Назад, к природе?

2009-03-12 Иван Лемешко (Иван Лемешко)

Урбанизация – признак нашего времени. Тем удивительнее кажется то обстоятельство, что некоторые люди сегодня всерьез рассматривают уход из городов как жизненную перспективу. Конечно, невозможно отрицать, что в 90-х годах для многих продовольствие, получаемое с дачного участка, было серьезным подспорьем в жизни (какая ирония истории! Ведь эти дачные участки должны были служить местом отдыха). Кое для кого оно таким и осталось. Но когда в ручном сельскохозяйственном труде видят решение проблем человечества – это уже чересчур!

Здесь просматриваются некоторые аналогии с тем движением, которое в англоязычных странах называется survivalism, «выживанчество». Эти люди уверены, что будущее светлым не будет, а будет крайне мрачным. Соответственно, было бы наивно с их точки зрения не учиться выживать в этом «дивном новом мире» (некоторое представление о котором можно получить из фильмов «Безумный Макс», «Побег из Нью-Йорка» и других в том же духе). Помимо прочего, города в этом будущем превратятся в ад кромешный, и «выживальщики» вполне последовательно советуют держаться от них подальше. Не надо думать, что такие люди есть только на Западе: недавно в Интернете прошла информация об одной «выживающей» украинской семье.

В истории обществоведения есть много примеров мелкобуржуазных утопий: Прудон, Дюринг, устроители маленьких замкнутых общин в XIX и ХХ веках… Хотя все они были совершенно несбыточны (на что указывает уже само название «утопии»), все же будущее, к которому они призывали, было более человечным, чем настоящее, и лишенным таких язв, как нищета, войны, массовое невежество. Будущее было привлекательным; до него хотелось дожить.

Сегодня мы наблюдаем противоположную тенденцию в изображении будущего, которую можно было бы назвать мелкобуржуазной антиутопией. Эта тенденция уже успела не только найти отражение в искусстве (см. упоминавшиеся выше «трэш-фильмы»), но и овладеть какой-то частью населения настолько, что эта часть пошла на изменение собственного образа жизни.

Конечно, подобные идеи не возникли на пустом месте. За последние двести лет мелкая буржуазия успела разочароваться в своих утопиях. Поскольку ее положение в системе общественных отношений мешает ей увидеть выход из существующего положения, на который указывает марксизм, постольку ей доступно осознание только перспектив дальнейшего загнивания и более или менее быстрого распада общества. В дилемме «социализм или варварство» мелкий буржуа не может осознать первый вариант. Делу не помогает даже более жесткая формулировка дилеммы: «социализм или смерть».

«Раз не видно пути спасения всего общества, можно попытаться спасти хотя бы себя и близких», – рассуждает носитель мелкобуржуазного сознания. Отсюда и достойное лучшего применения упорство в овладении навыками выживания в условиях тотально враждебного окружения, вплоть до умения обращаться с оружием. Удивительным образом от него ускользает то, что «лучше ужасный конец, чем ужас без конца», что жизнь на осадном положении (которое, заметим, вовсе не гарантирует от того, что достаточно хорошо вооруженная банда сможет взломать оборону) вскоре после начала покажется не лучше быстрой смерти. Да и смысл такой жизни придать трудно, а строго говоря, и невозможно, ведь жизненная цель при таком образе жизни может быть только «протянуть еще день (месяц, год и т. д.)» без всякой надежды на принципиальные изменения к лучшему.

Но стоит только подняться над господствующим мировоззрением, как становится ясно, что спасительный для общества путь существует, хотя и не имеет отношения к действиям по типу «спасайся, кто может». Индивид вообще не есть субъект истории, и надежда на всемогущего лидера есть всего лишь иллюзия, от которой, надо признаться, очень трудно избавиться. Вся история есть история борьбы классов, как бы это ни показалось удивительно жертвам современных «наук об обществе», в которых классы выделяются по какому угодно признаку, только не по отношению к собственности на средства производства! Конечно, это воззрение лишает даже надежды стать независимым от общества героем, зато взамен оно открывает действительную возможность участия в истории. Знать об этой возможности и не воспользоваться ею – значит обречь себя на муки совести до конца жизни.