясь ослабления как противников, так и своих же союзников. И это была естественная политика для У. Черчилля как наилучшего выразителя целей и традиций британской политики. Вот только итог получился совсем не таким, на какой он рассчитывал.

«Учите историю, учите историю. В истории находятся все тайны политической прозорливости»

Когда говорят об итогах Второй мировой войны, часто забывают упомянуть один из главных: произошло крушение Британской Империи - величайшей империи в истории человечества, намного превзошедшей своими масштабами Древний Рим, - а заодно произошло и крушение всей мировой системы колониализма.

Как раз защита и укрепление Британской Империи являлись делом всей жизни для У. Черчилля. Колониализм Черчилль, можно сказать, впитал с молоком матери. Его отец - видный деятель партии консерваторов лорд Рэндольф Черчилль (1849-95) - был убеждённым сторонником колониалистской политики. Он категорически выступал против предоставления Ирландии самоуправления («гомруля», home rule).

Несомненно, на формирование нашего героя огромное влияние оказала его служба в 4-м гусарском полку в Индии, участие в карательных экспедициях против пуштунов и на подавление восстания Махди в Судане - когда английские войска графа Горацио Китченера выкосили толпы фанатиков-махдистов из пулемётов, а сам Черчилль, по его признанию, лично убил в бою нескольких повстанцев.

«Ничто в жизни так не воодушевляет, как то, что в тебя стреляли и промахнулись». Однако под огнём Черчилль впервые оказался раньше, в 1895 году, когда он отправился военным корреспондентом на Кубу, где происходило восстание против испанского владычества. Именно на Кубе, кстати, Уинстон пристрастился к гаванским сигарам. Испанское командование наградило его медалью за храбрость - и это говорит о том, что заезжий репортёр не был объективен и беспристрастен.

Нельзя сказать, чтобы Черчилль был совсем уж махровым колонизатором. Он осудил зверства Китченера и, став депутатом, произнёс блестящую речь с призывом отнестись со снисхождением к побеждённым бурам. На посту министра по делам колоний он подписал англо-ирландское соглашение 1921 года, закончившее войну и предоставившее большей части Ирландии (кроме Ольстера) статус доминиона.

Зато Черчилль был непреклонен в отношении Индии: никакой независимости и даже статуса доминиона! «Индия - это географический термин. Называть её нацией - всё равно, что называть нацией экватор». Политическая логика Черчилля была совершенно верной: «Индия - символ британской славы и силы», и, стало быть, её выход из Империи «сделает Британию заурядной европейской державой».

В 1930 году в Лондоне собрался «круглый стол» по вопросу о будущем Индии. На следующий год туда прибыл и выпущенный из тюрьмы Махатма Ганди - в своей привычной национальной одежде. «Меня тошнит при виде этого индуса», - презрительно процедил Черчилль.

Что показательно, во второе своё премьерство (1951-1955 годы) Черчилль не предоставил независимости ни одной колонии. Зато его предшественник лейборист Клемент Эттли в 1947 году «отпустил на волю» Индию - после чего Британская Империя была уже обречена на распад. Да, Черчилль как в воду глядел...

Силы Великобритании были подточены войной, и оттого она уже не могла удержать военными и политическими средствами свои колонии - все такие попытки с треском провалились. На Лондон к тому же давили Соединённые Штаты - им был выгоден демонтаж старой колониальной системы, поскольку в таком случае американцы смогли бы прибрать бывшие колонии к своим рукам. Ф. Д. Рузвельт (который ещё в пору учёбы в Гарварде и журналистской работы в университетской «многотиражке» клеймил колониальную политику Британии в Южной Африке) не раз обращался к Черчиллю с просьбой предоставить независимость Индии.

В полной мере плодами победы во Второй мировой войне воспользовались только США; ослабленная же Англия - сильнейшее государство мира ещё в начале XX века - превратилась в державу второго порядка. Это прекрасно понимал и сам У. Черчилль, который, к примеру, в Фултонской речи, перечисляя англосаксонские нации, ставит на первое место США, подчёркивая доминирующую роль Америки - некогда британского владения! Должно быть, ему самому было от этого неловко; это он с иронией говорил о более успешном конкуренте-союзнике: «Американцы всегда находят единственно верное решение. После того, как перепробуют все остальные».

Именно при премьер-министре У. Черчилле, в 1952 году, Великобритания испытала атомное оружие, а, кроме того, начала формировать флот стратегических бомбардировщиков Vickers Valliant, Avro Vulcan и Handley Page Victor. Однако стать в полной мере ядерной державой у неё не получилось - не удалось создать полноценную «ядерную триаду». Программу разработки баллистической ракеты наземного базирования свернули, стратегические бомбардировщики были сняты с боевого дежурства в конце 60-х; осталось лишь небольшое число атомных ракетных подлодок с баллистическими ракетами на борту. И снова утрата престижа и силы!

У. Черчилль стоял у истоков Европейского Союза. Через несколько месяцев после Фултонской речи он произнёс в Цюрихе гораздо менее известную, но не менее важную речь «Европа, пробудись!», призывая в ней государства Западной Европы - победителей и побеждённых в войне - объединиться (против коммунизма, ясное дело). В общем-то, британский правый консерватор позаимствовал у социал-демократов начала века идею «Соединённых Штатов Европы».

В мае 1948 года в Гааге по инициативе Черчилля собралась международная конференция по созданию объединённой Европы, а год спустя был основан Совет Европы. Процесс, как говорится, пошёл, доведя в итоге до Маастрихта в 1992 году.

Вот только объединялась уже «не та» Европа - не былая горделивая Европа, определявшая всю мировую политику и непосредственно владевшая более чем половиной Земли, - а Европа, подорванная войной, «маршаллизованная», то бишь попавшая в финансовую и политическую зависимость от Вашингтона, затянутая в орбиту североамериканской политики под шантажом раздувания «советской угрозы», превращённая в передовую противостояния США и СССР / России.

Даже несмотря на объединение, означавшее, казалось бы, невиданное усиление, Европа исподволь переставала быть самостоятельным геополитическим центром мира - и завершение этой метаморфозы мы воочию наблюдаем сегодня, когда европейцы идут на поводу у США даже в тех случаях, когда это противоречит их же экономическим интересам. И это притом, что ВВП ЕС даже чуть больше ВВП США, а Лондон и Франкфурт остаются ведущими финансовыми столицами мира!

Начало всех этих процессов - разрушения Британской Империи, постепенного превращения свирепого британского льва в покладистого «американского пуделя», а Соединённых Штатов Европы в Европу Соединённых Штатов, - застал при жизни Черчилль. Отчего он, всю жизнь положивший на преумножение величия Альбиона, имел все основания с горечью сказать перед смертью дочери: «Я многое сделал, но ничего не достиг».

Здесь мы встречаем тот трагический в личностном плане пример, когда даже самый выдающийся человек не в силах остановить ход истории. Но Черчилль всё же был титаном, а вот способна ли в обозримом будущем породить титанов его масштаба сегодняшняя Европа - я в этом крепко сомневаюсь...

Перепечатано с www.2000.ua