Гражданская война в Казахстане

2011-12-23 Я. Качецкий,Т. Залесский (Я. Качецкий, Т. Залесский)

В середине этого декабря в центре мирового внимания к "горячим" классовым конфликтам, кроме операций FARC и противостояния планам транснациональных корпораций в северных районах Чили, оказалось рабочее восстание в Мангышлаке (точно также как "Тунис", "Алжир", "Люксембург" или "Туркестан", это слово означает и центр края и сам край) или Мангыстауской области, как зовётся этот край официально. Всемирно-историческое значение этого события уже очевидно - рабочие впервые были вынуждены взяться за оружие и решать много таких проблем, которые до того не были актуальным ни для кого на территории СССР. Это означает, что, даже в условиях невозможности отказа от насилия, революция впервые перешла в наступление. А насилие - это неизбежно крайние средства, которые требуют того, чтобы все иные методы решения проблем были испробованы практически, или хотя бы теоретически. И рабочие действительно в ходе своей мужественной многомесячной стачки перепробовали все возможные мирные средства, получая в ответ лишь проявления силы и репрессии - метод, типичный для компаний со значительной долей китайского капитала, славящегося особо жестоким антирабочим настроем. При своей жестокости китайский капитал по-настоящему боится пролетариата и помнит его возможности по маоцзедуновским временам, а трусость может быть активной, только будучи жестокой.

И всё же, налицо более-менее сносное решение казахскими рабочими всех тех вопросов, которые ещё не могут решить уральские, поволжские или украинские рабочие. Активность рабочих в Жанаозене резко контрастирует с нерешительностью демократических сил в Москве в октябре 1993 года, когда безнаказанная вооружённая инициатива исходила целиком и исключительно от крупной торгашеской буржуазии. Есть и другие фундаментальные различия. Если сторонники российского режима 21 сентября смогли изолировать демократические силы на небольшой территории вокруг Дома Советов и к моменту установления полной блокады начать избиение нескольких тысяч безоружных людей в изоляции, то в Мангышлаке область действий революции расширяется и каждое новое поражение приводит к мобилизации новых сил. Этому не мешает дезорганизация систем связи, которую устроила буржуазия, и сознательный подрыв работоспособности части казахстанского сегмента сети Интернет. Обычным приёмом клеветы буржуазия заявляет, что дезорганизация связи в Мангышлаке не умышленная, а является лишь неким "проявлением вандализма". Но могут ли рабочие Западного Казахстана быть заинтересованными в том, чтобы правда о событиях не дошла до их братьев в разных странах мира? В особенности дезорганизация связи не может быть средством противодействия буржуазии, поскольку уже спутниковые средства связи позволяют контрреволюции координировать свои действия.

Другой клеветой были сообщения об 16 погибших. Иронией истории является, что если 16 декабря это могло быть принято лишь как занижение числа жертв, то во вторник это было уже правдой. Но правдой о числе погибших представителей контрреволюции - именно столько потеряло то подразделение полиции, которое навсегда запятнало себя как началом расправы с безоружными рабочими, так и трусливым сопротивлением при попытках рабочих перейти в наступление. Настоящее число жертв намного превосходит то, о чём говорит казахстанская буржуазия. По сведениям, циркулирующим на Урале, уже в понедельник на руках у восставшего народа были тела не менее чем 140 жертв контрреволюции. Это число меньше реального, поскольку из надёжных источников сообщается о практике захвата тел павших силами контрреволюции. Безвозвратные потери контрреволюции хотя и меньше, но поражают своей соизмеримостью, ибо против военщины, зверски подавляющей противников частной собственности действуют плохо вооружённые и не имеющие регулярной военной подготовки рабочие. В переполненных медицинских учреждениях охваченного восстанем края на утро понедельника находилось уже более 1200 раненых разной степени тяжести.

Какой ход событий привёл к тому, что в передовых отрядах мировой революции вместо чилийских или колумбийских индейцев и крестьян оказались казахстанские рабочие? Само название Мангышлаксого края всего полторы сотни лет назад имело оттенок колониального захолустья, предназначенного для высылки - этакой российской Кайены. Российская империя пришла в этот пустынный и малолюдный край в начале XIX века. История этих продвижений начинается с завоевания Астраханского ханства Иваном IV. Между Волгой и Яиком располагались пустынные земли кочевой Букеевской Орды, которая признала власть Российской империи. С севера от Мангышлака цитадель Оренбурга была мощнейшим форпостом империи, прикрывающим с юга дорогу в Сибирь и уральские заводы. Этот центр яицкого казачества был одним из важных стратегических пунктов в ходе Великой Крестьянской Войны в Поволжье и на Урале под руководством Емельяна Пугачёва. Оренбург длительное время был центром российского империализма в его проникновении в Среднюю Азию. Именно из Оренбурга уже в 1870-х годах отправятся экспедиции генерала Перовского, описанные Энгельсом в статье о российском проникновении в Среднюю Азию. Другим важнейшим стратегическим и экономическим пунктом Российской Империи вблизи Мангышлака (за 400 км.) был Гурьев (Атырау) - город, расположенный в Европе и Азии с неповторимой культурной средой.

Попадание трёх казахских союзов - жузов под зависимость от Российской империи, а затем и образование губернской структуры на казахских землях мало что изменило в жизни Мангышлака. Этот край был системой окраинных крепостей, сообщающихся с метрополией морем через Астрахань. Сухопутные пути Мангышлакского края и в настоящий момент могут доставить большое беспокойство как своей протяжённостью и пустынностью, так и господством вооружённой до зубов контрреволюции. Служба этой в нездоровой местности была не только по мнению петербургского двора сродни наказанию. С запрещением писать и рисовать, в эпоху Николая Палкина сюда был в солдатском звании выслан свободолюбивый классик украинского слова Тарас Шевченко, выкупленный передовыми людьми Петербурга из крепостной неволи. Тогдашнюю общественную обстановку в стране крепостного права нельзя выразить лишь словами, но нельзя не привести лишь несколько фактов. Как и на других военных окраинах, в Мангышлаке господствовал полный произвол военных командиров самого ничтожного звания по самым ничтожным поводам, безграмотность и почти полное отсутствие идейной жизни у солдатской массы, обилие телесных наказаний, пьянство унтер-офицеров в условиях безысходности и венчающая военное здание Империи алчность военной верхушки, приведшая как концентрированное проявление всего вышеперечисленного к поражению в Крымской войне.

По установлению Советской власти Мангышлак был отнесён к РСФСР. В ходе национальных размежеваний 1930-х годов этот край был отнесён к Казахской республике. В 300 километрах к югу от Шевченко (Актау) начинается земля Туркмении - одного из наиболее мрачных государств современности, где всевластие номенклатуры в наиболее классической и карикатурной форме перешло в не менее карикатурное и классическое по своей дикости всевластие буржуазии. Тем не менее, для любой революции это непреодолимое расстояние. Задавленные нефтегазовыми деньгами туркменский народ, не имеющий развитой промышленности, не способен на борьбу за своё очеловечивание. Господствующая секта мракобесов удачно навязывает теоретически разбитое ещё в XVIII веке мнение, что все значимые проблемы могут быть решены денежными вложениями или (в крайнем случае) перераспределением денежных потоков. Продуктивное пролетарское сознание творцов всего сущего в обществе, столь характерно выразившееся в заслужившей международную рабочую поддержку и уважение стойкой многомесячной стачке казахстанских нефтяников и в их чувстве внутреннего достоинства начисто отсутствует у сколь либо значительной части туркменского народа, придавленного относительно зажиточной жизнью на нефтегазовую ренту. Туркмения является единственным государством на советской территории, где физически вырезано коммунистическое движение и где никакая часть научного сообщества не занимается не только развитием, но даже сохранением достигнутого уровня в научном коммунизме. Такой контраст характерен - с разностью в несколько сот километров мы видим язвы умирающей общественной системы, которая падёт при первом совпадении её идейной и финансовой несостоятельности и растущее движение наиболее передового класса современности - промышленного пролетариата, численность которого в мировом масштабе смело движется к отметке в половину населения земли со скоростью более 30 миллионов в год в одном Китае.

В 250 километрах к востоку от Шевченко прекращается всякая жизнь и по пустыне проходит геометрически прямая на протяжении трёхсот с лишним километров узбекская граница. Её пересекает также геометрически почти прямая железнодорожная линия Гурьев-Ташауз (Макат-Тахиаташ) с ответвлением на Шевченко (Актау) от станции Бейнеу. Если ответвление, по последним сообщениям, находится в руках революции и всякое сообщение по линии парализовано, то тем решительнее ставится задача для казахстанских рабочих овладеть основной линией и поставить под свой контроль железнодорожное сообщение на юго-западе от высохшего Арала. Это является единственным шансом не допустить географической изоляции восстания и распространить его на Гурьевскую (Атыраускую) область, которая может служить естественным географическим пределом рабочего восстания. Тем пределом, за которым исключительно рабочее движение будет вынуждено, для расширения своего влияния, вступить в союз с мелкобуржуазными движениями против деспотизма Назарбаева. Потенциально некоторое политическое влияние ещё могут иметь только эмигрировавшие представители крупной буржуазии, имеющие свою агентуру в Казахстане и исламисты - поддерживаемые из Узбекистана агрессивные группировки люмпенов с мелкобуржуазными путанными взглядами. Эти силы уже пытаются использовать рабочее движение в своих интересах. В этом нет ничего предосудительного - установление Парижской Коммуны тоже неплохо использовали определённые биржевые спекулянты, и от установления Советской власти в российской метрополии тоже первоначально неплохо выиграли капиталисты "Антанты" и Германии. Всемирно-историческое событие значение этих событий не в том, что их не использовали капиталисты, а в том, что они вышли благодаря господству пролетарской фракции за рамки того, что буржуазия может лишь использовать в своих целях. Поэтому за рамками интересов американского, китайского или российского империализма является явно проступающее пока что сохранение пролетарского характера и пролетарского господства в общественном движении в Мангышлаке. В сохранении этого господства главное условие победы революции, в его утрате - возможная национальная катастрофа, сравнимая со сжатыми в один год всеми негативными последствиями всех лет правления Назарбаева.

Лживое обращение от имени металлургов Караганды, состряпанное подпевалами Сиязбека Мухашева (ФПРК - прокапиталистический "профсоюз") не соответствует действительности - карагандинские металлурги через свои классовые объединения уже безусловно поддержали своих классовых братьев, но пока ещё не активными действиями - в Центральном Казахстане они были бы преждевременны. Даже буржуазно-социологические опросы общественного мнения подтверждают факт возмущения металлургов подлогом продавшегося капиталистам руководства ФПРК.

Ставится вопрос о международных тактических последствиях восстания. Ущерб от перекрытия южноаральской линии, связанной с потоками нефтепродуктов могут ощутить на себе не только казахстанские, но и узбекистанские и российские капиталисты. Немецкие источники сообщают о том плохо скрываемом ужасе, который охватил российских капиталистов в Башкирии и Поволжье, а также о тех мерах, которые военщина России и Узбекистана предпринимает для возможной изоляции восстания в приграничных районах. Но кроме сил капиталистов, против восставших играют и тяготы зимней военной кампании, пусть и на широтах Кавказа.

Главная победа восставших заключается в настоящий момент не в удержании населённых пунктов и даже не в беспримерном мужестве сопротивления до зубов вооружённой контрреволюции, а в том, что силы революции увеличиваются численно и качественно. Это относится не только к восставшим рабочим. Оклендская коммуна (Юго-западные земли США) уже выразила свою поддержку восставшим рабочим. Уже на следующий день после получения известий о расстреле безоружных рабочих (который послужил поводом для восстания) прошли демонстрации у казахстанских посольств в Берлине, Киеве и ряде других европейских столиц. Таким образом, казахстанские рабочие не только сами организовываются, но и помогают организоваться сторонникам пролетарской демократии в других странах. Восстание в Жанаозене - первая великая битва новой мировой цепи революционных событий. Это ещё не сияние победившей пролетарской демократии, но это первый осязаемый проблеск нового мира в ночной тьме контрреволюции, победившей в СССР. Это те самые "Досвiтнi огнi" о которых писала в 1892 году Леся Украинка : "Ще сонячi променi сплять / Досвiтнi огнi вже горять. / То свiтять їх люди робочi." (Пусть солнца лучи ещё спят, / Огни предрассветны горят. / И светит народ их рабочий.)

Каков долг сторонников пролетарской демократии там, где нельзя биться плечо к плечу с мужественными нефтяниками? В первую очередь дать отпор той гнусной клевете, которую развязала буржуазия. Рабочие не были подкуплены некими "тёмными" силами, как утверждают казахстанские капиталисты. Даже если бы это было и так, то кто же довёл рабочих до того, что их, полуголодных, смогли подкупить некие "тёмные силы"? Никто, только казахстанская буржуазия, которая сама накалила обстановку вплоть до начала восстания. Рабочие были согласны на любые пути решения проблем при условии сохранения своего человеческого достоинства. Так было подтверждено то старое и очевидное положение научного коммунизма, что только сама буржуазия может подтолкнуть пролетариат на восстание. Десятки самых талантливых пропагандистов и сеть самых безрассудных бланкистов не смогли бы добиться того, что добилась казахстанская буржуазия. Но ведь и буржуазия действовала по необходимости! В том и секрет разрастания любой революции, что его может породить только агрессия господствующих классов. Отныне, перейдя черту крови, казахстанская средняя и крупная буржуазия подписала себе приговор - пощады ей отныне не будет в случае любого развития наблюдаемой нами революционной цепи. Зимние расстрелы в Петербурге, Варшаве и Лодзи мы помним ещё по опыту тех событий, которые совершились сто шесть лет назад. Кровавое воскресенье положило начало революции в Российской империи. Сейчас в очередной восточной деспотии мы наблюдаем нечто похожее.

Вовсе не удивительно, что контрреволюция быстро и без долгих раздумий попрала т.н. "права человека", подтвердив, что главное "право человека", право буржуазного человека - служить самовозрастанию стоимости. Когда в качестве рабочего или (что почти невероятно) капиталиста личность отказывается служить "самовозрастанию" стоимости, она подвергается изъятию всех "прирождённых человеческих прав" со стороны любого буржуазно-демократического государства. Именно сейчас буржуазная демократия показала себя с неотъемлемой стороны буржуазной диктатуры - в Казахстане уничтожена даже формальная свобода слова, свобода собраний, свобода печати.

В этих условиях казахским рабочим нужна международная правда об их борьбе и только правда, им "не прожить наверняка / без чего? Без правды сущей, / да была она погуще, / как бы не была горька" (Твардовский). Именно в тяжёлые моменты критики оружием или применения оружия критики вступает в дело подлинный ленинский принцип партийности - весь мир раскалывается на партию адекватного мышления и партию его профанации - в эту партию уже набились огромные кучи буржуазных группировок - патриоты всех мастей, фидеисты, служители разных культов, государственники, "помаранчевые" и "голубые" в украинском и международном смысле, узбекские буржуазные лизоблюды и респектабельные американские профессора с пачками "непахнущих" долларов в кармане. На другой стороне противоборства должны оказаться мы - сторонники пролетарской демократии. И у нас нет другого оружия, кроме адекватности наших идей.

Официальные "коммунистические" организации Казахстана оказались в стороне от движения масс. Немецкие, польские, чешские и украинские источники всё ещё не привели ни одного их заявления. Советские товарищи обычно этому совсем не удивляются, что в свою очередь заставляет немного удивиться нас. Если соответствующие структуры бастующих, а теперь и восставших по прежнему передают актуальные данные, то возникает подозрения в том, что официальные молчащие "коммунисты" либо не поддерживают движение масс, тогда этот сорт интеллигенции вполне по Ленину является отбросом казахстанской нации, или же они не имеют технической или моральной возможности сообщить о своём мнении. В первом случае они заслуживают жалости, во втором - презрения. Из коммунистических организаций Казахстана активно освещает события на своём русскоязычном сайте только Социалистическое Движение Казахстана. Никаких других постоянных источников свежих данных в Польше и Германии всё ещё не известно.

Режим Назарбаева среди всего того дурно пахнущего политического продукта, что победил на просторах СССР совсем не был самым реакционным или репрессивным. Первое звание по влиянию на мировую обстановку по праву принадлежит российскому империализму, второе туркменскому капитализму. Режим Назарбаева не был самым прочным (Беларусь) или самым неустойчивым (Украина). Он не был самым шовинистическим (Туркмения) или самым безналичным к национальности мигрантов (России). Режим Назарбаева представляет из себя специфическое выражение интересов национальной буржуазии при её контроле над империалистическим разделом Казахстана. Приоритет здесь был отдан российским, далее европейским и китайским капиталистам, причём последних (как представителей наиболее экспансивного империализма, проникшего даже в Перу и Литву) опасаются. В этом смысле режим Назарбаева сходен с пилсудчиной. Политические формы также весьма сходны, и мы без труда найдём аналоги "санационных мероприятий" польской Дефензивы в современной Казахстане. В национальном отношении режим Назарбаева сходен с пилсудчиной лишь карикатурно. Трагедия пилсудчины повторена назарбаевским фарсом. Если Пилсудский имел обширные великопольские области с развитой буржуазной общей и языковой культурой, то область применения казахского языка и поныне сужается. Мощной демократической и интернационалистической культуры, как в Беларуси и особенно на Украине, на казахском языке по причине общественных условий до 1930-х годов создано не было. За рамками современной экспансии российского империализма и большого числа русскоязычных, фактор отсутствия передовых научных школ в советском Казахстане также сыграл свою роль.

В противоположность наличию однонационального ядра в Польше, целинная эпопея уничтожила возможность национального государства в Казахстане и привела к общему распылению-взаимопроникновению населения разных национальностей. В этих условиях дискриминационная политика против русских (великороссов, белорусов и украинцев) и русскоязычных уже не могла быть знаменем буржуазии и обоснованием захватов как в межвоенной Польше. Никакого аналога планам прогнать немецкую армию на западный берег Рейна казахская военщина не составляла. С точки зрения местных отъявленных нацистов, этнические захваты могли бы быть целесообразны в Западной Джунгарии, но тут мощь миллиардного китайского империализма ставит заслон любым смелым пантюркистам и пр. Этнические захваты поставили бы под сомнения статус целинного населения и обострили бы проблемы военной зависимости от российского империализма, а кроме того, оживили бы сепаратистские тенденции, серьёзные и без этого. Эти тенденции уже привели к необходимости переносить столицу из забалхашской Алма-аты в Целиноград, бывший посёлок Ак-мола (Белая могила), где зарвавшийся тиран вполне может найти себе могилу, обильно посыпанную белым пеплом обманных и вероломных постановлений, законов и указов. В условиях невозможности решать проблемы внешними средствами, весь гнёт казахстанская буржуазия обратила вовнутрь. Пролетариат был поставлен вне официального общества и был единственным источником решения всех чужих проблем. Нефтяная промышленность вместе с сельским хозяйством составляют основу финансовой жизни этой, сравнимой по населению и экономической мощи с Беларусью, страны.

В противоположность трусости и тихому шелесту клеветы у буржуазии, мы находим зачатки международной солидарности пролетариата ещё в период, когда мужественные нефтяники не сдавались в ходе многомесячной стачки. В то время, как польская буржуазия и Костёл просто очерняли и по возможности замалчивали борьбу казахстанских рабочих, сторонники рабочей демократии в Польше собрали несколько сот злотых для своих казахстанских братьев. Около миллиона рублей было собрано в Беларуси, почти тысяча евро в обеих частях Германии, несколько тысяч крон в Чехии, по нескольку тысяч гривен в Западной и Восточной Украине и немецкие источники ничего не сообщают даже о приблизительном размере тех сумм, которые поступили из России - а они должны быть наиболее внушительными. И в Петербруге на Дворцовой, и в Варшаве не пересечении Ерусалимских аллей и Маршалковской, и в Киеве у завода "Арсенал", и везде, где поныне помнят о рабочих расстрелах, спешат подать свою скромную руку помощи. Если не с делом, так со словом. Если не с едой, то с монетой.

Итак, налицо согласованное и, в высшей степени вынужденное, действие масс - проявление непосредственной демократии. Постоянна тлеющая в условиях капитализма внутренняя война. Но вот она вырвалась в своей активной форме наружу. Тут же мир раскололся на тех, кто за пролетарскую демократию и всесторонне развитие личности и тех, кто против под тысячами предлогов. Кто испугался действий масс - тот уж точно не коммунист и по прошлым, в чём-то разумным, китайским меркам вполне заслуживает "перевоспитания" у хунвейбинов и цзяофаней.

В разные революционные эпохи застрельщиками мировых битв становились разные страны. В XV веке это Чехия, в XVI - Германия в XVII Нидерланды и Англия, в XVIII веке Франция, в XIX веке Германия, в XX веке - Россия. Начало нового революционного подъёма навсегда будет связано с Казахстаном. Революционный центр в последние века уходит на Восток: Из Ливерпуля и Манчестера в Париж и Лион, оттуда в Кёльн, Берлин и Бреслау (Вроцлав), потом в Лодзь и Варшаву, в Петербург, Москву и Киев, теперь в Тольятти и Магнитогорск, и вот он уже в Жанаозене. Вероятно он пойдёт на восток и далее, чтобы взорвать последнюю цитадель мирового капитализма и уничтожить его последнюю резервную армию - КНР. Когда в демократическом Китае будут восстановлены всеобщее и бесплатное здравоохранение, и образование хотя бы по маоцзедуновским нормам, и китайский пролетариат победит свою буржуазию, тогда пролетариат России и Германии сможет добить мировую капиталистическую систему, центр которой, США, к тому моменту лишится значительной части военной мощи, раз он уже трещит по швам при крупнейшем в мире военном бюджете. Путь к этой победе мирового пролетариата уже полит кровью мужественных казахстанских нефтяников. На протяжении последней революционной цепи мелкобуржуазные и люмпенские движения в Египте, Тунисе и Йемене уже получили продолжение в виде более пролетарского движения в ряде рабочих центров США, а это движение уже продолжено героическими казахстанскими нефтяниками. Итак, пролетариат уже принял участие в очередной революции и притом в её самой решительной форме. Печать самостоятельных действий пролетариата неизбежно ложиться на все последующие революционные действия этой цепи. Как пророчески записала известная белорусская поэтесса Цётка: "Такi бой вякамi ждэцца,/ Такi бой гiгантаў дасьць, / Ў такiм бою толькi грэцца, /Ў такiм бою толькi пасьць." (Бой такой веками ждётся, / Бой такой гигантов даст / В этом бое только греться. / В этом бое только пасть.)

Авторизованный пер. с польского

Bolesіaw Lipkewicz