Русская Жанна Д’Арк

2012-01-06 Александр Суханов

В соответствии с классовым происхождением, а также в связи с семейной трагедией, - быть бы ей непримиримым врагом Советской власти...

Фамилия «Космодемьянские» - церковная. Её в старину присваивали исключительно священникам, так же, как фамилии «Вознесенский», «Рождественский» и т. п. Дед нашей героини, Пётр Иванович, был настоятелем храма в Тамбовской губернии, в селе Осиные Гаи. В августе «великого и страшного», по словам Булгакова, 1918 года подонки, примазавшиеся к подлинным коммунарам, выволокли священника из дома, на глазах жены и трех младших детей избили до полусмерти; привязав за руки к седлу, проволокли по селу и сбросили в пруд. К чистому телу любой революции, увы, липнет подобный сор...

Среди старожилов села бытовала легенда о том, что перед смертью Пётр Иванович говорил о каких-то двух ангелах, которые придут - и уйдут, так и не сумев заблудших людей образумить... Мать нашей героини, Любовь Тимофеевна, вспоминала, что её малолетнюю дочурку в Осиных Гаях односельчане сравнивали с ангелочком. Кого священник мог пророчески назвать вторым ангелом, в своё время узнаем.

Итак, Зоя Анатольевна Космодемьянская. Родилась 13 сентября 1923 года. «Зоя была маленькая и хрупкая, - рассказывала потом её мать. - Ходить она стала к одиннадцати месяцам. Окружающие её любили, потому что она была очень приветлива и доверчива. Выйдя за калитку, улыбалась каждому прохожему, и если кто-нибудь говорил ей: «Пойдем ко мне в гости, ангелочек?» - протягивала ручки и тут же шла».

Любовь Тимофеевна и Анатолий Петрович были учителями в сельской школе, потом перебрались в Москву. В те поры такая «карьера» не была дивом, - был бы специалист хороший, дадут и работу в столице, и квартиру...Зоин отец стал преподавать в Тимирязевской академии. Увы, - когда девочке сравнялось десять, Анатолий Петрович покинул этот мир...

Не только ангелом, но и мученицей ей суждено было стать восемь лет спустя.

...1941 год, ещё более «великий и страшный», чем послереволюционная пора. Немцы осатанело рвутся к Москве, их разведчики видят в бинокли окраины столицы... Ноябрьскими ночами линию фронта стали пересекать наши разведывательно-диверсионные группы. Они входили в суперзасекреченную воинскую часть 9903, которой командовал подполковник Артур Спрогис. Когда формировалась часть, свыше трёх тысяч парней и девушек прибыли по комсомольским путёвкам, чтобы занять места её рядах. Но был строгий отбор! Вдумаемся: конкурс за право уйти в тыл врага и, скорее всего, принять там непростую смерть... Среди тех, кому повезло, была и Зоя Космодемьянская, выпускница 201-й московской средней школы. Совсем недавно, в сентябре, ей исполнилось восемнадцать. Зоя увлекалась историей, много читала, мечтала поступить в Литературный институт. В прошлом году, во время лечения в одном из подмосковных санаториев, она познакомилась с Аркадием Гайдаром: писатель заинтересовался необычной девушкой, какой-то на редкость чистой и мудрой не по годам... Оба, и «живой классик», и школьница, конечно же, не могли знать, что война скоро отнимет у них жизнь.

Зою зачислили в отряд 31 октября. Несколько дней подготовки, - и вот, уже четвёртого ноября, в составе боевой группы она вышла на первое задание - минировать дороги на волоколамском направлении. Группа успешно установила мины и без потерь возвратилась домой.

Второй выход оказался роковым...

Молодые диверсанты получили приказ: сжечь деревни, в которых расквартированы немцы. В ночь с 21 на 22 ноября линию фронта перешла специальная группа из десяти человек. Уже на оккупированной территории, в лесу наши «коммандос» напоролись на вражеский патруль. Кто-то погиб; кто-то, проявив малодушие, повернул назад и лишь трое - командир группы Борис Крайнов, Зоя Космодемьянская и комсорг разведшколы Василий Клубков продолжили пробираться в тыл.... В ночь с 27 на 28 ноября они достигли деревни Петрищево, где, помимо домов, где жили гитлеровцы, им предстояло уничтожить замаскированный под конюшню полевой пункт радиоразведки.

Решили, что Зоя должна поджечь дома в южной части деревни, Клубков - в северной, а командир - в центре, где находился немецкий штаб. После выполнения задания всем следовало собраться в лесу за деревней и вместе возвращаться домой.

Крайнов действовал профессионально, и дома, которые он поджигал, загорелись первыми; потом вспыхнули те, что располагались в южной части, - а те, что в северной, так и не загорелись. Борис прождал товарищей почти весь следующий день, но они не пришли. Пришлось командиру одному возвращаться в расположение части. Позднее Крайнов рассказал: «О задержании Космодемьянской мне стало известно только 15 января, то есть после освобождения деревни Петрищево, когда нашими частями было обнаружено её тело. Потом мы виделись с Клубковым - он сказал, что в деревне встретил немцев и ничего не успел сделать... Его захватили в плен, откуда он бежал. Меня тогда уже удивило, что сам он о Зое не спрашивал».

А вот из протокола допроса Василия Клубкова: «Когда я подходил к зданиям, которые должен был поджечь, то видел, что участки Космодемьянской и Крайнова загорелись. Подойдя к дому, я разбил бутылку зажигательной смеси и бросил её, но она не загорелась... Как только я прибежал в лес, на меня навалились два немецких солдата и сдали немецкому офицеру. Он наставил на меня револьвер и потребовал, чтобы я выдал, кто вместе со мной прибыл поджигать деревню. Я рассказал, что нас всего пришло трое, назвал имена Крайнова и Космодемьянской. Офицер немедленно отдал какое-то приказание, и через какое-то время привели Зою. Её спрашивали, как она поджигала деревню. Космодемьянская отвечала, что деревню она не поджигала. После этого офицер начал избивать её и требовал показаний, она молчала, и тогда её раздели догола и в течение 2-3 часов избивали резиновыми палками. Но Космодемьянская говорила одно: «Убейте меня, я вам ничего не расскажу». Даже имени своего не назвала. Твердила, что зовут её Таня. После чего её увели, и я её больше не видел».

По сведениям из другого источника, Зоя успешно выполнила боевое задание - бутылками горючей смеси «КС» уничтожила два дома и вражеский автомобиль. Однако при возвращении обратно в лес, когда она уже была далеко от места диверсии, её заметил местный староста Свиридов. Он вызвал фашистов, и Зоя была арестована. Свиридову благодарные оккупанты налили стакан водки...

Таким образом, рядом с человеческим героизмом сразу же нарисовались трусость и подлость; ярок был свет и не менее черна тьма. Впоследствии выяснилось, что Клубков не просто «сдал» Зою, но был перевербован немцами - и в секретную часть 9903 вернулся уже как их шпион! Жил, стало быть, любитель водки из немецких рук, староста Свиридов. А ещё была некая крестьянка Смирнова... На допросе она показала следующее: ««На другой день после пожара я находилась у своего сожжённого дома. Ко мне подошла гражданка Солина и сказала: «Пойдём, я тебе покажу, кто тебя сжёг». После этих сказанных ею слов мы вместе направились в дом Куликов, куда перевели штаб. Войдя в дом, увидели находившуюся под охраной немецких солдат Зою Космодемьянскую. Я и Солина стали её ругать; кроме ругани, я на Космодемьянскую два раза замахнулась варежкой, а Солина ударила её рукой. Дальше нам над партизанкой не дала издеваться Валентина Кулик, которая нас выгнала из своего дома. Во время казни Космодемьянской, когда немцы привели её к виселице, я взяла деревянную палку, подошла к девушке и на глазах у всех присутствующих ударила её по ногам. Это было в тот момент, когда партизанка стояла под виселицей, что я при этом говорила, не помню».

...Тут, наверное, надо сделать отступление.

Ещё до официального расчленения Союза, в конце 80-х, стало, если можно так выразиться, хорошим тоном всячески «дегероизировать» советское прошлое. Пакостным этим делом занимались и газеты, заражённые разоблачительством, и толстые многоуважаемые журналы. Теперь понятно, для чего старались наёмные борзописцы: мировой «закулисе», сокрушавшей СССР, надо было не только расправиться с нашей страной, но и выжечь в умах, в памяти четверти миллиарда людей всякое почтение к социализму. Чтобы, не дай Бог, не возродилось государство рабочих и крестьян. Ибо понимали злые, умные бесы-расчленители: Союз стоял на вере, на любви своих граждан к Родине, на убеждённости в правоте выбранного пути. И любовь эту, и веру, и убеждённость следовало попрать... Вот и взялись, с одной стороны, доказывать, что весь 70-летний путь Союза есть сплошные голодоморы, штрафбаты и лагеря, а с другой - исподволь, подленько внушать: дескать, и герои-то ваши были не герои, а психопаты или того хуже, и подвиги их сомнительны, а зачастую просто выдуманы. Подняли тогда «демократы» квач со смолой на святые лики молодогвардейцев, с гадкой усмешечкой заговорили об Александре Матросове... Не миновали и великомученицу Зою. Мол-де, была она не защитницей Отечества, а поджигательницей, которая уничтожала подмосковные деревни, обрекая местное население на гибель в лютые морозы. Поэтому, мол, жители Петрищева её сами схватили и передали в руки оккупационных властей...

«Разрушители мифов» додумались до того, что в селе вообще не стояли оккупанты! «Теперь пишут, - говорила в 1991 году в беседе с корреспонденткой «Комсомольской правды» старая крестьянка Н. Н. Седова, - пишут, что и немцев-то в Петрищеве не было. Но ведь можно людей спросить. Немцы нас из домов прикладами выгоняли. В каждой избе было их набито. Мама и четверо детей - мы ютились в кухне на соломе».

Кто-то даже откопал документы о том, что Зоя состояла на учете в психоневрологическом диспансере! Дескать, была у неё патологическая склонность к садизму; этакая фурия с бутылкой горючей смеси в руке... Только вот не уточнил «копатель», что за год до войны девочка тяжело переболела менингитом, - а таких больных тогда наблюдали именно в психодиспансерах... Клеветника не смутила (или не посетила) простая мысль: страдай Зоя душевным расстройством, разве её взяли бы в разведку?!

Совсем недавно нечто, носящее, кажется, фамилию Логвиненко, разразилось в интернете пасквилем, утверждая, что приказ командования, который выполняла Зоя, был преступен, а сама она подобна разве что безмозглой шахидке, обвешанной взрывпакетами, но уж никак не подлинной героине... Конечно, спорить с нравственными уродами бессмысленно. Но для сомневающихся, для тех, кто за четверть века стал, быть может, поддаваться атакам очернителей святынь, - сделаем экскурс в историю.

Вот из приказа Ставки ВГК № 0428 от 17 ноября 1941 года, подписанного Сталиным. Необходимо «лишить германскую армию возможности располагаться в сёлах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населённых пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и тёплых убежищ и заставить мёрзнуть под открытым небом. Разрушать и сжигать дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 км в глубину от переднего края и на 20-30 км вправо и влево от дорог... При вынужденном отходе наших частей... уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населённые пункты, чтобы противник не мог их использовать».

Жёстко, даже, может быть, жестоко? Спорить трудно. Однако не нами сказано: «на войне, как на войне». Необходимость дать отпор сильному, беспощадному врагу диктует особые правила поведения и даже особую мораль, отличную от морали мирного времени. В мирное время человек, сознательно обрёкший на уничтожение десятки или сотни своих земляков, подлежит самому строгому суду и наказанию. Но осудим ли полководца, пославшего (быть может, с болью в сердце) роту солдат на заведомую гибель, чтобы приковать к ней войска неприятеля, пока подходит подкрепление?! Нет. Это - страшная, но необходимая цена победы.

Неизвестно, чем бы закончилась битва за Москву, если бы фашистам дали полную возможность отдыхать в натопленных деревенских избах и откармливаться колхозными харчами. К тому же, бойцам бригады Спрогиса было поручено взрывать и поджигать только те дома, в которых квартировали фашисты и размещались штабы. Когда идёт борьба не на жизнь, а на смерть, сшибаются две правды: одна - обывательская (выжить любой ценой), другая - героическая (пожертвовать всем дорогим, да и собственной жизнью, ради конечной победы).

Был ли приказ № 0428 чем-то исторически новым, свидетельством, как пытаются доказать логвиненки, особой сталинской свирепости и советского жестокосердия? Да ни в коем случае! Приведу три примера из прошлого, хотя их можно было бы привести множество. Вот - эпизод российско-польской войны начала XVII века, той самой, которая завершилась блестящей победой и освобождением Москвы от захватчиков войсками Пожарского и Минина. Оборона Троице-Сергиева монастыря в Подмосковье. Строки из научной статьи: «Получив сведения о приближении войска интервентов с целью осады монастыря, воеводы Долгоруков и Голохвостов приказали сжечь монастырские посады (слободы), чтобы противник не мог воспользоваться жильем и материалами для штурма». Эпизод второй, также касающийся войны россиян с поляками, только уже другой, случившейся на полвека позже. Итак, год 1661, осада гетманом Чарнецким города-крепости Борисова (современники называли эту твердыню «острогом»). 27 июня воевода Хлопов писал государю Алексею Михайловичу: «К Менску и Борисову учали польские и литовские люди через реку Березыню переправляться, и я, холоп твой, видя в Борисове малолюдство, острогу всего держать нечем, две доли острогу выжег... а всего острогу было выжечь нельзя, чтоб к острогу и городу проток из Березыни, а из того протоку воду емлють в город». Постепенно силы обороняющихся таяли, польские войска начали занимать городской посад. И вот - воевода принял решение сжечь также посад, «чтобы польским и литовским людям пристанища не было»...

Но, может быть, - скажет какой-нибудь изрядно зомбированный со времён «перестройки» читатель-скептик, - это только русские такие дикари, что жгут собственные населённые пункты, дабы выкурить оттуда врага? Извольте, вот свидетельство, касающееся «цивилизованных» шведов. Год 1710, Северная война; генерал-адмирал Фёдор Апраксин осаждает город Выборг, о чём и отписывает царю Петру Алексеевичу: «21 числа в седьмом часу пополуночи с кавалериею и с пехотными полками пришел благополучно и посад при Выборхе... овладели и пост заняли; где было неприятельских два полка, которые... магазейны смольные, также и артиллерные, сами зажгли и весь посад, сколько возможно трудились, чтобы сжечь; только наши солдаты того им делать не велели».

В конце концов, - разве не грозным предвестием сталинского приказа было сожжение москвичами Белокаменной в 1812 году?! И ведь выкурили из Москвы французов; и настолько подавлена была этим чудовищным пожаром психика самого Наполеона, что с тех пор он проигрывал русским сражение за сражением и был с позором выдворен восвояси!..

Однако вернёмся к нашей (и всенародной) героине.

...Раздетую донага Зою зверски избивали резиновыми дубинками и ремнями, тщетно пытаясь добыть показания: кто она и откуда, какой состав группы? Она кратко сообщила, что зовут её Таня, и добавила: «Больше я вам ничего не скажу».

Возможно, считая пойманную диверсантку важной птицей в советской разведке, Зою спросили: «Где сейчас Сталин?» Она чётко отрезала: «Сталин на своём посту». И это была правда, - правда, которую неведомо как почуяла девушка в свою последние, жуткие часы. Верховный Главнокомандующий не сбежал и не спрятался, - вопреки всем лживым попрёкам, которыми осыпали и осыпают титана «либеральные» моськи. Он работал в своём кабинете, в Кремле. В эти часы, критические для обороны Москвы, вождь не требовал, а просил по телефону командующего 16-й армией Рокоссовского: держаться любой ценой! Сталин отдавал командарму последние скудные резервы защитников столицы. Ведь основные дивизии ещё спешили с востока; им надлежало занять свои позиции, чтобы через полторы недели неудержимо погнать врага на запад...

... Пытки следовали одна за другой, всё страшнее, всё изощрённей. Немцы подносили к самым глазам Зои горящую лампу. Тушили об её тело сигареты, срывали ногти на пальцах...

Затем девушку вытолкали из избы. На страх народу, глядевшему из окон, четыре часа подряд, в одной нательной рубахе, босиком водили по снегу. Тщетно - ни слова, ни стона от «Татьяны», окровавленной и обмороженной, палачи так и не дождались.

Скоро в центре села была сооружена виселица. К месту казни каратели согнали всех, кого только нашли. Щёлкали затворы фотоаппаратов. Эти кадры будут найдены в сумке одного из убитых при отступлении гитлеровцев - и расскажут на весь мир о небывалом мужестве 18-летней русской девушки.

Вспоминает очевидец: «Ей повесили на грудь табличку, на которой было написано по-русски и по-немецки: «Поджигатель домов». До самой виселицы вели её под руки, поскольку из-за пыток она уже не могла идти самостоятельно... Потом подставили ящик. Она без всякой команды, набравшись откуда-то сил, встала сама на него. Подошел немец и стал надевать петлю. Она в это время крикнула: «Сколько нас ни вешайте, всех не перевешаете, нас 170 миллионов! Но за меня вам наши товарищи отомстят». Это она сказала уже с петлёй на шее. Она хотела ещё что-то сказать, но в этот момент ящик убрали из-под ног, и она повисла. Она инстинктивно ухватилась за веревку рукой, но немец ударил её по руке. После этого все разошлись»...

Целый месяц провисело в центре Петрищева мёртвое тело девушки. Лишь 1 января 1942 года немцы позволили жителям похоронить Зою.

...Снова вспоминается далёкое прошлое. 1430 год, Франция, Руан. По узким улицам его, от хмурой крепости-тюрьмы к площади Старого Рынка, движется торжественная процессия. Оттирая толпу горожан, справа и слева шагают солдаты, едут закованные в сталь рыцари на конях; под их охраной выступают священники со свечами и святыми дарами, сопровождая простую крестьянскую телегу. А на телеге - она, 19-летняя девушка в белом балахоне, с позорным колпаком на голове. Многие французы готовы броситься освобождать приговорённую, - но не решаются, глядя на суровых латников с копьями. Иные же из горожан плюют вслед телеге, грозят кулаками и проклинают колдунью...

На площади шествие останавливается у двух дощатых помостов, с грудой хвороста между ними и торчащим из неё обструганным столбом. На одно возвышение судьи возводят девушку в белом; со второй площадки обращается к народу священник с проповедью, в которой он поминает евангельскую сухую ветвь, сжигаемую усердным садоводом. Двое важных прелатов за его спиной согласно кивают митрами. Потом один из них, дородный, краснолицый, встаёт и произносит формулу отлучения еретички от церкви. Жанна д'Арк передана светским властям для суда и расправы...

«Я вызываю вас на Божий суд!» - кричит с костра своим мучителям неукротимая Дева...

Пламя быстро уничтожает балахон девушки, привязанной к столбу; пузырясь, лопается кожа...

Её, юную героиню, спасительницу Франции, объявили служительницей дьявола и жутко, изуверски уничтожили. Чтобы через полтысячелетия, в 1920 веке, объявить святой.

С Зоей всё вышло наоборот.

Подвиг её был признан и прославлен быстро; посмертно она стала первой женщиной, удостоенной Золотой Звезды. Героиней Советского Союза.

Пули настигли старосту Свиридова, женщин с чёрными душами, крестьянок Солину и Смирнову; был покаран смертью предатель Клубков. Даже командира немецкого полка, стоявшего в Перищеве, подполковника Рюдерера, советским чекистам удалось захватить в плен: он предстал перед судом и был расстрелян.

Это - о тьме, теперь о свете. Подвиг Зои Космодемьянской фактически повторили её ровесницы или девушки чуть постарше: комсомольский лидер из Калининской области Лиза Чайкина, полтавчанка Ляля Убийвовк, молодогвардейцы Ульяна Громова и Любовь Шевцова, Даша Дяченко из «Партизанской искры» на Николаевщине, литовская партизанка Мария Мельникайте, связная Харьковского обкома ЛКСМУ Надежда Волкова, руководитель Малинского подполья в Житомирской области Нина Соснина, командир женской диверсионной группы Елена Колесова... Все они также посмертно удостоены звания Героя Советского Союза.

А спустя полсотни лет потомки людей, спасённых Зоей и её боевыми товарищами от рабства и истребления в «третьем рейхе», попытались оболгать и очернить сияющую славой ангелицу...

Кстати, - кто же был вторым ангелом, упомянутым в предсмертном пророчестве отца Петра? Вторым из тех, что «придут и уйдут, а заблудших людей не образумят»? (И не образумили же!..)

Перед самым концом войны в Германии геройски погиб младший брат Зои, гвардии старший лейтенант Александр Космодемьянский.

На могиле Зоиного деда поставили крест со склонёнными к его подножию двумя ангелами. Односельчане не сомневались, что, умирая, священник предвидел мученическую смерть своих внуков. Была ли она тщетной? Теперь во многом зависит от нас.

Перепечатано: "Искатель. Украина" №6(33), ноябрь-декабрь, 2011.