Trick or Treat (Конфеты или смерть)

2009-04-04 Максим Мельник

Когда кинематограф делал свои первые неуверенные шаги, умные люди уже говорили о нем как о важнейшем из искусств. На тот черно-белый момент истории "мерцающие картинки" были научно-технологическим рывком впору самой революции. По версиям некоторых кинематографистов, кино, достигая периферии мира - маленьких городков, производило на провинциалов устрашающее впечатление. Сродни тому, которое произвела в свое время еще одна технологическая инновация - впервые выведенные на поле боя английские танки. Тогда, 15 сентября 1916 года, невиданные чудища повергли немецкие подразделения в такой дикий ужас, что их поголовное бегство с позиций превратилось в 5-километровый марш-бросок в мокрых штанах. Именно на такое расстояние успели прорвать линию обороны несовершенные механические гиганты, пока не вышли из строя. Возвращаясь в кинозал, мы застаем картинку неумолимо приближающегося прямо на вас паровоза, не обращающего внимания на зрительские ряды, оказавшиеся на его пути...

Молниеносно развиваясь, вчерашняя "невидаль" сегодня занимает место тяжелой артиллерии в строю СМИ. Хороший "бомбовый" фильм невозможно переоценить по силе воздействия на массы и коррекции поведения зрителя. Кинематограф организовывает наш отдых и досуг. Потребляя огромное количество нашего времени, кино часто становится нашим первым учителем и педагогом. Оно транслирует нам сегодня моду, мысли, жонглирует архетипами и образами массового сознания. Кино пламенем эмоций дает жизнь мертвым стереотипам поведения, воскрешает и рушит идеологии, формирует веру и мечты.

И все это постоянно трансформируется. "Чертик из табакерки" каждый раз выпрыгивает в новом наряде. Иначе он останется незамеченным. Картина существует только тогда, когда удивляет, пугает, поражает, запоминается, останавливает ваши мысли на полном ходу... для того чтобы запустить их прямо в космос и за полтора часа вывести вас на орбиту мира... или... не запускает. Фокус не получится, если зритель знает технологию его приготовления. Он будет шаг за шагом разгадан, предстанет простой последовательностью действий, технологией, алгоритмом... но отнюдь не чудом. Даже если в полудреме потреблять наряду с видео продуктом попкорн, кока-колу или кислоту - чуда не произойдет. Без шока, без перехода через границу привычных территорий своего понимания, без удивления - ни мы не погрузимся в кино с головой, ни Господь Бог не сойдет к нам с экрана. Для того, чтобы кино "заработало", для чудотворной цепной реакции в голове у зрителя нужно, чтобы он не до конца понимал то, что он видит, чтобы это было ему еще незнакомо.

Эффект "ОГО" есть там, где мы не можем сопоставить то, что видим сейчас и то, что знаем уже. Трепетное полурелигиозное замешательство возникает у нас в тот момент, когда, втыкая свой длинный нос в "картинку с огнем", в полотно на котором проецируется целый мир, мы начинаем понимать, что за скачущими картинками есть еще что-то, о чем мы пока что еще не можем себе позволить думать по неизвестным нам причинам. Демонстрируя возможность соприкоснуться с этим "еще что-то", кино косвенно обещает зрителю преодолеть его ограниченность самым приятным и безболезненным для него путем. Понимая, что за картинкой очага есть дверь, Буратино не остановиться, пока не подыщет к ней очень ценный для него ключик - разгадку.

Самое главный эффект, необходимый кинематографисту, настоящая завязка начинается в тот момент, когда коробочка фильма в наших руках, с тарахтящим внутри нее смыслом, все еще остается для нас запертой. Тогда мы, понимая что для кого-то она уже выпотрошена и изучена, в страхе отстать от группы молча спрашиваем у главного героя - «Эй мистер крутой, покажи мне, что мне делать, чтобы я мог сейчас вот так же как и все остальные со знанием дела смеяться или от души сопереживать или коллективно чего-то бояться, в общем, чувствовать со всеми и понимать со всеми то, на что смотрю. Покажи мне, кем нужно быть, чтобы не отставать от них всех, от своего времени...»

Ведь не понимать мир вымышленный (во время повального в него переселения) - это значит не понимать мира реального. Не быть со всеми заодно - не быть СОВСЕМ. Для того чтобы БЫТЬ, я готов повторять за Вен Дизелем все что угодно. Лишь бы не остаться НЕ В КУРСЕ того, что делается на передовой мирового сражение за внимание людей. Делать все, лишь бы уловить новый темп жизни "спараплана-накатер".

Кино меняется. И на поле игры (игры за ваш раскрытый от удивления рот, в который можно положить все что угодно) выходят новые персонажи. Зритель больше не наблюдает за футбольным матчем - из всех игроков на поле остается один - режиссер-судья, который футболит мячом своего шедевра прямо по трибунам зрителей. А еще он смотрит, куда отскочит мяч. Ему нужно уловить обратную связь, понять реакцию зрителя для того, чтобы следующим фильмом задеть и обидеть еще большее количество людей. Ведь значимость любого открытия прямо пропорциональна тому количеству людей, которых оно коснулось, и глубине, на которую оно вошло в обыденную жизнь каждого человека.

Мы хотим позволить ругаться с экрана и насиловать зрителя - себя - прочими гнилыми "запретными плодами" масскульта. Мы хотим применить к себе все, что только может встряхнуть болотный ком в нашей голове, и просим об этом Богов, создающих миры кино. Нам нужна "ПИЛА" чтобы отсечь все ненужное в отношениях между нами, все условности, все, что уже кажется слабым и безжизненным. Когда первая пила затупиться, мы просим еще одну и еще, каждая из которых должна быть острее и учитывать недостатки и слабости предыдущей. Нам нужен "КУБ" чтобы увидеть, как важно просто жить, как необходимо нам пространство, чтобы вылететь из кинотеатра и снова вдохнуть воздух. Чтобы заново ощутить прелесть реального мира, мы просто обязаны напороться на реалистичность выдуманного кошмара. Нам необходима "ТАКСИДЕРМИЯ", чтобы вывернуть свои чувства наизнанку и показать их своему зеркалу... "Хлеба и зрелищ"???... Лучше просто "Мяса"!

Простой вопрос: почему в Союзе Нерушимых нельзя было продавать микроволновые печи, а в условиях рыночной экономики - можно? Они ведь работают по тому же принципу и безопаснее для здоровья не стали. Потому что невозможно осуществлять контроль над элементами стихийных процессов. К примеру: чем вам "интересней" как можно быстрее продать миллиард мобильных телефонов, тем "скучнее" для вас звучат слова докторов о каком-то там вреде какого-то там излучение. Человек новейшей истории по своей сути - Деятель, и времени для анализа содеянного у него элементарно не хватает - ведь промежутки между созданием ноу-хау становятся все меньше и меньше. Количество и разнообразие товаров, будь то микроволновка, жевательная резинка или голливудский блокбастер, растет и следствие этому (или причина, что в случае их зеркального самовоспроизведения одно и то же) - это растущий аппетит покупателя. Убыстрение темпа жизни одинаково с обеих сторон прилавка сферы потребления. Зритель желает, чтобы лента спецэффектов не имела ни начала, ни конца - а лишь одно постоянное свойство - новизну. Новизну, которая уже не предполагает за собой неизведанность, а значит лишь новую комбинацию всего того, что уже нравится, того, что точно не разочарует за потраченные на билет (дивиди) деньги. Поэтому кинопроизводитель вынужден забивать желудок зрителя некачественными кинопродуктами - иного выбора у него нет - так много хороших фильмов так быстро (фактически за день... до вечера) просто не снять.

С самого своего зарождения кино было чем-то качественно новым - абсолютно новым способом подачи изображения. Если ранее человек, гуляя по галереям, медленно перемещался вдоль картинных экспозиций, то "синема" требовала принципиально другого восприятия. Теперь человек, оставаясь на одном месте, подвергается бомбардировке образами и картинами в потрясающем количестве. Он захвачен иллюзией их смещения, и привык воспринимать ее на веру. И если современный зритель больше не стреляет в полотно из револьвера, а сознательно позволяет направлять на себя оружие из киноэкрана, - он все еще находится во власти кинопленки, он не может представить себе пределы могущества кинематографа... Из волшебного цилиндра для него можно до бесконечности вытягивать все более и более потрясающие предметы, начиная с кролика, потом длиннющую пеструю ленту, и наконец заканчивая пленкой, конца которой просто нету - она создается из ничего в этом цилиндре. А что там происходит - никому не известно. Имя цилиндру - Голливуд или все мы вместе взятые. Мы кормим с руки зверя, который нас поедает.

Проблема зрителя в том, что он слишком поглощен фильмом и своими иллюзиями о фильме и не может посмотреть на себя со стороны. Но для того, чтобы по-настоящему понять фильм, нужно выйти за пределы понимания этого фильма, каким его нам собираются преподнести. Чтоб увидеть, ЗАЧЕМ его нам преподносят, и ПОЧЕМУ именно ТАКИМ, каким мы его уже видим с экранов, нам нужно смотреть не только на киноэкран, но и в зрительный зал - изучая самих себя. Нужно увидеть отношения, возникающие между кинофильмом и телезрителем - их взаимопроникающие влияние. Потому что когда мы говорим о влиянии кино на массы - причинно-следственные связи в том виде, в котором мы привыкли их наблюдать, дисквалифицируются.

Любая перемена внутри человека, его отношения к окружающему миру - это результат реорганизации всего общества, трансформации общественных отношений. С обратной стороны этого процесса - человек развиваясь, делая открытия, сам выводит общество в целом на новый уровень развития. Если человек начинает по-новому действовать на других людей, то и реакция на него будет другая. То есть, изменение сознания отдельного человека и перемены в общественном сознании - одномоментны и не могут объясняться исключительно с точки зрения причинно-следственных отношений.

Если человек смотрит кино, которое ему нравиться, и это кино увлекает за собой своего зрителя, то это значит, что режиссер угадал желание зрителя и, прежде чем стать кукловодом нашего сознания, - становиться рабом наших прихотей, делая то, что нам хочется. Ведь мы не будем потреблять продукт, который нас не устраивает и не отвечает нашим интересам. Более того - снимаются именно кассовые фильмы, а поскольку запросы большинства людей ограничиваются крутыми спецэффектами, то именно они и будут формировать предложение. А значит, за неимением выбора меньшинство - те, кто в состоянии постичь более глубокую эстетику, будет (не осознавая возможности альтернативы или не имея опыта ее понимания) питаться теми же харчами, что и большинство и, соответственно, со временем формировать собой ряды большинства. То есть, постепенно понижая планку смыслового наполнения фильма, но повышая стоимость и красочность продукта, кинопроизводителю удается заполнять кинотеатры по всему миру. То есть, все в больших масштабах и все "круче" и ярче открывая самолет, автомобиль, паровоз, велосипед, самокат, колесо... и каждое следующее открытие обыгрывать так, чтобы самокат казался мотоциклом, а велосипед - самолетом. Все ужасающе просто.

Любое из последних "произведений" Голливуда, его бестселлеров - это охватывающее все человечество изучение разноцветного вращающегося (гипно)колеса со средней стоимостью в 100 миллионов долларов. Извращение и воспитание... извращенное воспитание или воспитание извращенцев, что в суме одно и то же, слились здесь воедино, как черное с белым сливается в тошнотворном кружении последнего колесика-фильма под провокационным названием... Можете мысленно сами заполнить эту графу: "........................"

Отличный пример!