Смертоносное небо. Сто лет военной авиации
2011-11-08 Дмитрий Королёв
Ровно 100 лет тому назад, в октябре 1911 г., в ходе итало-турецкой войны, основные действия которой происходили (вот уж совпадение!) на территории Ливии, состоялся боевой дебют военной авиации.
Итальянцы перебросили на театр военных действий авиаотряд в составе 9 аэропланов, 11 пилотов и 30 человек наземного персонала. Поначалу авиаторы всего лишь вели (и довольно успешно) разведку, а также корректировали огонь корабельной артиллерии, однако уже 1 ноября лейтенант Гавотти сбросил на противника со своего моноплана Etrich Taube 3 гранаты, изготовленные его сослуживцем лейтенантом Ципелли. Этот эпизод принято считать первой в истории бомбардировкой с воздуха. А вскоре появились и настоящие авиабомбы.
С тех пор боевая авиация проделала фантастический путь развития. Юбилей — хороший повод, чтобы поговорить о роли и значении ВВС в современной войне, о тенденциях в военной авиации, а заодно лишний раз затронуть вопрос о том, готова ли Украина (как и Россия) к современной воздушной войне.
Идейное наследие генерала Дуэ
В 1930-х гг. широкое распространение на Западе получила теория итальянского генерала Джулио Дуэ (1869—1930), согласно которой авиация будет играть в современной войне решающую роль, и что она одна способна одержать победу путем сокрушительных ударов по промышленным и военно-политическим центрам противника. А армия и флот необходимы лишь для оккупации страны, уже поверженной авиацией. Дуэ еще в 1910 г. высказал верную точку зрения о том, что авиация вскоре станет одним из видов вооруженных сил, наряду с сухопутной армией и военно-морским флотом — и наравне с ними.
Мощь и значение авиации неуклонно росли, однако в чистом виде теория Дуэ не оправдывалась, а в Советском Союзе ее даже объявили антинаучной. В самом деле, исход Второй мировой войны был, вне всяких сомнений, решен на полях преимущественно наземных сражений Восточного фронта — а отнюдь не массированными стратегическими бомбардировками рейха англо-американской авиацией. В Корее «войска ООН» имели большое превосходство в воздухе, но, несмотря на это, война на суше велась с переменным успехом и в итоге завершилась «вничью». На страны Индокитая американская авиация обрушила 6,3 млн. тонн бомб — втрое больше, чем было сброшено на Германию и Японию вместе взятые, — но США потерпели в той войне позорное поражение, не сумев сломить невероятную стойкость вьетнамского народа и справиться с партизанским движением в джунглях.
И все-таки в конце XX в. последователи генерала Дуэ, казалось, дождались триумфа его идей. В ходе операции «Буря в пустыне» 1991 г. неслыханная по своей мощи авиационная группировка США и их партнеров по коалиции в щепки разнесла военную машину Саддама Хусейна, после чего потребовалась лишь скоротечная (всего 4 дня) сухопутная операция по освобождению Кувейта.
Разгром, учиненный воздушной армадой и раздутый пропагандой, вправду впечатлял. Ведь перед войной Ирак считался серьезным противником. Против сил коалиции он выставил до 680 тыс. чел. личного состава, 42 или 43 дивизии, более 4 тыс. танков, почти 3 тыс. БТР и БМП и более 3 тыс. артиллерийских орудий. ВВС Ирака насчитывали от 550 до 700 боевых самолетов, что делало их шестыми в мире. У иракцев к тому же имелся немалый опыт боев, накопленный в ходе ирано-иракской войны 1980—88 гг.
Но это огромное войско было разбито, дезорганизовано и деморализовано за считанные недели! К концу военных действий иракская армия потеряла 3/4 танков, более половины БТР и 90% орудий. Наиболее боеспособные («элитные») части республиканской гвардии лишились половины своей техники. Были потоплены 143 из 178 военных кораблей и катеров Ирака (в т. ч. 12 из 13 ракетных катеров). При этом союзники потеряли около 50 летательных аппаратов (ЛА), хотя изначально ими была запланирована потеря 100 машин.
Однако, анализируя ту войну, следует отметить не только запредельное количественное и качественное превосходство воздушных сил коалиции, но и слабость иракских вооруженных сил, их прежде всего низкий профессиональный уровень и моральный дух, обусловленный внутренней гнилостью правившего режима. Для иллюстрации достаточно привести пример, когда пилот МиГ-29 в панике катапультировался, и исправный самолет попросту упал. Иракские летчики вообще не проявляли героизма и избегали воздушных боев, из-за чего, надо полагать, они и сумели одержать одну-единственную победу (17 января МиГ-25 сбил F/A-18C), тогда как американцы сбили 40 ЛА, плюс 2 на счету саудовца.
Показательно пренебрежительное высказывание С. Хусейна накануне войны, что, дескать, «...воздушные силы никогда не были решающим фактором в истории войн». Иракское руководство явно было не готово к такому характеру боевых действий, уповая на танковые лавины. А они без прикрытия с воздуха оказались беззащитны.
Тем не менее и в той кампании победители столкнулись с серьезными (и так и не решенными) проблемами — взять хотя бы малоуспешную охоту за мобильными «Скадами» и пусковыми установками противокорабельных ракет. Саддам, несмотря на поражение, удержался у власти, и у него хватило сил, чтобы подавить восстания курдов и шиитов. Так что в 2003 г. американцам для свержения своего старого врага пришлось-таки проводить полномасштабную наземную операцию, которая, успешно начавшись, обернулась затем для янки немалыми людскими потерями, военными и политическими провалами. Равно как и война в Афганистане, которая тоже началась с сокрушительных авиаударов — благо, талибы не могли им вообще ничего противопоставить.
В ходе натовской агрессии против Югославии в 1999 г. действия авиации, выполнившей более 10 тыс. самолетовылетов и сбросившей свыше 23 тыс. авиационных средств поражения (в т. ч. 8 тыс. высокоточных), тоже дали неоднозначные результаты. С одной стороны, натовцам удалось в значительной степени разрушить инфраструктуру неприятеля, обесточив треть Югославии, выведя из строя все нефтеперерабатывающие заводы, до половины военно-промышленных мощностей и большую часть мостов через Дунай. Однако потери югославской армии в реальности оказались намного меньше тех, что приводились в победных реляциях.
Сербы проявили себя умелыми мастерами по части маскировки, да и погода им помогала. Югославская армия оставалась вполне готовой к наземным боям, в ходе которых ее противник наверняка понес бы ощутимые потери. О боеспособности югославов говорит, в частности, тот факт, что Клинтон не позволил бросить в бой вертолеты Apache, опасаясь их больших потерь. Но Милошевич не решился завязать сухопутные бои (применив, например, диверсионные силы против подразделений НАТО на территории Боснии, Албании и Македонии), в итоге югославы, не без давления со стороны России (миссия Черномырдина), сдались, потеряв Косово.
Наконец опыт последней войны — в Ливии. Конечно, длившиеся почти полгода (!) ожесточенные бомбежки этой маленькой по населению страны измотали и надломили режим Каддафи. Однако все равно пришлось брать Триполи штурмом, задействовав не только отряды «повстанцев», но и спецподразделения Британии и Франции. Можно предположить, что война пошла бы по другому сценарию, имей Джамахирия сильную ПВО, способную «свалить» значительное число натовских стервятников. Тогда «носителям демократии» пришлось бы проводить наземную операцию раньше, в основном своими силами и с большими потерями.
Бесспорно, авиация сделалась в наши дни главной ударной силой. И любая страна, желающая обезопасить себя от нападения извне, должна в первую очередь позаботиться об укреплении своих ВВС и ПВО. Но даже в свете последних войн концепция Дуэ представляется односторонней, неверной, пригодной разве что для избиения заведомо слабого и при этом нерешительного противника. Вооруженные силы — единый, целостный организм, состоящий из различных видов и родов войск, которые не могут воевать друг без друга и должны взаимодействовать, решая свои специфические задачи. Причем в каждой конкретной войне роль и относительное значение того или иного вида ВС разнятся в зависимости от целей и задач войны, политической ситуации, природно-географических условий и проч.
МиГ-35
«Сетецентрическая война» — война компьютеров и их систем
В эпоху бурного развития и повсеместного внедрения информационных технологий война во все возрастающей мере становится войной компьютеров, объединенных в системы, в сети, занятые сбором, обработкой и доставкой данных о противнике и обстановке на поле боя, управлением войсками и отдельными боевыми машинами. Побеждает тот, кто владеет большими объемами достоверной информации, быстрее ее обрабатывает и передает, чтобы использовать в бою и, упредив противника и подавив его информационные системы, посылать управляемые боеприпасы точно в жизненно важные цели.
Источники информации, командные пункты и средства поражения, боевые машины и подразделения, а также органы тыла объединяются в информационную сеть («военный интернет»), обеспечивающую все ее «узлы» достоверными и полными сведениями об обстановке почти в формате реального времени. Создается боевой организм, обладающий особой мощью, гибкостью и мобильностью, могущий действовать слаженно, в самом высоком темпе, эффективно поражая противника и сохраняя живучесть своих сил. Такая концепция ведения войны, предполагающая достижение информационного превосходства, получила название сетецентрической войны (Networking-centric Warfare), основные положения которой изложены в американской доктрине Joint Vision 2010 (1996 г.) и других документах.
Но реализация ее в Штатах была начата еще в 1980-е гг. в единой системе обмена тактической информацией JTIDS, полноценного аналога которой в России, к сожалению, не создано и поныне. Участники ее, вплоть до командиров небольших пехотных подразделений, обмениваются информацией (в цифровом виде), которая передается по защищенным высокоскоростным линиям связи и выводится на дисплеи тактической обстановки. Будучи элементом такой сети, командир, скажем, танкового подразделения не только видит на экране расположение своих и чужих сил, но и знает, сколько топлива и снарядов остается в каждой его машине.
Современная война становится настолько сложной, что вместо термина «поле боя» стали употреблять «пространство боя» (Battlespace), т. е. многомерное пространство, интегрирующее в себе все среды — землю, море, воздух, космическое пространство, а также особое информационное (киберпространство), где тоже ведется противоборство. В сетецентрической войне авиация если и превращается в главную ударную силу, то только лишь потому, что это наиболее высокомобильный вид ВС с самой быстрой реакцией на изменения обстановки; потому что она лучше других способна собирать (сообща с космическими войсками) разнообразную информацию о противнике и использовать ее, нанося высокоточные удары по врагу. И благодаря объединению в сеть с ЛА, оснащенными линиями передачи данных, те же сухопутные войска и флот тоже многократно повышают свои боевые возможности.
Сегодня прогресс авиации — это едва ли не в первую очередь прогресс в области авионики, или, как ее принято называть у нас, бортового радиоэлектронного оборудования (БРЭО). Развитие авионики началось в годы Второй мировой войны, ускорилось в 60-е гг. и привело к революционным изменениям на рубеже веков. В 1945 г. на бомбардировщике В-29 имелось около 2000 электронных устройств, через десятилетие на В-52 — уже более 50 тыс. В стоимости истребителя F-15E 80% составляет стоимость авионики. Еще больше это относится к истребителям 5-го поколения, таким как F-22 Raptor, F-35 Lightning II или «Сухой» Т-50.
«Сухой» Т-50
Именно изощренная электроника, управляемая мощными бортовыми ЭВМ, дает машинам последнего поколения решающее превосходство над старой техникой. Бортовые РЛС с активными фазированными антенными решетками; прицельные (лазерные) контейнеры, позволяющие обнаруживать наземные цели на больших расстояниях (танки — до 20 км), классифицировать их и сопровождать в автоматическом режиме сразу несколько целей; цифровые линии передачи данных, интегрированные с теми же прицельными контейнерами (так что те могут передавать на землю видеоизображение); нашлемные системы целеуказания и индикации (НСЦИ), наделяющие летчика «убийственным взглядом», — все эти вещи совершенно необходимы многоцелевому истребителю в современной войне.
Из последних разработок — реализация (напр., на американском F-35 Lightning II) концепции «глаза вне кабины»: данные от радара, оптико-электронных датчиков и радиотехнических средств комплекса самообороны синтезируются ЭВМ, и пилот с помощью дисплея или НСЦИ может видеть все пространство вокруг самолета, вовремя реагируя на возникающие угрозы.
F-35 Lightning II
Итак, развитие современной военной авиации надо рассматривать в связи с развитием электроники и компьютерно-коммуникационной техники, а также в связи с концепцией сетецентрической войны, к ведению которой (а не войны прошлого века) так или иначе должна быть готова наша армия. Для этого она должна иметь соответствующим образом оснащенные ВВС и развитые системы управления и связи. Готова ли и имеет ли — вопрос к военным.
А тем временем наши «еврососеди» перевооружаются, закупая авиатехнику западного образца. Чехи и венгры выбрали шведский Saab JAS 39 Gripen. Между прочим, потомки викингов одними из первых стали практически воплощать концепцию сетецентрической войны (доктрина «сетецентрической обороны»), оснащая свои самолеты, начиная с легендарного перехватчика Draken, аппаратурой приема/передачи данных. И Gripen в этом отношении — среди лучших.
Saab JAS 39 Gripen
Польша в 2006—2008 гг. приобрела 48 истребителей F-16C/D Fighting Falcon одной из последних модификаций — Block 52+. К этим мощным машинам поляки прикупили новейшие боеприпасы, включая наводимые по сигналам GPS бомбы JDAM и ракеты «воздух—воздух» Sidewinder последней модификации AIM-9X. А также лазерные прицельные контейнеры 3-го поколения Sniper XR. Приобретенное «лучшим другом Украины» авиационное вооружение носит явно выраженный наступательный характер, что не может не настораживать...
Истребители 5-го поколения
Ключевой момент сегодняшних войн — завоевание превосходства в воздухе. Уступить врагу небо — значит почти наверняка проиграть. Можно сколько угодно восхищаться вправду великолепными характеристиками зенитно-ракетных комплексов С-300 и С-400, но уповать только на них нельзя — сами они не способны надежно защитить воздушное пространство. Давно доказано: наилучшим средством в битве за небеса является истребитель. Современный истребитель.
В прошлом году первый полет совершил долгожданный российский истребитель 5-го поколения Т-50, известный также как ПАК ФА (перспективный авиационный комплекс фронтовой авиации). Это, бесспорно, отрадный факт, однако пока что о достоинствах новой машины судить преждевременно. Сначала нужно, чтобы самолет был запущен в серию и начал в достаточных количествах поступать в строевые части, а это произойдет никак не ранее 2015 г.
F-22 Raptor
И до того момента «королями воздуха» останутся американцы, которые, начав разрабатывать истребители 5-го поколения одновременно с СССР, приняли на вооружение первый такой самолет — F-22 Raptor — еще в середине 2000-х. Правда, высокая цена «Рэптора» и вызванные этим политические дебаты умерили аппетиты военного ведомства США: вместо планировавшихся изначально 750 машин заказ составил всего-навсего 187 штук. Однако и в таком количестве, при поддержке прошедших модернизацию F-15 Golden Eagles, они представляют грозную силу.
В воздушном бою, как правило, побеждает тот, кто первым увидел противника и гарантированно поразил его ракетой. Низкая заметность на экране РЛС как раз и позволяет F-22, оставаясь незамеченным, подойти к врагу на дальность пуска ракет. Вдобавок самолет обладает высокими летными характеристиками. Он может осуществлять полет на сверхзвуковой крейсерской скорости порядка 1,7М без включения форсажа (а при работе форсажной камеры резко возрастает расход горючего, к тому же самолет обильно излучает тепло, демаскируя себя). Для эффективного пуска ракеты «воздух—воздух» на большую дальность обычному истребителю, дабы придать ракете дополнительную кинетическую энергию, надо разгоняться, включая форсаж, а вот «Рэптору» этого делать не нужно. Кроме того, повышению дальности пуска способствует большой практический потолок самолета (порядка 20 тыс. м) — по сути стрельба ведется сверху вниз.
Но F-22 хорош и в ближнем маневренном бою. Благодаря высочайшей тяге двигателей, оснащенных соплами с отклоняемым вверх-вниз вектором тяги, отличной аэродинамике и автоматизированной системе управления он по своим маневренным характеристикам превосходит большинство существующих истребителей во всем диапазоне высот и скоростей полета.
Штатное вооружение (6 ракет средней дальности AIM-120C AMRAAM и 2 ракеты ближнего боя AIM-9 Sidewinder) располагается во внутренних отсеках, а не снаружи — это тоже один из элементов технологии «стелс». Будучи типичным истребителем завоевания господства в воздухе, F-22 способен наносить удары и по наземным целям, применяя GPS-наводимые бомбы GBU-39 SDB (Small Diameter Bomb). Эти боеприпасы при небольшом калибре в 113 кг обладают разрушительным действием 454-килограммовой бомбы. F-22 может сбросить 8 таких бомб «залпом», с индивидуальным их наведением на разные цели, не входя в зону противодействия вражеской ПВО (бомба планирует на крылышках на изрядное расстояние).
О превосходстве истребителя 5-го поколения говорит следующий факт: в 2006 г. в ходе проведенных учебных боев F-22 одержал над американскими истребителями старых типов победу со счетом 144:0!
Естественно, у «Рэптора» имеются и недостатки. У него — без использования подвесных баков — маленький радиус действия (всего 760 км), а подвеска баков нежелательна по соображениям обеспечения «невидимости». Он, в отличие от Су-27, МиГ-29 и новейших европейских истребителей, не оснащен инфракрасной оптико-локационной станцией, позволяющей обнаруживать и отслеживать цели на больших дистанциях, не включая при этом радиолокатор. Пилоты F-22 до сих пор не получили НСЦИ — и наличие последних дало бы российским летчикам преимущество в ближнем бою. Есть вопросы и к ракете Sidewinder, уступающей европейским ракетам, таким как ASRAAM и IRIS-T. Хотя американцы уже приняли меры: у новейшей AIM-9X за счет оснащения соплом с отклоняемой тягой намного возросла маневренность, а угол «захвата» цели ее ГСН достиг 180 градусов.
Су-35
Говорят, что достойными противниками F-22 могут стать модернизированные самолеты семейства Су-27, прежде всего — Су-35 (поколение 4++). Беда, однако, в том, что их поступление на вооружение продвигается в РФ с большим скрипом.
А что, случись, не дай бог, чего, смогли бы противопоставить продвинутому врагу украинские ВВС — Су-27 и МиГ-29 ранних модификаций 80-х годов выпуска?
Человек и машина как единое целое
Как уже отмечалось, боевые действия приобретают в наше время все более сложный характер, в связи с чем на летчиков ложится огромная информационная и психологическая нагрузка. По этой причине широкое распространение получили двухместные ударные самолеты (F-15E Strike Eagle, F-16D, Tornado, Mirage 2000D, Су-34) — второй член экипажа отвечает за вооружение и бортовые системы, в то время как пилот может полностью сосредоточиться на пилотировании.
Большое внимание уделяется совершенствованию интерфейса «человек — машина». Задача состоит в том, чтобы сделать кабину эргономичной, облегчить работу летчика, обеспечить его всей необходимой информацией, максимально «разгрузив» его. Уходят в прошлое привычные «стрелочные» приборы, прозванные «будильниками». Их заменили многофункциональные цветные ЖК-дисплеи. Самая важная пилотажная, навигационная и прицельная информация выводится на индикатор на лобовом стекле (ИЛС), благодаря чему пилот может следить за перипетиями боя, не опуская глаза на приборную доску. Находят применение и удобные системы голосовых команд (система Direct Voice Input, установленная на «евроутках» Eurofighter Typhoon и Dassault Rafale).
Многие процессы автоматизируются. Так, средства постановки пассивных и активных помех связываются в единый комплекс с датчиками, реагирующими на облучение самолета радаром или пуск ракет, и срабатывают автоматически при возникновении угрозы. Хороший пример такого комплекса — SPECTRA истребителя Rafale.
Тенденция последнего времени — внедрение НСЦИ: информация выводится на забрало летного шлема (а в перспективе — непосредственно на сетчатку глаза). И самое главное: пилот нацеливает ракеты «воздух—воздух», просто поворачивая лицо в сторону неприятеля (в кабине размещены датчики, определяющие положение головы). Использование таких нашлемных прицелов дает решающее преимущество в ближнем маневренном бою, ибо НСЦИ позволяет мгновенно наводить ракеты на цели, находящиеся сбоку от истребителя, не разворачивая его.
В свое время Советский Союз по этому архиважному направлению намного опережал Запад. Еще в 1989 г. пилоты МиГ-29 получили НСЦИ «Щель-3УМ», аналоги которой появились в США и союзных им странах только в 90-е. Но к настоящему времени Запад отставание ликвидировал. Там созданы высококлассные образцы НСЦИ как для конкретных типов самолетов, так и «единые», которыми могут оснащаться машины разных типов (американская JHMCS). И вот уже новейший F-35 станет первым за последние 40 лет истребителем совсем без ИЛС — последний теперь не нужен, его полностью заменит нашлемная система HMDS.
В конце концов, в бою побеждает не машина, а система «человек — машина» (человек на первом месте!). Чем сложнее становится военная техника, тем более совершенными должны быть системы управления ею. На мой взгляд, именно в направлении интеграции человека и больших комплексов боевых машин в единое целое следует ожидать революции в военном деле, основанные на достижениях кибернетики, бионики, робототехники и других наук. Но такие революции под силу только технологически передовым странам.
«Летающие глаза и уши»
Даже лучшие истребители с самой продвинутой авионикой ничего не стоят, если они не являются частью развитой системы ПВО, связывающей воедино перехватчики, зенитно-ракетные комплексы, радары и иные средства обнаружения воздушных целей, командные центры.
И здесь важнейшая роль отводится самолетам дальнего радиолокационного обнаружения и управления (ДРЛОиУ) типа E-3 Sentry (AWACS) и советского А-50. Сила их не только в том, что они, находясь в глубине боевых порядков в относительной безопасности, способны «прощупывать» воздушное пространство на сотни километров вокруг себя, чего не могут делать истребители с их сравнительно маломощными радарами. Получая полную информацию о тактической обстановке от самолетов ДРЛОиУ, истребители имеют возможность работать, не включая свои РЛС и оставаясь менее заметными для неприятеля. Фактически сражение между стороной, обладающей самолетами ДРЛОиУ, и стороной, не имеющей их, превращается в схватку зрячего со слепым!
Еще не так давно присутствие самолетов ДРЛОиУ было привилегией главных авиационных держав. Но за последние годы ими обзавелись Япония, Саудовская Аравия, Бразилия, Швеция, Греция, Турция, Австралия, Чили, Египет и еще ряд стран.
Украины среди них, увы, нет. После распада СССР все самолеты А-50 достались России, а у нашего государства ничего соответствующего не появилось. В 80-е гг. ОКБ им. О. К. Антонова разрабатывало и испытывало самолет Ан-71 (натовское название — Madcap). Однако в связи с известными политическими потрясениями и прекращением финансирования программа в 1990 г. была приостановлена. А по сути — похоронена...
Здесь необходимо отметить, что ведение сетецентрической войны предполагает широкое использование разнообразных разведывательных ЛА, ведущих в кооперации с космическими аппаратами сбор разведданных в режиме реального времени. А также самолетов радиоэлектронной борьбы (РЭБ), задача которых — ослепить, оглушить и парализовать врага. Отсутствие таких аппаратов и неспособность противостоять атакам на свои информационные системы (для чего, опять же, требуются, помимо всего прочего, самолеты ДРЛОиУ и воздушные командные пункты) чревато фатальными последствиями.
Будущее авиации — «беспилотники»
Лучше всех с ключевой задачей завоевания информационного превосходства справляются беспилотные летательные аппараты (БПЛА). Специалисты едины во мнении, что «дроны» — это будущее военной авиации и лишь страны, лидирующие в их разработке, смогут оставаться в авангарде военной науки и техники.
Лучшие армии мира насыщаются разного класса БПЛА, ведущими разведку на всех уровнях военной организации — от стратегического звена до низшего тактического. Появились малоразмерные, малозаметные и бесшумные аппараты малого радиуса действия, запускаемые буквально «с рук» (например, RQ-11 Raven, RQ-14 Dragon Eye); они опробованы в Ираке и Афганистане и начинают массово поступать в небольшие сухопутные подразделения. (В силовых ведомствах США уже сейчас насчитываются тысячи БПЛА.) А в отдаленной перспективе развитие нанотехнологий наверняка приведет к созданию микроминиатюрных БПЛА размером с муху — то будет настоящая находка для спецслужб и спецназа!
БПЛА стали осваивать задачи ударных машин. Американцы уже применяли MQ-1 Predator, вооруженные противотанковыми ракетами AGM-114 Hellfire, для уничтожения автомашин с «главарями террористов». А еще они, как сообщалось в прессе, разрабатывают «беспилотники», которые смогут сутками «висеть» над районами размещения межконтинентальных баллистических ракет, обнаруживать их пуски и поражать их на старте небольшими противоракетами.
На очереди — создание беспилотных истребителей. Есть мнение, что F-35 станет последним пилотируемым истребителем ВВС США. Потом в бой вступят воздушные роботы с искусственным интеллектом. У них перед пилотируемыми машинами все преимущества. Отсутствие кабины и систем жизнеобеспечения намного облегчит самолет, но важнее всего то, что «беспилотник» может маневрировать с такими перегрузками, которые человек выдержать не в состоянии. По этой причине самолету так сложно увернуться от высокоманевренной ракеты.
Плохо то, что Россия (про Украину молчу), несмотря на прилагаемые ею усилия, намного отстает от лидеров — США и Израиля. Из-за чего ей приходится закупать «беспилотники» в том же Израиле...
Невидимые убийцы
В 90-е гг. едва ли не самым известным и популярным самолетом в мире был F-117 Nighthawk, или Stealth Fighter. Несмотря на букву F в обозначении, он не был истребителем. F-117 — «чистый» бомбардировщик, ударный самолет, которому отводилась роль «серебряной пули», т. е. оружия, предназначенного для поражения особо важных и защищенных средствами ПВО целей — штабов и командных пунктов, узлов связи, ключевых мостов, тоннелей и т. п. Будучи «невидимым», он мог подкрасться близко к цели, не спеша прицелиться и поразить ее ювелирно точным ударом (к примеру, для разрушения бункера желательно попасть высокоточной бомбой прямо в вентиляционный колодец).
Боевой дебют F-117 в операции Just Cause (Панама, 1989 г.) получился в стиле «первый блин комом». Зато в кампании 1991 г. самолет проявил себя во всей красе. Уже в первую ночь войны F-117 разгромили главный штаб иракских ПВО в Багдаде. Век этой машины, правда, оказался недолог — в 2008 г. ее сняли с вооружения. Вдобавок были закрыты еще два амбициозных проекта создания «невидимок» — палубного штурмовика A-12 Avenger II и разведывательно-ударного вертолета RAH-66 Comanche. В итоге в настоящий момент на вооружении ВС США имеется только один классический «стелс» — B-2 Spirit, бомбардировщик со зловещими очертаниями и чудовищной ценой — более 2 млрд. долл.
Дальность полета с одной дозаправкой — 18 000 км. Основное вооружение — корректируемые авиабомбы (КАБ) с GPS-наведением. Spirit способен «залпом», с индивидуальным наведением на цели, сбросить 16 907-кг КАБ GBU-31 или 80 227-кг GBU-38, опорожнив оба бомбоотсека за 22 секунды.
Одна из главных проблем, связанных с такого рода самолетами, — сложность и дороговизна их обслуживания. Их трудно поддерживать в боеготовом состоянии — радиопоглощающее покрытие (РПП) быстро выходит из строя, и его надо часто обновлять, причем в заводских условиях.
Но технологии «стелс» совершенствуются, благодаря чему созданы «невидимки» с нормальными, не столь фантасмагорическими внешними формами — в частности, тот же F-22. В самолетах нового поколения использованы к тому же более стойкие и легче наносимые РПП. Некоторые элементы технологии снижения радиолокационной заметности (применение особых композитных материалов, напыление на фонарь кабины золотой пленки, придающей ему характерный коричневый оттенок, и др.) нашли применение и в обычных самолетах.
По технологии «стелс» создаются экспериментальные боевые беспилотные самолеты (ББС), такие как Boeing X-45, Northrop Grumman X-47, французский (фактически — многонациональный европейский) Dassault nEUROn. Для примера, X-45 сможет находиться в воздухе сутки. Он несет до 680 кг бомб и ракет, способен самостоятельно выбирать наиболее важные цели и действовать в связке с пилотируемыми самолетами. Кстати, не так уж он и дорог — примерно 15 млн. долл.
Опасность бомбардировщиков-«невидимок» в том, что это оружие первого, обезоруживающего удара, нацеленного на уничтожение «мозговых центров», политических лидеров и главных арсеналов вражеского государства. Так, B-2 может быть задействован для уничтожения мобильных пусковых установок межконтинентальных баллистических ракет. Америка вообще уделяет повышенное внимание разработке таких систем вооружения, которые способны одним ударом вырвать у России ее «ракетно-ядерное жало» (в добавление к планируемой системе ПРО). И наличие всех этих систем повышает угрозу развязывания большой войны.
«Невидимость» отнюдь не является абсолютной. На всякое «всепоражающее» копье всегда находится прочный щит, а на всякий «несокрушимый» щит куется разящее копье — такова диалектика развития военной техники. Сумели же сербы сбить F-117, причем сделали это старинной ракетой комплекса С-125 «Печора» с допотопной электроникой!
Предложены разные способы обнаружения «невидимок». Например, принцип биполярного радара — передатчик и приемник как бы «разнесены», установлены на двух истребителях, связанных усовершенствованным каналом передачи данных. Но в любом случае в этом вопросе требуются высокотехнологичные решения и хорошо организованная, эшелонированная система ПВО.
Новейшие боеприпасы
Хотя управляемые авиационные средства поражения (АСП) были опробованы еще во время Второй мировой, их настоящую историю принято отсчитывать с войны во Вьетнаме, где американцы ограниченно применяли боеприпасы с телевизионным и лазерным наведением для разрушения важных объектов, таких как мосты. Однако массированное использование высокоточных управляемых АСП состоялось только в иракской войне 1991 г. и более поздних конфликтах. Обычные, свободнопадающие бомбы пока еще рано списывать в утиль, но нет никаких сомнений в том, что в будущем преобладающими средствами поражения противника станут бомбы и ракеты управляемые, «умные».
До сих пор основу их ассортимента составляют бомбы с лазерным наведением. Их главный недостаток — ограниченность или даже невозможность применения в плохих погодных условиях (дождь, снег, туман). Война 1991 г., когда видимость была сильно затруднена из-за дыма от горящих нефтепромыслов, поставила вопрос о разработке альтернативных управляемых АСП, не зависящих от состояния атмосферы. И уже в середине 90-х в США был создан новый класс бомб — JDAM (Joint Direct Attack Munition), управляемых инерциальной навигационной системой с коррекцией по сигналам спутниковой навигационной системы GPS.
Впервые их применили на Балканах в 1999 г., когда «невидимки» B-2 сбросили 650 таких бомб. Именно бомбой JDAM было «по ошибке» разрушено китайское посольство в Белграде. А уже при нападении на Афганистан американцы только за первые 10 недель израсходовали половину из имевшихся у них тогда 10 тыс. бомб JDAM. Еще с большим размахом их применяли в Ираке в 2003-м.
Боеприпасы со спутниковым наведением мало уступают «лазерным» в точности и при этом характеризуются всепогодностью. Правда, сигнал GPS может быть подавлен средствами радиоэлектронной борьбы, а без коррекции по GPS точность существенно снижается. Бомба, планируя на небольших крыльях, способна пролететь до 24 км от точки сброса, что дает возможность атаковать цели с относительно безопасного расстояния. Можно запрограммировать полет бомбы по заданной траектории, чтобы она ударила по цели с оптимального ракурса.
При этом бомбы JDAM в разы дешевле бомб с лазерным наведением и прочих управляемых боеприпасов.
Гибкость боевого применения боеприпаса возрастает, если соединить в нем сразу два канала управления — спутниковый и лазерный. Боеприпасы LJDAM (Laser JDAM) могут одинаково эффективно использоваться и в плохую, и в хорошую погоду; и против неподвижных, и против подвижных целей вроде танка.
При изучении американского арсенала АСП обращает на себя внимание большой ассортимент специальных противобункерных боеприпасов (bunker busters), в том числе, опять же, с GPS-наведением. Некоторые противобункерные бомбы оснащены бетонобойными головками из обедненного урана. Среди bunker busters особо выделяется такой чудовищно мощный боеприпас, как MOP (Massive Ordnance Penetrator) калибром в 30 тыс. фунтов (13,6 тонны)! Все это говорит о том, какое огромное значение янки придают «обезглавливанию» противника, уничтожению самой его способности управлять войсками и организовывать сопротивление.
Можно также сделать вывод, что военно-политическому руководству державы, противостоящей мощи ВВС США, не удастся отсидеться в глубоких подземных укрытиях и должны быть продуманы способы обеспечения скрытности при постоянных и быстрых передвижениях по стране, дабы избежать атаки с воздуха. Вообще для успешной обороны от врага, применяющего такого рода АСП, крайне необходима очень гибкая, в достаточной степени децентрализованная («сетевая») система управления государством и армией, способная сберечь работоспособность в случае гибели многих ее узлов.
Ракеты «воздух — воздух» тоже становятся умнее
Да, становятся умнее, и их теперь все труднее «обманывать» «тепловыми ловушками» и иными помехами. Ракеты с инфракрасными (тепловыми) головками самонаведения (ГСН) 5-го поколения — российская Р-73М, немецкая IRIS-T, английская ASRAAM — получили цифровые инфракрасные матрицы, формирующие в блоке управления ракетой изображение цели. То есть их ГСН реагируют уже не на источники тепла вообще, а на источники тепла определенной конфигурации, четко отличая их от точечных «тепловых ловушек». Вдобавок ракеты, получая двигатели с отклоняемым вектором тяги, обретают высочайшую маневренность, так что уйти от них становится практически невозможно.
Более того, изобретена и реализована (в израильской ракете Rafael Python V) оптико-электронная ГСН, работающая в видимом диапазоне. Блок управления такой ракеты сопоставляет изображение объекта с «картинками» целей, заложенными в его ячейках памяти. При этом можно запрограммировать поражение вражеского ЛА в определенную, особо уязвимую его часть, скажем — в кабину.
Развитие авиационно-ракетной техники идет стремительными темпами, и страна, не поспевающая за мировыми лидерами, рискует остаться беззащитной. Между прочим, уже не за горами то время, когда на смену ракетам или же в дополнение к ним придут боевые лазеры, установленные на воздушных платформах. Они смогут издалека уничтожать и самолеты, и ракеты всех типов, и наземные цели.
Это уже не относится к области научной фантастики! В ноябре 1996 г. компания Boeing заключила контракт на разработку лазера авиационного базирования (ABL — Airborne Laser). В качестве базы для специального самолета AL-1 был взят Boeing 747-400F, на котором смонтировали 6 установок с мощными химическими лазерами на основе оксида йода. Первое успешное испытание по уничтожению ракетной цели состоялось в начале 2010 г.
Военно-транспортная авиация
Военно-транспортная авиация всегда остается в тени истребителей и штурмовиков. А между тем она не менее важна, поскольку обеспечивает столь необходимую в наши дни высокую мобильность войск.
Значение и возросшие возможности военно-транспортной авиации наглядно продемонстрировала подготовка антииракской коалиции к операции «Буря в пустыне». В ходе ее был организован крупнейший в истории воздушный мост: 126 тяжелых самолетов C-5 Galaxy, 265 C-141 StarLifter, а также мобилизованные гражданские самолеты перебросили на ТВД десятки тысяч военнослужащих и миллионы тонн грузов. На пике перевозок ежедневный грузопоток достигал 17 млн. тонно-километров, в то время как во времена знаменитого Берлинского воздушного моста 1948—49 гг. он составлял всего 1,7 млн. тонно-километров в сутки!
С тех пор возможности ВС США в части стратегических перевозок возросли благодаря принятию в эксплуатацию самолета Boeing C-17 Globemaster III. Но, на мой взгляд, еще более интересным приобретением американцев стал первый в мире транспортно-боевой конвертоплан V-22 Osprey — аппарат, сочетающий достоинства вертолета и самолета.
Ан-70
Украина в былые времена славилась своими военно-транспортными машинами. Эпопея с многострадальным Ан-70 лучше всего отображает тяжелый кризис нашей авиастроительной отрасли. Все попытки продвинуть этот самолет на Западе провалились — там есть свои машины, а конкретно C-17 и Airbus Military A-400M, и нас не ждут. Ан-70 если где-то и может быть востребован, то только в России, которой давно пора менять славно потрудившиеся, но уже устарелые Ан-12. Всем должно быть очевидно, что сохранение отечественного авиапрома возможно лишь при ориентации на российский рынок и в тесной кооперации с фирмами из России, вообще — при реинтеграции Украины в экономическое пространство бывшего СССР. Однако это уже политический вопрос...
Airbus Military A-400M