О некоторых причинах неестественного состояния современного естествознания

2009-02-03 Надежда Жолобак

Современное состояние научного познания в области биологии характеризуется множеством проблем, которые часть ученых не хотят идентифицировать как проблемы, просто закрывая на них глаза, а часть пытается решать их, но без особого успеха.

В чем же сущность этих проблем? Современные методы познания живого настолько утонченны, настолько требуют как специальных знаний и технологий, так и оборудования, что очень часто нагромождение методических и технических приемов скрывает действительную сущность исследуемых объектов. Кроме того, именно использование современной сложной техники формирует у естествоиспытателей представление, что вот уже у них в руках тот метод, который позволит понять сущность изучаемого. Достаточно только собрать как можно большее количество эмпирических данных, и машина сама выдаст абсолютно истинный результат. А если что-то не получается, то причину ищут в нарушении какого-либо из методических приемов, или в том, что неправильно выбран сам объект исследования. То есть в голове исследователя сформировано представление, что у него для познания живого должен быть определенный регламент, следуя которому и применяя совершенные современные орудия исследования, он лично может получить абсолютную истину. А если и не абсолютную, то очень приближенную к таковой.

Если все было бы так просто, то и речи о проблемах познания не надо было бы заводить. Но, к сожалению, все значительно сложнее. В чем же сложность рассматриваемой ситуации? Дело в том, что подобные представления существуют лишь в головах исследователей и иже с ними. Но на самом деле все обстоит совершенно наоборот. И выражения этих противоречий мы видим на каждом шагу. К примеру, очень большая часть ученых, занимающихся, скажем, тонкими молекулярно-биологическими исследованиями, является активно верующими. Если смотреть на этот факт со стороны, кажется невероятным, что такое возможно. Люди, проникающие в сущность живого, пытающиеся понять закономерности формы движения живого через его внутренние свойства и объяснить их языком науки, верят в сверхъестественную силу, божественное предначертание. Возникает закономерный вопрос, что же тогда в таком случае эти люди познают? Или они своими исследованиями пытаются доказать сами себе совершенство божественного промысла? Чаще всего их религиозные убеждения и научная деятельность «просто не пересекаются». То есть на работе - исследования согласно определенным алгоритмам, а в быту - свой, другой, «божественный» алгоритм. Это и есть пример решения проблемы путем ее «невидения», попытка уйти от анализа проблем как науки, так и общества, которое ее породило.

Такая внутренняя разорванность, расчлененность мышления исследователей является отражением того противоречия, которое реально существует в реальном мире. Существующие общественные отношения диктуют закономерность формирования определенного мировосприятия с одной стороны, с другой же - существуют идеальные представления о познании, о мире, о науке, которые никоим образом не совпадают с реальным положением вещей. Что самое парадоксальное, точнее, наиболее закономерное и действительно работающее, так это то, что преуспевают на научном поприще именно те ученые, которые четко следуют сложившимся общественным стандартам поведения, начисто отбрасывая идеальные, и в прямом, и переносном смысле этого слова, представления о научном труде. Для них наука - просто бизнес.

На их фоне другая часть естествоиспытателей выглядит как люди, оторванные от мира сего, будто им делать нечего - вот они и возятся со своими букашками, собачками, мышками, получают какие-то результаты, которые, вообще-то, никому и не нужны. И доля истины в этом есть: глубокое проникновение в определенную узкую проблему чаще всего приводит к потере связи между общими и частными задачами, стоящими перед наукой. Решение определенных местных, частных проблем не дает ответа на глобальные вопросы познания окружающего мира. И в биологии это, как нигде, проявляется очень ярко: множество разнообразнейших исследований, а вот обобщений или нет совсем, или они настолько слабые, что и говорить не о чем. К примеру, поиск онкомаркеров - продуктов обмена в организме, позволяющих определять наличие опухолевого процесса - проводится во всех странах, владеющих тонкими молекулярно-биологическими методами. Идея обещает отличные результаты и открывает возможности лечения рака на наиболее ранних этапах заболевания. В результате, написано множество статей и защищено диссертаций, а практически применить идею не представляется возможным. Обнаружено множество частных моментов, но уложить их в единое целостное учение, пригодное для практической реализации, до сих пор не получается.

Таким образом, становится все более явственным несоответствие между частичным знанием, получаемым каждым конкретным ученым в данный момент, и самим исследуемым объектом. Предмет исследования выступает при таком подходе как абсолютное совершенство, порожденное непознаваемыми силами. Более «храбрые» честно говорят о божественном предначертании. Остальные оказываются агностиками (связь между религиозным и гносеологическим агностицизмом вовсе не ограничивается только тем, что они обозначаются одним словом).

В таких условиях, все полученные опытным путем знания выступают как субъективные. Неверие в адекватность и правдивость экспериментальных данных сегодня - в порядке вещей. И вовсе небезосновательно. Так, в официальной печати появляются сообщения о том, что «в биологических науках допускают нечестность более 10% ученых. Отсюда следует, что большая часть ученых цитирует в своих работах ложные или, по крайней мере, неточные данные». Невольно напрашивается аналогия с фальсификацией товаров на рынке. Научное сообщество превратилось в определенный конгломерат, в совокупность корпораций по производству данных. И эти корпорации доказывают всем остальным, что их данные правдивее, ближе к истине, чем данные их конкурента. Стало реальностью, видимой невооруженным взглядом, противоречие между опытными знаниями и практической деятельностью как собственно ученых, так и всего общества в целом.

Фактически, современная общественная практика отрицает результаты конкретного опытного пути. В этом суть главной проблемы современного научного познания. Только ее неотложное разрешение позволит получать объективные знания о предмете, а значит, и действовать согласно его логике. Что и будет реальным, истинным действием, обеспечивающем обществу действительное развитие, познание мира и самое себя.

Поскольку наука порождена обществом и содержит в себе все те проблемы, которые были характерны для общества, как во время ее становления, так и на современном этапе, разрешение существующего противоречия в ней возможно только при условии изменения существующей структуры самого общества и, как следствие, отношений в нем вообще и в науке, в частности. Именно такой подход поможет постепенно изжить господствующие в сегодняшней науке и разрушающие ее типы ученого-торгаша, и ученого-эмпирика, создав условия для становления того типа истинного ученого, задачей которого будет получение знаний об изучаемом предмете, не зависящих ни от способа их получения, ни от того, что об этом предмете думают те или иные научные авторитеты, какие свойства они ему приписывают.