«Паханы» торгуются, у холуев языки трещат

2014-04-17 В. Тушканчиков

Кризис монополистического капитализма, как уже неоднократно упоминалось, остро ставит вопрос о том, каким группам монополий за него платить. В конкурентную, домонополистическую эру это решалось автоматически за счёт гибкости мировых цен на товары, так что часть капиталистов банкротилась, и система возвращалась в состояние равновесия. Когда конкуренция "приказала долго жить" и цены стали монополистическими и негибкими, пришло время "торгов" между группами монополий, сопровождавшихся жестокими войнами; теперь же, в условиях когда масштабное физическое военное столкновение чревато уничтожением капитализма в целом, "торги" ведутся немного другими (хотя и не менее жестокими) способами.

При этом, информационные баталии - такой же элемент торга, как и боевые действия. Вопрос лишь в том, какого рода инвалидность они несут. Если во время войны, наносящей физические раны, в конечном итоге страдает в основном духовная сфера, то нынешний тип войны производит уродства психические, перерастающие в долговременные физические.

И на фоне того как одни демонстранты требуют заставить кого-то вводить куда-то войска, а другие, зачастую на деньги тех же спонсоров, проводят антивоенные акции, информационно-психологическая война идёт полным ходом, причём в таких масштабах, что уже нанесла цивилизациям и народам вред, сопоставимый с физическими боевыми действиями.

Они торгуются

В украинском случае, насколько представляется, торг ведётся между двумя (не слишком отчётливо выделяющимися) частями глобального капитала, в неравной степени зависящими друг от друга, вокруг которых уже, в свою очередь, группируются зависимые от них и плетущиеся в хвосте разного рода империалистические, социал-империалистические и оппортунистические круги. За последние несколько недель они вылили друг на друга ушат помоев, по объёму сопоставимый с мировой политической историей и историей культуры. Почитав, что пишут с обеих сторон, можно представить себе ругающихся супругов, вспоминающих друг другу всё, что можно в плане того, кто кому больше должен, кто от кого больше зависит, кто в чём когда-либо был грешен и кто что потеряет при тех или иных вариантах разрыва отношений. А ещё больше - наглых и бесстыжих барыг, которые в судорожных попытках поднять или сбить цену (речь-то идёт о выживании в условиях кризиса, всё-таки) пугают друг друга всем, чем можно, от мордобоя до полного коммерческого развода: "уйду, и никогда не приду". При этом, ежу понятно, "повязанных" настолько, что от подобных "предположений" даже не смешно становится.

Арсенал орудий торга - вполне стандартный для рынка с элементами бандитизма: затыкание ртов всем, кто громко говорит, чтобы не дай Бог, не навредили "вмешательством в дело" (лучше всего видно на примере действий в отношении телевидения и других СМИ); стрельба от бедра (как в ситуации с Крымом); в случае опоздания с последней - давление на мораль и разговоры в том роде, что "благородные люди от бедра, как ковбои, не стреляют"; клевета, инсинуации, сопровождающиеся новейшими технологиями видеоподтасовок и т.д.

Что же до холуев, будь то платных или фанатичных (что по сути одно и то же), обеспечивающих информационный фон торга, то, послушав оных, задаёшься мыслью: почему никто против гнусного национального и цивилизационного стравливания, разжигания розни не выступает, не проводит никаких демонстраций, пикетов, шествий, не пытается использовать эти информационные мерзости для борьбы против монополистической, по сути геббельсовской, бандитской узурпации информационного пространства кучкой фашиствующих денежных мешков, против олигархической цензуры, - а наоборот, со страшным рвением стремится как можно плотнее включиться в "работу"?

Милые бранятся - только тешатся?

Ещё недавно "паханы" - полукомпрадоры, компрадоры, респектабельные транснациональные акулы, отчасти даже "национал-государственники" - мирно купались на багамах и катались в куршавелях, пока население набирало кредиты и погружалось в потребительское мракобесие (обратите внимание, как успешно теперь, по мере усугубления кризиса, попы и маркетологи пытаются преобразовать его в готовность умирать за какой-либо вариант средневекового мракобесия и за право выражаться тем или иным бескультурным жаргоном). При этом отчасти они друг друга недолюбливали, копаясь в различиях - сэмы косились на медведей, медведи и лягушатники на сэмов, разные группы капиталистов называли друг друга за глаза нехорошими словами - как, впрочем, всегда присуще и отдельным "хозяйствующим субъектaм" внутри этих групп. Но в целом всё шло шик-на-вычек, все были сыты, относительно спокойны, ибо капиталы прирастали - и, словно конторские склочники на служебном "корпоративе", паханы поднимали тосты за объединяющую их кастовую принадлежность.

Глобальный экономический кризис поставил вопрос: кому за него платить. Поначалу вопрос разрешался просто: платить должно "безответственное население" и "избалованный пережитками коммунизма" рабочий класс. В условиях полного разгрома и сектантской слабости радикальных левых организаций, "реформы" входили в экономику как нож в масло, при этом капиталы наиболее крупных рыб продолжали расти за счёт более мелких, "паханы" продолжали поднимать тосты друг за друга и за скорое окончание кризиса.

Но вот незадача: обнищание масс только усугубляло экономические диспропорции; вопрос "Кому платить?" звучал всё громче и настойчивее уже над головами самых "основных" игроков международного казино. Кипрский кризис стал "первой ласточкой" в этом процессе, и многое прояснил.

Кто-то из пошлой семейки начал вспоминать, что раз "мы - семья, а в семье не без урода", то почему бы львиную долю платы на "уродов" и не возложить. Kто-то из признанных "неполноценными" в ответ подумал: а что, если развестись по квартиркам, и там пережить бурю? И начали вспоминать, что у них где-то есть своя собственная квартирка, неплохо охраняемая, хоть и с мышами, в которой можно это сделать. По всей видимости, "респектабельные" не вполне ещё поняли, с кем и в каких изменившихся условиях имеют дело; и вместо того, чтобы опуститься вниз до новых реалий, - судорожно жмут шаблонные кнопки, пытаясь "нагибать" и "тыкать носом об стол" новорусских членов "семьи" при помощи традиционных методов избирательного применения "антикоррупционного" законодательства, экспроприациями, отказами в выдаче виз (физическое отлучение от собственности), и т.д.

Но труднее всего пришлось "самым маленьким", с маленькими и плохоохраняемыми квартирками. Часть из них думала, что можно, как всегда, извиваться между "большими пацанами", и оказаться в выигрыше, играя их друг против друга. Более ушлая часть, правда, поняла, что единственный шанс - это сдаться на милость более крупному, и в результате что-нибудь да сохранить за счёт тех, кто на безоговорочную сдачу оказался недостаточно прыток. В среде украинского капитала это хорошо видно: те капиталисты, которые отказываются быть коллаборационистами той или иной масти, в конце концов становятся ими, только на более худших условиях по сравнению с теми, кто пошёл в коллаборационисты быстро и решительно.

Национально-освободительная и социальная борьба

На самом деле, большой ошибкой было бы ограничиться тезисом о том, что де существуют две торгующиеся между собой "по плохому" или "по хорошему" группировки, и этим всё исчерпывается (или что в этом основная суть). Надо всё-таки понимать, что в мире классового общества, в конечном итоге, не существует никаких группировок, кроме антагонистических классовых слоёв, ибо даже национальный гнёт имеет, по своей сути, классовую природу. Поэтому любое столкновение, любой "торг" подобного рода надо воспринимать с точки зрения общих интересов буржуазии, и только во вторую очередь с точки зрения интересов отдельных её групп.

Они торгуются не столько и не в основном за то, кому платить за кризис напрямую и экономически (банкротясь), сколько за то, кому и как это делать косвенно, политически - воюя с собственным народом, выкидывая на улицу работников, снижая зарплаты, соцвыплаты, соцгарантии. Торг ведётся за то, кто, кого и как будет притеснять, а также какие производительные силы будут разрушаться; своего рода торг ведётся в том числе и между теми, кому этот торг выгодно доводить до физических военных действий, и между теми, кому это невыгодно - которые, между прочим, оказываются в заведомо проигрышной ситуации; на этом фоне социальные и национально-освободительные цели могут перекликаться с интересами той или иной стороны, хотя последние совершенно не исчерпываются первыми, как германский шовинизм не исчерпывался борьбой с эксплуатацией инородными финансовыми кланами или несправедливостями Версальского договора, - и, помимо прочего, могут быть в любой момент, в результате бесстыжих переговоров за спинами борющихся, "сданы" в интерeсах какого-то другого торга.

Противостояние двух "торговавшихся" (не без помощи оружия) группировок в сентябре-октябре 1993 года в Москве вполне вписывается в эту логику. Торговались, по сути, две антисоветские группы - ельцинская и хасбулатовско-руцкая. При этом последняя объективно выражала интересы национально- и классово-освободительного движения, но как могла ими приторговывала, и в результате таки продала значительную часть этих интересов на фоне многочисленных жертв со стороны мелкобуржуазно-радикальных и просоциалистических сил.

Нечто подобное мы видим и в настоящий момент. При этом, как и почти всегда в общественной жизни, то или иное совпадение интересов способно легко переходить в свою собственную противоположность. Например, в начале 90-х восточноукраинская элита находилась в позиции сопротивляющегося, и объективно выражала интересы национально-освободительного движения (вынашивались планы по воссоединению с Россией). Однако когда эта элита прочно захватила центральную власть и начала переговоры о вхождении в ЕвразЭС, эти цели переродились в субимпериалистические, интересы же национально-освободительного движения потенциально выражали скорее прозападные силы - если бы, конечно, они действовали в рамках буржуазной демократии, а не методами ультраправого террора и силовых переворотов. После очередного такого переворота вновь встал вопрос о национальном освобождении восточных регионов.

Что дальше?

В последнее время в свет вышло большое количество неплохих аналитических статей, рассматривающих как возможные сценарии развития украинского кризиса (статус-кво, федерализация, приднестровский или крымский сценарий), так и сценарии развития взаимоотношений между торгующимися группами монополий. Так, экономический обозреватель Алексей Байер из журнала "Research" (Нью-Йорк) рисует такого рода развитие событий:

"Hарод Украины [в переводе с либерального - наиболее реакционные круги финансового капитала, опирающиеся на не слишком широкую, по сравнению с гитлеровским периодом, массу отчаявшейся мелкой буржуазии -В. Т.] сделал естественный [вполне, учитывая длительность (начиная с австрийских времён) и масштабы вскармливания там пятой колонны европейского и американского капитала - В. Т.] выбор: покончить с коррумпированной патерналистской моделью [это означает: с суверенитетом в любой форме- В. Т.] и развивать открытую рыночную экономику западного образца [т.е. полностью колониальную- В. Т.]".

"...Bыбор западной экономической модели [в переводе с либерального языка, колониально-фашистский переворот -В. Т.] в конце концов будет неизбежен и для тех постсоветских стран, которые все еще находятся в орбите России. Да и для самой России тоже, потому что ее модель может успешно работать лишь при высоких ценах на нефть и газ".

"Мировой спрос на нефть уже достиг своего исторического пика и будет снижаться, в то время как разведанные запасы нефти и добыча растут, из-за чего цена на нефть в ближайшие годы может упасть до 35-40 долл. за баррель."

"Введя войска в Крым и отказываясь признать эти войска своими, Россия объявила всему миру, что правил она больше не признает... страны, которые правил [по этим правилам, богатый с его "мягкой силой" прав везде, а не только в отграниченных сферах влияния - В. Т.] не признают, из [международной финансовой] системы выпадают. В них не инвестируют, им не дают кредитов, сделки с ними имеют одноразовый или частный характер. Примерно так было с СССР до его распада [который, естественно, действовал не по "правилам", т.е. не путём простого аукциона по скупке правительств, а попытками апеллировать к низовым слоям населения - В. Т.]."

Что будет в результате такого рода столкновения с "выпадением из системы"?

"Западная экономическая система в конце концов оправится. Зато для России изоляция обернется экономической катастрофой. Россия давно уже не автаркия времен СССР, который худо-бедно сам обеспечивал нужды населения... Конечно, возврата к советским стандартам потребления не произойдет, но зато Россия попадет в полную экономическую зависимость от Китая...: бедным младшим братом теперь уже окажется Россия." [что неудивительно, ибо в Китае с его госкапом кризис не настолько серьёзен, чтобы начинать войны за передел СНГ - В.Т.] "Единственное утешение - это произошло бы и без вмешательства [на Украине - в ответ на вмешательство с Запада - В.Т.], правда, только лет эдак через пять."

Здесь проскальзывает догадка о том, что в новых экономических реалиях экспортно-ориентированная модель с вывозом капитала не эффективна: она не выгодна не только Западу, но и самим российским нуворишам, ибо норма прибыли на Западе низка с большой долей риска. Конечно, от падения оборота Запад потеряет значительный экспортный рынок, но потери можно будет в значительной степени компенсировать замещением импорта (в том числе засчёт поднятия цен на энергию при одновременном уменьшении потребления в Европе - население оплатит кризис под шумок про "русского медведя"). Что касается потери Россией валютной выручки, то она (эта выручка) и так обречена на сокращение в нынешних ценовых условиях, усугубляемых ненадёжностью оффшоризации (и частично эта валютная выручка переориентируется на Китай, которому совершенно не нужна завязанность на поставки энергоносителей с Запада и подконтрольных оному территорий). Не проще ли использовать капиталы для сверхэксплуатации оставшегося в "русском мире" населения, под шумок про "особый путь развития России"?

Понятно, что "анализ" наподобие байеровского в целом является не более чем ещё одной частью торга между "заклятыми партнёрами" (пугалово "иранским вариантом санкций" и т.д.). Tем не менее, вопрос о "национализации российских элит" с возможной "деоффшоризацией" сотен миллиардов долларов в год и потенциальным курсом на восстановление национальной промышленности является вовсе не праздным, и проанализировать возможность такого сценария вполне приемлемо.

Самой большой оплошностью при этом было бы забыть, что "торгующиеся" стороны - не столько противники, сколько пляшущие на костях советского социализма "партнёры". Даже в условиях, когда единственным фактором выживания мирового капитализма станет съедение с потрохами "проигравшей в холодной войне стороны" (термин настолько же абсурдный применительно к своему собственному бывшему, в этой войне, союзнику, насколько и часто употребляемый одной из торгующихся сторон), на что одна из сторон постоянно намекает - ведущей стороной здесь выступало и будет выступать их единство, а отнюдь не борьба, что ярче всего выражено в недоумённых репликах натовских генералов о том, что, дескать, партнёры "почему-то себя ведут скорее как противники, чем как партнёры".

Какие-то элементы национального, суверенного капитализма в СССР, конечно, были, но их сущность всегда была хвостистской по отношению к социалистическим процессам. В условиях слабости социалистических сил эти элементы могут продолжать периодически всплывать, как в 1998-м при Примакове или в нынешней ситуации, но только на толстом поводке у "партнёров Запада", не теряющих всей полноты политической и экономической власти, и только до поры-до времени - пока они нужны на фоне усиления кризисов и конфронтаций.

Россия последние 20 лет являлась "разрывающейся" страной (так же как Украина являлась расколотой страной) - не то частью так называемого "западного" империалистического блока, не то отдельным империалистическим центром. Российский капитализм с самого его зачатия в конце 60-х был компрадорским и сырьевым, целиком завязанным на Запад. Без этого он никогда не совладал бы с советским социализмом, с плановой экономикой. В этом его основная сущность и его проклятие. Но если встанет выбор между полным закланием суверенитета и непосредственной демократией с угрозой пролетарской диктатуры, он выберет первый вариант, хотя и могут отколоться какие-то незначительные элементы в пользу второго. И лишь слабость социалистических движений позволяет российскому капитализму быть единым, лавировать и торговаться. Временный характер такого положения дел очевиден.

"Мы очень долго верили нашим западным партнёрам, начиная с развала Советского Союза, когда всякого рода обещания были сделаны и устно, и письменно, и в виде политических обязательств на высшем уровне. Поэтому мы примерно представляем цену обещаний со стороны наших западных партнёров"- говорит рупор путинской олигархии Лавров. Но это только для обывателя, чтобы выставить себя эдакими "честными простаками". На самом деле, у них не было другого выбора, кроме как доверять этим обещаниям.

Можно, конечно, говорить о полной утопичности торгового разрыва "русского лада" с Западом, о том что "в случае чего" группа Путина долго не продержится, и т.д. Но мы ведь помним и ситуацию 30-х годов, когда несмотря на то, что капитализм так и не потерял характер мирового, экономические связи РЕАЛЬНО резко упали. Ведь ещё начиная с кипрского кризиса стало понятным, что "западный блок" более не может предоставить надёжного укрытия для компрадорских капиталов.

Нельзя ли попытаться оградить себя от кризиса, направив капиталы в восстановление отечественной промышленности, а сырье (кроме идущего в Китай) - на ее работу, тем более что население уже достаточно задавлено "православным патриотизмом", и не в состоянии будет представлять какую-либо угрозу для олигархии (призрак коммунизма бродит где-то очень далеко)? В данном случае, можно будет легко заставить население заплатить за торговый разрыв, и не путём снижения потребления, что при капитализме чревато, а просто уменьшением качества жизни. Причём то же самое можно будет сделать и на Западе - под "общецивилизационный" и местнонационалистический шумок "причесав" пролетариат и социальную сферу. Правда, это вызовет ещё более глубокий спад и глубочайшее катастрофическое банкротство европейских капиталистов, но ведь это тоже можно "пережить" как для американцев, так и для их "русских партнёров" - почему бы не "слить" оккупированную англосаксами континентальную Европу - политически наиболее слабое звено мировой экономики, чтобы мировой экономике выбраться из кризиса. Надо же учитывать глобальные интересы капитала, с точки зрения которых, скажем, катастрофа Украины - дело свершившееся, катастрофа ЕС - грядущее, но погром по украинскому сценарию значительно независимой в военном плане ядерной России кажется маловероятным. События в Южной Осетии показали, что моральный ресурс Европы и её пятой колонны на востоке исчерпан, её неофашистские киллеры не готовы реально воевать и реально массово умирать в боях с реальными солдатами национального государства, ливийский же сценарий в РФ пока не представляется возможным. Капитализм сгнил и погрузился в нынешний кризис быстрее, чем амортизировался ядерный, инфраструктурный, да и моральный задел СССР.

Конечно, у Путина нет возможностей действовать так называемыми "методами 21-го века". У него не настолько много лавочников украинского происхождения, которым можно "спустить" силами спецслужб некоторые их прегрешения в благодарность за финансирование на Украине политических банд, отстаивающих его интересы. В его банках не так много денег катарских бизнесменов, сомнительность образа жизни которых можно простить в благодарность за поддержку своих интересов в крымско-татарских или каких-то других общинах. У него нет даже возможности ввозить чемоданами валюту в таких количествах, да и валюта его не является резервной. Зато у него в руках оказался фактор близости расположения подконтрольных ему вооружённых соединений к некоторым регионам Украины. Может быть, это и немодно, как не модно в приличном клубе брать назад ходы, но в условиях "свободного рынка" каждый выживает, как может. Можно проигрывать в электронных средствах, но при этом пустить в ход много старых танков, не оснащённых новомодными средствами связи и ориентировки. Да, это не позволит эффективно вести войну где-нибудь в Латинской Америке, но позволит там, где они не особо нужны - например, на просторах Грузии, ландшафт которой военным и так хорошо известен. Точно так же, спецслужбы каких-то стран или организаций могут проигрывать в средствах киберслежки, но при этом обходиться неэлектронными средствами сообщения - что не позволит действовать в мировых масштабах, но зато обеспечит преимущество там, где исторически сложилась многочисленная агентура. И т.д., и т.д. Зарвавшимся хозяевам мира, рассчитывающим всех, кого ни попадя, "бить с ноги", такие вещи при торгах неплохо было бы учитывать.

Что же касается "военно-торговых действий", то с одной стороны можно было бы высказать прогноз, что "паханы" сторгуются и всё утихнет, по большому счёту без изменений в глобальной расстановке сил, безо всяких "разводов" и т.д., но, с другой стороны, всё-таки мы переживаем глубочайший со времён Великой Депрессии кризис, в водовороте которого происходит ломка всей послевоенной экономической системы - причём сил, за счёт которых эта система может вернуться, нет.

Вместе с тем, если произойдёт такой силы качественный скачок в расстановке на мировом экономическом поле, как мы указали, то не следует исключать и предельно жёсткого (даже по сравнению с 1937-м годом) сценария национализации российской буржуазии, по результатам которого значительную часть её прозападной группы ждёт катастрофа, несопоставимая по масштабам с единичными происшествиями с Гусинским, Березовским и Ходорковским. Это никак не отменит зависимый характер российского империализма, но отсрочит окончательное заклание национальной экономики и одновременно поспособствует выходу мирового капитализма из кризиса.

Особенно учитывая, что сырьевой экспорт может оказаться не ахти каким выгодным в нынешних условиях стагнации - если не возможного спада - цен, плюс "сланцевой революции" (они имеют кое-какие аналогии с 1998 годом, между прочим такие же аналогии видны и в составе правительства РФ - Глазьевы, Рогозины, и т.д.)

Конечно, с одной стороны, империалистические союзы - это понятие довольно временное и абстрактное, ибо, в самом деле, при капитализме потенциально существует столько империалистических союзов, сколько существует индивидов. С другой стороны, нельзя покупаться на вульгарно-вероятностный эволюционизм, и следует понимать, что мировая расстановка сил наполняется по определённым нишам. Какая-то ниша может затянуться, потерять глубину, и может возникнуть ситуация бифуркации, где процесс может пойти в любую сторону, и при этом попасть в нишу, довольно далеко отстающую от прежней. Это, прежде всего, касается текущего процесса пресловутой "национализации" российской буржуазной элиты - процесса, потенциально грозящего зайти довольно далеко.

Тогда имеют место серьёзные следствия для нашей тактики: то, на что мы рассчитывали как на последствия народного бунта (частичная временная национализация российских элит), произошло совсем по другим причинам (Крым и действия Запада). Конечно, надо понимать, что ситуация эта - временная, что разрыв не может быть чересчур сильным, но тем не менее, с этой ситуацией требуется считаться.

Вероятен, правда, и такой вариант: мировые элиты "разоводиться" не станут и, "наторговавшись" вдоволь, распределят банкротства и потери среди "своих" за счёт внутренних (при участии одураченного народа) силовых разборок при сохранении внешнего статус-кво.