Яды в нашей пище

2009-04-05 Надежда Жолобак

«США заплатили за свое богатство высокую цену... в форме загрязненных рек, пропитанного смогом воздуха, смешанного с ядовитыми газами, утраты ряда видов животных. Ландшафт изрезан дорогами... Еще при жизни нашего поколения может наступить катастрофа окружающей среды, способная лишить всякого смысла наше благополучие!»

сенатор США Генри Джексон

«А не является ли то, что мы называем прогрессом цивилизации, на самом деле безумием?»...

Штюрмер (Stürmer)

В 1985 году тиражом 15 тыс. экземпляров была издана книга ученого из ГДР Вольфдитриха Эйхлера «Яды в нашей пище». Давность издания и небольшой тираж делают ее действительно раритетной. В то же время, она является уникальным исследованием, которое далеко не потеряло своего значения сегодня. В этой книге автор тщательнейшим образом собрал и проанализировал факты влияния на окружающую среду и здоровье человека химических веществ, используемых в промышленности и сельском хозяйстве. Знакомство с этой книгой шокирует и заставляет задуматься над вопросом, если такое состояние было в 80-х годах, так что же происходит сейчас, спустя больше чем 20 лет, что в действительности окружает нас, что мы едим и, как следствие, из чего мы сами состоим?

Современная окружающая человека среда - это не естественная, природная среда, это среда, образовавшаяся в результате развития общества, использующего новые технические открытия и приемы, новые, созданные человеком вещества. И если определенные опасности, которые она содержит в себе, как то: радиоактивность от атомных электростанций и другие возможности утечки радиоактивных изотопов - в целом распознаны, общепризнаны и вследствие этого широко известны, то воздействие пестицидов через пищевые цепи, менее изучено и представляет для человечества гораздо большую опасность.

Токсичность биоцидов известна далеко не в полном объеме, что создает условия для легкомысленного отношения к опасности их присутствия в окружающей среде и продуктах питания, значительно меньше известно о коварстве пищевых цепей, и в частности о микротоксичности пищи при ее постоянном потреблении.

Мотивацией для использования пестицидов является тезис о необходимости «зеленой революции» - увеличения количества продуктов питания на планете. Но так ли это? Как пишет Эйхлер: «Индустриальным странам сейчас не только не угрожает голод, но, наоборот, они очень надежно обеспечены продовольствием. Среднестатистический житель Средней Европы потребляет примерно в 10 раз больше мяса, чем это было бы необходимо по нормам ФАО для покрытия его общей потребности в белке. На средства, которые используются для удовлетворения потребности в мясе у одного европейца, в развивающихся странах могли бы прожить 70 человек. В западных и восточных промышленно развитых странах в те годы ежегодно использовалось в качестве корма 371 млн. тонн зерна. Это больше того количества зерна, которое потребляло все население развивающихся стран (исключая Китай). По подсчетам ФАО, для того чтобы удовлетворить пищевые потребности 400 миллионов людей, сильно страдающих от недоедания, нужно было всего лишь 12 млн. тонн зерна. (Примечательно, что за последние 30 лет количество голодающих увеличилось в два с половиной раза и достигает миллиарда человек - Н. Ж.).

Если бы все люди на Земле потребляли столько же, сколько потребляет среднестатистический американец, то запасов всего мира хватило бы примерно только для двух миллиардов человек. Каждый новорожденный североамериканец создает такую же нагрузку на окружающую среду, как 60 новорожденных в Индии.

Гражданин США потребляет, как известно, вдвое больше энергии, чем немец, и втрое больше, чем австриец, в 60 раз больше, чем индиец, в 160 раз больше, чем танзаниец, и в 1100 раз больше, чем житель Руанды в Восточной Африке. Американцы, которые составляют 6% всего населения Земли, потребляют больше энергии, чем две трети человечества - жители развивающихся стран».

И вот ради такого апофеоза потребления хищническими темпами разрушается природа планеты, загрязняется окружающая среда. Современное производство сплошь и рядом использует множество химических веществ.

Одним из наиболее широко изученных биоцидов в отношении его циркуляции в пищевых цепях и зависящей от нее опасности для человека и животных является метилртуть, которая представляет собой особо эффективный фунгицид (средство против грибов-вредителей сельскохозяйственных растений), но одновременно очень токсична для теплокровных и очень стабильна.

Всего в мире ежегодно производится 9000 тонн ртути, из них 5000 тонн впоследствии оказываются в океанах. В некоторых озерах содержание ртути в донных осадках увеличилось в 100 раз. Но это далеко не все. Оказалось, что водные растения восстанавливают малотоксичные неорганические соединения ртути до элементарной (очень ядовитой) ртути, которая уходит в атмосферу. Хроническое загрязнение ртутью окружающей среды сопровождается гибелью различные видов зерноядных птиц, таких как различные виды голубей, фазаны, домашние куры, серые куропатки и овсянки. В яйцах кур, для выкармливания которых используют обработанное фунгицидами зерно, найдены высокие концентрации ртутных остатков, поскольку вся ртуть попадающая в организм птиц преимущественно накапливается именно там.

Ртуть аккумулируют планктонные организмы (например, водоросли), которыми питаются ракообразные. Ракообразных поедают рыбы, а рыб - птицы. Человек может включаться на любом этапе и в свою очередь тоже становиться концевым звеном; большей частью это происходит в результате потребления рыбы.

В связи с этим «Всемирная организация здравоохранения предложила считать предельно допустимой концентрацией ртути в рыбах 1 мг/кг; эта величина, вероятно, завышена. Поэтому в Финляндии рекомендуется есть рыбу только 1...2 раза в неделю, а беременным женщинам - вовсе не употреблять ее в пищу. Шведские специалисты по гигиене продовольствия заявляют, что предел, равный 1 мг/кг, ограждает человека только от симптомов острого отравления, но не предохраняет от других тяжелых последствий поражения ртутью (например, от исчерпания резервов мозговых клеток и от генетических повреждений).

Из всего количества ртути, которое мы получаем с пищей, примерно половина приходится на продукты животного происхождения и одна треть - на растительную пищу. Наивысшее содержание Hg, которое было установлено путем обычных анализов пищевых продуктов, составляло 1 мг/кг (в чае и подобных ему продуктах)».

Возникает закономерный вопрос, а проверяют ли рыбу, чай и другие продукты питания, разрешенные для продажи на территории Украины, на содержание в них соединений ртути, или ссылаются на данные импортера об их «чистоте» и «незагрязненности»? Не потому ли так много различной рыбы и чая сейчас у нас на прилавках магазинов, что другие страны отказались от их импорта?

«Метилртуть чрезвычайно ядовита и очень устойчива, растворима в жирах, она легко переходит из воды в водные организмы. Поэтому метилртуть представляет собой одну из самых ядовитых форм ртути. При поедании мельчайших живых существ более крупными это вещество сохраняется в последних, так как у него период биологического полураспада (особенно в организмах с низким уровнем обмена веществ) необычайно длителен (у человека 70 дней), яд не выделяется, а, наоборот, накапливается в организме».

У человека удобным индикатором в случае угрозы ртутного отравления служат волосы; они являются как бы шкалой, показывающей степень накопления ртути в организме. Отложение ртути в волосах в количестве 50 мг/кг сопровождается проявлением отчетливых признаков заболевания, а увеличение содержания до 300 мг/кг опасно для жизни.

Хроническое отравление ртутью представляет опасность и для будущих поколений. Лабораторными исследованиями показано, что присутствие метилртути в клетках тканевых культур человека вызывает аномальные митозы (так называемые К-митозы), а также поломки хромосом, причем ее воздействие в 1000 раз превышает эффект от такого известного мутагена, как колхицин. У человека метилртуть может вызывать врожденные уродства или другие структурные аномалии (а также и психические дефекты!). Кроме того, врачи считают, что ртуть может вызывать лейкемию.

Важно помнить, что отравление соединениями ртути возможно не только в быту, но и на работе: потенциально подвергаются подобному риску горнорабочие ртутных рудников, промышленные рабочие на химических заводах, химики, шляпочники. Знание о подобных угрозах вооружает, позволяет понимать, что ожидает человека....

Еще одним очень опасным биоцидом присутствующим, как в окружающей среде, так и в пище человека, является ДДТ - старейший из современных инсектицидов. Знают и помнят это вещество, применявшееся для борьбы с насекомыми-вредителями люди старшего возраста. Его применение было запрещено после того, когда в США концентрация ДДТ в молоке кормящих матерей в результате передачи этого вещества через пищевые цепи достигла уровня в 4 раза выше предельно допустимого. Вот один из комментариев этому факту: «Если бы материнское молоко находилось в другой упаковке, его вообще не разрешили бы пускать в продажу».

По причине токсичности следовало бы запретить не один только ДДТ: просто этот препарат находился в поле зрения общественной критики. Современные инсектициды в действительности ничуть не менее вредны, чем ДДТ, однако пока еще нет никаких ограничений на их использование: все дело в том, что они не исследованы так всесторонне, как ДДТ, и об их токсичности известно очень немногое.

Примерно с 1970 г. применение ДДТ было ограничено во всем мире. Но и сегодня в биологическом круговороте находится около миллиона тонн ДДТ. Как известно, из всех хлорорганических инсектицидов ДДТ и продукты его превращений проявляют наибольшую устойчивость (в результате превращения ДДТ в природе могут образовываться не менее токсичные соединения - полихлорированные дифенилы), и период полураспада в «10 лет» для ДДТ тоже, конечно, не при всех условиях можно считать абсолютным. Интересно, что больше, чем через 10 лет с момента запрета на использование ДДТ, «согласно подсчетам, сделанным в ФРГ, каждый грудной ребенок уже с загрязненным молоком матери получал в среднем вдвое большее количество ДДТ, в 8 раз больше гексахлорбензола и в 13 раз больше полихлорированных дифенилов, чем это допускается по нормам. В молоке кормящих матерей обнаруживали такие концентрации средств защиты растений и хлорорганических соединений, которые в 20 раз выше уровней, допускаемых для коровьего молока». А пик содержания ДДТ в морских рыбах был достигнут только в 2000-2002 гг.

ДДТ депонируется в жировой ткани человека, но в случае голодания, лечения от тучности и при беременности расщепляться будет лишь депонированный жир, но отнюдь не ДДТ, который при этом возобновляет свой цикл. Именно с накоплением ДДТ в организме людей, который использовался в 40-х годах для борьбы с платяными вшами в виде порошка, а позднее - его поступления с пищей, связывают ограничение распространения головных вшей. Только когда подросло новое поколение людей (после запрета на ДДТ), в организме которых уже почти не было ДДТ, это препятствие отпало: человеческая кровь перестала быть токсичной для вшей. Возможно, интенсивная завшивленность населения сегодня свидетельствует о низких концентрация ДДТ в организме, но может быть, что она связана и с формированием особенно агрессивных, устойчивых к инсектицидам форм этих насекомых. В пользу такого предположения свидетельствует и тот факт, что среди птиц домовой воробей способен переносить большие дозы ДДТ, чем его дикие сородичи, кроме того, он еще умеет (в отличие от диких певчих птиц) распознавать загрязненный ДДТ корм и научился отказываться от него.

Для ДДТ доказано его влияние на усвоение кальция в организме: у чаек и пеликанов скорлупа яиц становится очень тонкой и яйца впоследствии разбиваются. С таким эффектом действия ДДТ в организме человека некоторые врачи связывают повышенную ломкость костей у людей (иногда даже при лежании в постели).

Биологическое накопление инсектицидов в пищевых цепях обусловлено устойчивостью этих веществ. Между тем, инсектициды, как правило, только тогда могут быть высокоактивными, когда они либо очень ядовиты, либо очень стойки. Поэтому многие выводы из наблюдений, касающихся ДДТ, в принципе можно распространить и на другие стойкие инсектициды.

Использование таких токсичных и опасных соединений в мировой практике связано не столько с эффективностью в борьбе с насекомыми, сколько с экономической стороной дела. «Если в развивающихся странах Африки еще и сегодня ВОЗ не только допускает, но даже рекомендует применение ДДТ в деле борьбы против малярии, то это объясняется, в частности, тем, что любой другой инсектицид, заменяющий ДДТ, стоил бы в 10 раз дороже, и его, вероятно, избегали бы применять в случае запрета на ДДТ многие из этих бедных стран могли бы вообще прекратить борьбу с инфекционными заболеваниями из финансовых соображений».

До сих пор человеку благодаря разнообразию его питания удавалось избегать более серьезных токсических нагрузок; но при дальнейшем загрязнении окружающей среды очень скоро дело может дойти до того, что для него уже не найдется безопасной пищи.

Как уже упоминалось выше, продуктами распада ДДТ в природе являются полихлорированные дифенилы (ПХД). Этот факт влечет за собой два удручающих вывода: во-первых, постоянно следует иметь в виду, что в нашем поле зрения неожиданно может вдруг появиться такой токсикант окружающей среды, о котором раньше никто и не думал; во-вторых, именно в случае ПХД речь идет о практически не разлагающемся веществе, которое мы больше уже не сможем вывести из кругооборота природы.

Кроме того, ПХД используют (более или менее преднамеренно) при производстве химических средств защиты растений и уже десятилетия тому назад их огромные количества были включены в циркуляцию биоцидов в природе. В технике ПХД используются как изоляционные жидкости и жидкости для высоких давлений в трансформаторах, в качестве пластификаторов для пластмасс, лаков и лакокрасочных материалов и, наконец, как материалы-носители и растворители для пестицидов. Кроме того, вероятно, что ПХД намеренно (но негласно) добавляют в инсектицидные препараты, что позволяет объяснить различную эффективность коммерческих препаратов пестицидов, изготовляемых различными фирмами при будто бы одинаковом процентном содержании одних и тех же активных веществ.

В биологическом отношении ПХД - одни из самых страшных ядов среди хлорорганических инсектицидов, еще более активные, чем ДДТ и, что самое главное, практически неразрушающиеся. ПХД можно обнаружить повсюду: они выносятся со сточными водами в окружающую среду, их находят как в самих сточных водах, так и в речном иле, в морской воде, в древесине, в бумаге. Они выявлены в жировой ткани хищных и морских птиц, а также в их яйцах. Дополнительная опасность, связанная с ПХД, заключается в том, что они в то же время облегчают поглощение кадмия (и накопление его в почках); например, у подопытных животных после введения содержание кадмия увеличивалось почти вдвое.

Во всяком случае, в качестве токсикантов окружающей среды ПХД ничуть не безопаснее, чем ДДТ: их вредные эффекты вполне сравнимы с теми, которые вызывают ДДТ или метил-ртуть. Грудное молоко у кормящих матерей в Японии насыщено ПХД до концентрации в среднем 32 мкг/кг; это вплотную приближается к предельному уровню, который еще допустим по нормам пищевой гигиены.

Кроме органических токсикантов «благодаря» активной деятельности человека, в окружающей среду попадают и накапливаются неорганические биоциды. Мышьяк из сточных вод вследствие ряда химических реакций связывается с фосфолипидами клеточных мембран и нарушает их функции, накапливается в клеточном белке. Свинец, «подобно другим тяжелым металлам, включается в различные клеточные ферменты, и в результате эти ферменты уже не могут выполнять предназначенные им в организме функции». Субклиническое отравление свинцом у человека проявляется неспецифичными симптомами. Вначале отмечают повышенную активность и бессонницу, позднее - утомляемость, депрессии, запоры и т.д. В медицинской практике свинцовое отравление в большинстве случаев диагностируют неверно и почти всегда истолковывают и лечат как психогенное заболевание. Все процессы, требующие языковых навыков и внимания, очень чувствительны даже к относительно малым концентрациям свинца в организме. Некоторые ученые склонны объяснять свинцовым отравлением агрессивность и преступность, столь характерные в наши дни для многих крупных городов.

Свинец (так же как и другие тяжелые металлы, например кадмий или ртуть) отрицательно влияет на реакцию палочек сетчатки. Поэтому повышенное содержание свинца в человеческом организме помимо многих других отрицательных эффектов вызывает также ухудшение сумеречного зрения. Таким образом, положение водителей автотранспорта вдвойне опасно: и потому, что в их организм попадает больше свинца из-за высокой концентрации выхлопных газов на дороге, и потому, что как раз для них нарушение сумеречного зрения может иметь катастрофические последствия. Кроме того, выхлопные газы, наряду со свинцом, содержат также бензапирен, давно известный канцероген. В присутствии свинца его действие усиливается, что выражается в 9-кратном увеличении количества раковых заболеваний у людей, проживающих на шоссе с оживленным движением.

В нашей пище находят свинец в количестве до 2 мг/кг - прежде всего в листовых и стеблевых овощах (а также в корнеплодах) и в молочном порошке (тоже до 2 мг/кг); около двух третей всего поглощаемого количества свинца человек получает, потребляя растительные продукты. Высокая концентрация свинца в молочном порошке объясняется его концентрацией вследствие высушивания молока и кормом, который потребляет скот. Эйхлер наводит факт смерти от свинцового отравления телят, которых поили молоком коров, питавшихся травой, скошенной на обочинах автострад. А листовые овощи аккумулируют свинец, в основном (95%) из воздуха и лишь небольшую часть (5%) - из почвы.

Еще одним токсикантом, о котором мы очень мало знаем и слышим, является кадмий. В промышленности его используют в качестве присадки к сплавам, при нанесении гальванических покрытий (кадмирование неблагородных металлов), для получения кадмиевых пигментов, нужных при производстве лаков, эмалей и керамики, в качестве стабилизатора для пластмасс (например, поливинилхлорида) в электрических батареях, он содержится в мазуте и дизельном топливе (и освобождается при его сжигании!) и т.д. В результате всего этого, а также при сжигании кадмийсодержащих пластмассовых отходов, он попадает в воздух. Во всем мире в окружающую среду ежегодно выбрасывается примерно 5000 тонн кадмия.

Кадмий почти невозможно изъять из природной среды, поэтому он все больше накапливается в ней и попадает различными путями в пищевые цепи человека и животных. Двустворчатые моллюски могут аккумулировать кадмий, повышая его концентрацию в миллион раз по сравнению с его содержанием в морской воде. Известные до сих пор данные о максимальной аккумуляции кадмия в пищевых продуктах относятся к свиным почкам (до 2 мг/кг). Больше всего кадмия мы получаем с растительной пищей, поскольку он чрезвычайно легко переходит из почвы в растения: последние поглощают до 70% кадмия из почвы и лишь 30% - из воздуха. Особенно активно накапливают кадмий грибы. В связи с этим ведомства по охране здоровья некоторых европейских государств рекомендует употреблять в пищу меньше дикорастущих грибов (а также меньше свиных и говяжьих почек).

Из-за того, что однажды поглощенное количество кадмия выводится из человеческого организма очень медленно (0,1% в сутки), легко может происходить хроническое отравление, сопровождающееся атрофией костей всего скелета. Самые ранние симптомы его - поражение почек и нервной системы, одышка, белок в моче, нарушение функций половых органов (прежде всего семенников); позднее возникают острые костные боли в спине и ногах. Типично также нарушение функции легких. Кроме того, предполагается канцерогенное действие кадмия. В группе риска по интенсивности аккумуляции кадмия - женщины, поскольку даже весьма незначительная недостаточность железа заметно усиливает его накопление, а беременность часто сопровождается анемией. Сегодня известно, что достаточное количество железа в крови тормозит аккумуляцию кадмия, а большие дозы витамина D действуют как противоядие при отравлении.

У курильщиков в организме тоже в среднем больше кадмия, чем у некурящих. В одной сигарете содержится приблизительно 2 нг кадмия. Если взять тех, кто выкуривает 28 сигарет в день, то окажется, что у них содержание кадмия в почках и печени почти удвоено по сравнению с некурящими. В Японии всех, кто так или иначе подвергается подобной опасности, систематически обследуют на содержание кадмия в организме, разработанными сравнительно простыми методами определения кадмия.

В рамках одной статьи сложно раскрыть все существующие сегодня опасности, созданные самим человеком с целью создания условий для «лучшей жизни», для своего же «комфорта». Необдуманное развитие определенных отраслей промышленности, применение новых неизвестных веществ, незнание характера их циркуляции, агрессивное отношение к природе находят свое отражение в возникновении и формировании новых заболеваний, повышенной смертности, ухудшении качества жизни. Но знание опасности наполовину решает вопрос ее предупреждения. Чтобы действовать, нужно знать.

Как пишет Эйхлер: «История открытия опасности биоцидов - это история борьбы за утверждение научных знаний, против изживших себя представлений и против меркантильных интересов монополистической промышленности».