Убитый Валентиной Камышниковой

2009-02-11 Виктор Сидорченко

Сейчас существует довольно распространенное мнение, что великого русского поэта Александра Блока большевики специально умертвили, как «ненадежного» и неудобного для них поэта. Образчиком такого мировоззрения выступила на страницах «2000» Валентина Камышникова. (http://www.2000.net.ua/c/59567). Рассказывая о трагедии Александра Блока, она мимоходом смогла воспроизвести ряд таких штампов, которые сознательно вбили в мышление советского человека 80-х, дабы спокойно подготовить 1991 год.

Раздвоенность еще не означает: и за и против

Анализируя поэму Блока «Двенадцать» г-жа Камышникова высказывает мнение, что понимание Блоком революционной действительности было многозначным. «Картина, нарисованная Блоком, - пишет она, - зримо раздваивалась: в ней присутствовало неоспоримое сочувствие революции, призванной обновить мир. И одновременно революционное воинство выглядело разбойничьей шайкой, готовой к любому насилию».

Далее она говорит, что Блоку пришлось убедиться - во главе тех, кто пришел в ноябре 1917-го, стоял не Христос, как он, исходя из логики г-жи Камышниковой, поначалу предполагал, а нелюбимый ею Антихрист, установивший власть черни. Последнюю, якобы, наш поэт решительно отделял от народа. Кстати, в поэме «Двенадцать» идет символизация именно большевиков. Они для поэта представляются теми двенадцатью апостолами во главе с Христом, которые выгоняют всю нечисть из России, представленную в образе политиков, загнавших ее в пропасть.

Итак, для начала разберемся в загадочной раздвоенностю Блока. На первый взгляд кажется, что с поэтом действительно произошла знакомая история, которую так любят смаковать антисоветчики всех мастей. Применяя ее к трагическим судьбам тех или иных представителей советской интеллигенции: поначалу была романтика и вера в перемены, потом разочарование. А дальше классический вариант - враг народа.

Однако сама раздвоенность, отображенная поэтом, далеко не является чем-то присущим только Блоку. Раздвоенность - реальность тогдашней жизни, проявляющейся в жесткой классовой борьбе.

Борьба нового со старым, сил мира и войны, разрухи и порядка, бедности и богатства - вот те идеализированные противоположности, вокруг которых развертывается любая трагедия гражданской войны. Для меня лично в этом отношении лучшим образцом будет всегда шолоховский «Тихий Дон». Здесь раздвоенность сильнее блоковской, но и понимание социальных процессов намного глубже.

Трагедию революции, которую искренне переживал поэт, не надо объяснять примитивной логикой. Мол, Блок пришел к выводу, что чернь в результате Октября 17-го пришла к власти, народом он ее не считал, руководит ею Антихрист и т.д.

Странно как то выходит. Выходца из дворянства, (кстати, крещеного!), Владимира Ленина, вряд ли можно отнести к черни. Его атеистические убеждения имеют вовсе не дьявольское происхождение. Они, скорее, продолжение европейской мысли, представленной в лице лучших ее представителей, начиная с эпохи Возрождения и заканчивая Фейербахом и Марксом. А вот то, что Блок отделял чернь от народа - это уже проблема не самого поэта, а интеллигенции, думающей такими категориями.

Остается только вопрошать, если все же Ленин Антихрист для г-жи Камышниковой, то кем можно считать Николая II, отправившего свой народ на мировую бойню? Ведь церковь это поддержала! Или если во имя господ и под проводом церкви, то здесь все нормально?

Военный коммунизм: издержки и причины

Рассказывая о жизни Блока, г-жа Камышникова невольно высказывает перестроечный штамп о ненужности военного коммунизма, как экономической политики времен Гражданской войны. Данная политика, по ее мнению - результат революционной стихии. «Все более острыми становились проблемы выживания в его условиях (т.е. в условиях военного коммунизма - В.С.) . Позднее даже Ленин признает его ошибочным. Он принес много бед», - говорит она.

Итак, на дворе 1919 год, война, разруха. Ни один пресловутый закон товарного производства в таких условиях не работает. В общем - полный хаос. И вот эти ненавистные большевики, чтобы спасти «чернь», создают, на самом деле, не хитрую систему взаимоотношений в обществе.

На заводах организуют военное производство, на этих же заводах создаются так называемые продуктовые армии (продотряды). Последние у крестьян для города собирают «излишки» (что-то наподобие налогов), которые потом раздаются пайками всем - тем, кто работает на заводах - больше, так называемым «иждивенцам» - меньше. В итоге, города не вымирают, армия отбивает врага, пролетарское государство выживает.

К сожалению, такую политику принято почему-то считать ошибочной. Но что еще можно было придумать в военное время? Свободный рынок, конкуренция и т.д. Все эти магические слова в таких условиях не работают, а точнее - работают на спекулянтов. Самое интересное, что такая политика уже раньше проводилась в царской России. Продразверстка впервые была введена в 1916 году. Только провалилась она тогда, если говорить современным языком, из-за коррупции в высших эшелонах царского режима.

Ленин же с большевиками смогли ее эффективно организовать и таким образом спасти Россию от голодной смерти. Так, если в 1917/18 г. было заготовлено только 30 млн. пудов хлеба, то в 1918/19 г. - 110 млн. пудов, а в 1919/20 г. - 260 млн.

Этим была устранена угроза голодной смерти в городах и в армии. Пайками было обеспечено практически все городское население и часть сельских кустарей. Кстати, абсолютно неверно, что Ленин впоследствии признал военный коммунизм ошибочной политикой. На самом деле он говорил, что в мирное время такая политика исчерпала себя. Весь смысл его выступлений и докладов периода Нэпа, касающихся военного коммунизма, сводился к тому, что данная политика была забеганием вперед. Но ведь последнее не означает, что военный коммунизм был ошибочен.

В этом отношении важно учитывать следующее. Чего-то общего с реальным коммунизмом, каким себе его представлял вождь большевиков, политика военного коммунизма не имела ничего общего. Но формально прямой продуктообмен между городом и деревней, как основа этой политики, имел нечто общее с коммунизмом, как обществом без товарно-денежных отношений. И вот это-то и не давало покоя Ленину!

В бурном 1919-м, когда вождю большевиков казалось, что революция победит в Германии и центр ее переместится на Запад (а Ленин, напомним, поначалу считал, что Россия будет не оплотом социализма, а лишь ступенькой к мировой революции), Владимир Ильич надеялся, что военный коммунизм, как политика, лишь формально напоминающая коммунистические отношения, сможет в результате такого политического переворота наполнится реальным содержанием.

Логика его такова: с социалистического Запада хлынут новые технологии, и Россия вследствие этого легко и быстро станет мощной индустриальной страной. А последнее большевики считали основой для построения коммунизма. То есть, по сути, Ленин надеялся, что благодаря именно военному коммунизму, при условии поддержки с Запада, Россия сможет избежать того, что ей пришлось все же проходить в 20-30-х годах. Но здесь, стоит отметить, Ленин тоже ничего оригинального не придумал. Такой вариант рассматривал еще Маркс, когда анализировал русскую общину.

Эту страницу истории Советского государства в ее же советской интерпретации как-то всегда обходили стороной. Из-за этого было непонятно, почему, с одной стороны, Ленин в том же 19-м расписывал все будущие детали, как ему тогда казалось, уже дышавшего всему миру в затылок коммунизму. С другой же, почему именно этот коммунизм он связывал с той политикой, которая поначалу имела задачи далеко не коммунистические. А именно - борьба с революционной стихией, организация жизни общества, исходя из реалий военного времени.

Кстати, тогда же Ленин написал известную работу «Великий почин». В ней он, во-первых, вошел в историю социологии, дав определение понятию «класс»; во-вторых, расписал свое видение развития в стране Советов общественных столов и детсадов, определив на десятилетия строительство квартирных домов без кухонь (женщина не должна быть рабыней на кухне!) и систему дошкольного воспитания; и, в-третьих, принял пресловутые субботники, которые берут свое начало с этого же времени, за ростки коммунистического общества.

И это, заметьте, писалось тогда, когда Советская Россия была в кольце врагов. Ну не может Антихрист думать о будущем женщин и детей тогда, когда возможно завтра он пойдет вслед за Розой Люксембург и Карлом Либкнехтом!

Блок: выпускать не стоит - лучше подлечить.

После того, как мы ознакомились с идейным багажом Валентины Камышниковой, не будет требоваться особых усилий, чтобы предугадать, что в смерти Александра Блока она обвиняет тогдашнее руководство страны и лично Ленина.

Удивляет наивность и детская искренность, с которой пишет г-жа Камышникова эту «историю». Весной 1921 года врачи установили у Блока астму и на почве стабильного недоедания - цингу. Максим Горький обращается ко всем инстанциям за помощью. В итоге дело доходит даже до Ленина. А он, что и следовало ожидать из логики Валентины Камышниковой - ничего не предпринимает.

Вообще в этой истории вызывает большое сомнение ее достоверность. Особенно в случае с отказом Ленина. К примеру, есть документы, доказывающие, что именно Ленин поспособствовал выезду за границу на лечение самого Горького. Поэтому такое отношение к Блоку вообще не вписывается в логику взаимоотношений с писателями и поэтами, официально считавшимися «попутчиками революции». Но даже при условии их достоверности, поражает отсутствие логической связи между отношением большевиков к Блоку и обвинением их в его погибели.

Ведь что получается? На улице весна 1921-го года. Голод и разруха после семи лет войны страшная. Россия еще не признана как государство в мировом сообществе. Не известно, какая вообще судьба будет у нее завтра. Страшные эпидемии и болезни захватили тогда поголовно всех, даже руководство страны. Ведь сам Ленин уже сильно болеет. Проживет он немногим более двух лет после смерти Блока. И даже Феликс Дзержинский, руководитель того ЧК, которое якобы приложило все усилия, чтобы Блок не выехал из страны, тоже умрет в 1926 году.

Наверное, если жизнь последних тоже воспроизводить по рецептам г-жи Камышниковой, то будет складываться впечатление, что их тоже убили ненавистные большевики!

Но реалии того времени совсем иные. Блока, как и других гениев того времени, просто не смогли спасти, а не убивали. Ведь сама Валентина Камышникова приводит тот факт, что ЦК дал санкцию об улучшении продовольственного положения Блока. А значит - помочь ему все-таки пытались!

Всем известны трагические судьбы актеров, выехавших из СССР за границу. Почти все они не смогли там устроить свою жизнь. И это не удивительно. Там к творческой интеллигенции совсем другой подход: не умеешь зарабатывать деньги - проваливай прочь! Поэтому далеко еще не факт, что Блок смог бы спастись, выехав за границу. Скорее всего, его бы там «убили уже в третий раз»! Ведь не зря тот же Алексей Толстой вернулся в СССР!