Экономическая наука: классика и современность

2013-11-26 Юлия Кудаева

С того времени, как на историческую арену вступил марксизм, решающей задачей буржуазных экономистов становится его «опровержение».

Соответственно, положительной целью буржуазной экономической науки становится обоснование капитализма как высшей и наиболее развитой системы, а все общественные формы, существовавшие до капитализма, объяснить как неразвитые ступени экономики. И никто не должен задумываться о крахе капитализма, о том, что возможно что-то еще. Вся общественная жизнь настроена только на укрепление позиций рынка, сотворение иллюзии идеального общества.

Но факт остается фактом: слово капитализм вместо различных псевдонимов вроде «современная эпоха», «индустриальное общество» снова вошло в широкое употребление. Поистине раз люди начинают говорить о капитализме, значит, эта система дала сбой. [Терри Иглтон «Почему Маркс был прав» 2012: 22]

Маркс был первым, кто определил такой феномен как капитализм, показал, каковы законы его функционирования, ступени развития, и как он должен уйти в прошлое, ввел само понятие «классическая политическая экономия», исходя из того, что эта наука «исследовала производственные отношения в буржуазном обществе».

В период становления капитализма, когда еще не было столь острого противостояния антагонистических классов, возможна была научная классическая школа политэкономии. Перед буржуазными экономистами не стояла тогда задача маскировать противоречия и недостатки капитализма.

Все изменилось после первого в истории капитализма промышленного кризиса 1825 года, который разрушил иллюзии буржуазных экономистов о вечности и неразрушимой стойкости капитализма. И здесь уже не шла речь, как говорил Маркс, о правильности той или иной концепции, а лишь о пригодности и полезности её капитализму.

На смену классической школы, которая сыграла решающую роль в развитии научной политической экономии, пришла, как ее назвал Маркс вульгарная политическая экономия или, другими словами, апологетика капитализма, извратившая природу капитализма, дабы угодить корыстным интересам буржуазии. В связи с этим, классическая и вульгарная политэкономия представляются противоречивыми этапами развития экономической науки, двумя антагонистическими учениями.

Нужно понимать, что и сегодня в экономической науке идёт четкое противопоставление классической политической экономии именно апологетике капитализма, а не экономикс, как это принято считать. Да, современная экономическая теория отличается от традиционной политической экономии, но их нельзя ставить в один ряд в виду иного предмета изучения экономической науки. Предметом классической экономической теории являются экономические законы, управляющие производством, распределением, обменом и потреблением на различных ступенях развития производства. Предметом современного экономикса является поведение, деятельность экономического агента с целью максимизации прибыли в условиях ограниченности ресурсов и безграничности потребностей.

Больше того, появившись на свет как синтез неоклассических и кейнсианских теорий, экономикс сформулировал свой предмет уже в рамках вульгарной политической экономии, которая возникла гораздо раньше.

По сути дела, если разобраться в природе экономикс, то можно сказать, что он оказался спасательным кругом для капитализма в период Великой депрессии, ибо до этого и тогда экономическая теория в своей перспективе не допускала и не могла предвидеть возможности каких-либо серьезных сбоев в системе; любой сильный порыв ветра сломал бы её как шаткое деревцо. Но, предотвратить такое потрясение невозможно было в принципе, и тогда, по словам английской экономистки Джоан Робинсон, случился первый кризис экономической теории. В следствие этого в вузах начали преподавать экономикс вместо политэкономии, таким образом пытаясь скрыть непригодность и нежизнеспособность искаженной экономической теории, отвлечь от насущных проблем, которые рассматривает исключительно традиционная политэкономия, а экономикс рассматривать их не может в принципе из-за ограниченности предмета своего изучения. Поэтому последний в любом случае не может противостоять классической политэкономии. Но от этого отнюдь никуда не исчезает главное противоречие между традиционной политической экономией и апологетикой капитализма.

Установление господства антинаучной политической экономии ознаменовало начало общего кризиса экономической системы. На разных этапах развития первая принимала самые различные формы - сначала основной целью имела затушёвывание эксплуататорской сущности капитализма и опровержение научного социализма. Сейчас вульгарная политическая экономия представляет собой совокупность частных концепций, яростно защищающих капитализм по сравнительно узким проблемам, которые обостряются в определённый момент развития одной страны, в то время, когда прежние течения старались охватыватить весь круг существующих проблем капитализма. В последнее же время, в условиях длящегося уже больше пяти лет кризиса, апологетика капитализма нередко принимает форму критики неолиберализма в пользу кейнсианства или других, более умеренных, чем неолиберализм, буржуазных теорий.

Вульгарная политэкономия не анализирует внутренние зависимости экономических явлений, а просто пытается подменить их изучение описанием, поверхностным объяснением материала. Поэтому экономическая наука превращается с «беспристрастного метода изыскания» в метод весьма ангажированного описания и способ манипулирования сознанием людей, с целью оправдать господство капитала и увековечить капиталистический образ жизни.

На почве того, что все концепции, на которых построена современная экономическая теория, показывают полную несостоятельность и непригодность, мы на сегодняшний день имеем «ренессанс политэкономии». Но политэкономия, если она не построена на чётко сформулированном научном основании, является ограниченной, нежизнеспособной, даёт сбой, если что-то идет не так, а в конце концов, и вовсе расходится по швам. Такую ситуацию мы можем наблюдать в современном обществе. Экономика в современном её состоянии беспомощна и не может решать стоящие перед обществом проблемы. Как бы ни не хотелось признавать апологетам «смертность» капитализма и рыночных отношений вообще, практика показывает, что мы направляемся именно к этому. Мы приходим к тому моменту, когда нет смысла подменять понятия, скрывать реальное состояние вещей, ибо все и так становится понятным - то, что происходит, не подчиняется вовсе законам рынка, мы живём уже даже не в периоды от кризиса к кризису, а от одного обострения кризиса к другому. Единственно правильные выходы из этой ситуации состоят в преодолении товарного производства и, соответственно, частной собственности на средства производства. Пожалуй, именно эта идея только и может служить надежным основанием для современной политэкономии.