Я решил не молчать

2014-01-19 Александр Теут

Работаю охранником в ООО «СОКОЛ-КР». Мы являемся подрядчиками на ИнГОКе в городе Кривой Рог — это чтобы было ясно, о чем речь пойдет.

Вроде бы все было более-менее год назад. Потом все хуже и хуже, потихоньку гаечки закручивают, требований все больше и больше, — а на зарплате это, естественно, не отражается. Потом вдруг оказалось, что после перезаключения договора между «Соколом» и ИнГОКом, половину охранников сократили, а новых не набирают.

После этого начала уменьшаться зарплата. Надо сказать, что получаем мы минималку, «ночные» и «вечерние» деньги, а также доплату за так называемую интенсивность, в которую входит все остальное. Ставка около 1200 гривен, плюс 530 интенсивности зарплаты.

Так вот — волшебным образом на выходе все это стало еще меньше, чем было раньше. Кроме того, мужики, которые раньше до этого получали надбавку 250 гривен, перестали ее получать.

Невесело, короче. А тут у нас еще шахта «Гвардейская» забастовала — чуть ли не революция. И я решил не молчать. Да и некоторые другие охранники, и у нас, и в других сменах задавали начальству «неудобные» вопросы.

Задал их и я: почему людей в смене стало меньше, нагрузки выросли, а зарплата тоже уменьшилась? Ответ был таким: «вот бензин дорожает, бла-бла-бла». Параллельно я вышел из местного официозного профсоюза, руководителем которого является первый заместитель начальника, что уже само по себе смешно, — и вступил в Независимый профсоюз горняков Украины, где как раз требовали от нашего начальства показать рабочим коллективный договор.

Однако я совершил огромную оплошность: в ночную смену я высказал начальнику, что я молчать не буду, а все равно буду задавать ему все эти неудобные вопросы о нашей зарплате.

Утром, сразу после ночной смены, меня уже вызывали к начальству. Пошли разговоры: «зачем оно тебе надо, зачем тебе колдоговор и НПГУ, что тебя не устраивает, может, не нужно писать против ветра?». Но я на это сказал, что спрашивать буду и дальше, а от их профсоюза защиты не вижу.

В следующую дневную смену, когда я находился на патруле, на КПП приехали начсмены и замначальника участка. Специально меня подождали, и устроили мне настоящий экзамен. Причем, читали ответы на свои же вопросы со стенда за моей спиной, а все остальное — из текста положения, которое с собой принесли. Потом составили акт о моем незнании «матчасти». Акт я не подписал, а в объяснительной я указал, что должен проконсультироваться с юристом. От такой «наглости» их глаза были как шарики от пинг-понга — но ничего сделать они не могли. Когда я это рассказал моим товарищам по «Боротьбе» и НПГУ, они сказали, что проверку моих знаний может осуществлять только член комиссии, у которого есть на это право и удостоверение, экзамен должен быть письменным, а не устным, и на нем должен присутствовать член профсоюза.

Дальше все пошло еще веселее. Мне позвонили, и говорят: «завтра ты выходишь работать на Карьер». У нас территория поделена на три участка: Хвостохранилище, где я работал, Карьер и Промплощадка. Так вот, меня перевели на Карьер. Смена та же — четвертая. Но кинули меня на 19-й КПП. Я вам, товарищи , признаюсь честно: я чуть не выпил после смены. А все оттого, что там в воскресенье было больше авто, чем на Хвостохранилище за неделю. КПП №19 — транзитное, расположено на въезде в карьер, движуха автомобилей там — мама не горюй. Вот и кинули меня туда, чтоб наказать, значит.

Следующая смена дневная, и я снова на 19-м. Подъезжают «физики» — это у нас охранники над охранниками — и говорят, что вот, мол, я во время работы правила нарушил, показывают мне видео. Потом я узнал, что они снимали меня около восьми часов. Приехал начсмены, составили акт. Я его не подписал.

22 ноября мне вручают приказ о выговоре — как будто я нарушил то-то и то-то. В приказе этом написано, что, мол, начальник Карамушка видел, как и что я нарушал. На самом деле, Карамушки там не было, ему только видео показали. Основное, что мне инкриминировалось — я не сам смотрел показания спидометра авто (их контролировать нужно для расчетов топлива, не воруют ли), а снимал их со слов водителей. И еще: не замерял бочку бензовоза и счетчик не посмотрел.

Я потом узнавал у НПГУ: чтобы эту бочку мерять, нужно иметь допуск работы на высоту свыше 1,5 метра, и чтобы еще кто-то с огнетушителем рядом стоял. А поскольку над бочкой ядовитые пары, нужен противогаз. Да и водители с собой щуп для замера не возят — меряют бочку только на спецплощадке.

Параллельно меня хотят выселить из общежития ГОКа. Сначала пугали, но сделать ничего не могли — я не курю, не пью, и вообще комсомолец, «всем ребятам пример». Но для продолжения проживания в 2014 году нужно ходатайство начальников, а они мне его не написали. И инженер общежития сказал, что договор не продлен.

А я почти каждую смену стою в день на 19-м КПП — это страх, какая там работа тяжелая. Думал «итальянку» сделать — очереди выстраиваю, маты, ругань, но ничего такого особо не выходит. Уточнил сегодня у нашего юриста: выселять могут только по решению суда, и только исполнительная служба. А то инженерша говорила, что выселять меня будут «мои» же охранники из «СОКОЛ-КР».

Вечером думал: если снова поставят на 19-е КПП, скажу, что плохо себя чувствую. С утра дают наряд на КПП №20. Второй по сложности пост. Уже иду — и тут начсмены зовет: переписали наряд, меня все-таки ставят на 19-е. Ну, думаю, держитесь. И говорю: вот, мол, мне плохо, ведите в медпункт. Там оказалось, что у меня 37,3 и давление 140 на 90. Дали таблетку, пару раз перемеряли — все то же. Укол сделали. Ну, думаю, хоть чуть поволынил, пересменку пропустил, а там нагрузка в это время самая большая.

Так нет же, начальники говорят: иди в больницу — а там или на больничный, или тебе справку дадут, что можешь работать на КПП. Терапевт, когда это услышала, обругала начальство и дала больничный на пару дней.

Но по собственной глупости я раньше времени разболтал, что вот, мол, надо бы акцию устроить у нас на Ингульце — сделать пару транспарантов с лозунгами «СОКОЛ нарушает права рабочих». Это все дошло до начальства. И вот, 16 января ко мне в комнату ворвались четыре человека в штатском. Вначале начали выбрасывать из комнаты вещи моего соседа — приняли их за мои. А я стал все это на фотоаппарат снимать. Тогда они схватили меня за руки и за ноги, ударили по голове, забрали фотоаппарат и украли оттуда карточку. Свет и интернет мне еще перед нападением отключили. А когда приехала милиция, погромщики с ней поговорили, и стали требовать от меня документы на этот фотоаппарат — и я понял, что они с ними заодно.

Сейчас сижу в темной комнате, выхожу в сеть с телефона, и кое-как рисую плакат — буду пикетировать два наших КПП. Вот только боюсь, что когда выйду на улицу, они выкинут мои вещи и врежут новый замок.

А голова очень болит — но радует, что не только у меня, но и нашего руководства.

Источник: ЛІВА