Размышления по поводу и по существу. Часть 2
2008-12-16 В. А. Босенко (Валерий Босенко)
Следует понять, что революция в естествознании, как и культурная революция, - это только момент (составная часть) в общественно-революционном процессе. И без социальной революции научная революция просто немыслима, невозможна.
С этого момента революцию в естествознании, науке вообще и в общественном развитии не разделить. Это единый процесс. Ученый не может не заниматься и тем и другим. Солдат революции в науке не может не быть солдатом общественной революции. Тружеников науки при этом нельзя рассматривать как чистых натуралистов, ютящихся в научных отраслевых кельях со своими частными, узко специальными проблемами и целями. Хочешь развивать свою отрасль - имей дело со всей наукой, и не только естественной, но и общественной. И не только наукой, а с революционно-преобразовательной практикой, с производством, со всей промышленно-хозяйственно-экономической сферой, и социально-экономической, и политической. И действуй не с позиций абстрактного индивида-одиночки, а с позиции общественных сил, являющихся субъектом исторического действия.
Следует иметь в виду, что субъектом познания является не просто индивид, не абстракт, присущий отдельному человеку (умному, обученному, многознающему, мозговитому и т.п.), а лишь тот, кто становится субъектом исторического революционно-практического действия с позиций общественной потребности и целеполагания общественных революционных сил и активно действует по их основаниям, выражающим объективную революционную тенденцию развития исторической необходимости. Задача каждого отдельного ученого встать (причем открыто и сознательно) именно на такие позиции и практически участвовать в изменении действительности в таком развивательном направлении. Это же является для него условием и основанием получения способа мышления нового типа. (Последнее понятно, если не забывать, что мышление, логика мышления познания, не имеет собственного развития, собственной сущности, своих законов, а есть лишь иноформа логики человеческой деятельности, законы которой и являются реальными законами мышления, как, соответственно, понятия и категории - это не просто собственно формы мышления, а формы человеческой деятельности, идеальные формы выражения общественных отношений и т.о. ступени выхождения человека из природы, превращение природного в нем в человеческое, и лишь таким образом и вместе с тем - так же и формы мышления.)
Мы получаем такое сращивание эпохи, науки и ученого, что случись что с эпохой, подвергнись ее целостность разрушению - рухнет наука, погибнет, потеряв свое, такое единственно возможное, особенное эпохальное основание и опору. По миру пойдут с протянутой рукой и ее представители, пойдут христарадничать на чужбину, униженно, и не подозревая, не ведая, что они, "кухаркины дети", - детища высшей коллективности, фактически на голову выше в научном отношении (да еще и на какую голову!) и гораздо толковее представителей так называемой "научной элиты" "цивилизованных" стран. Или их уделом станет превращение в товар среди товаров, что вполне будет соответствовать уже совсем иной эпохе - товарных, рыночных отношений, совокупностью (ансамблем) которых они не являются по своему основанию, происхождению, становлению и потому не приживутся, останутся чужеродным телом со всем комплексом (набором) элементов несовместимости и отторжения. Их породила совсем иная среда (вернее, способ производства) с совершенно иной - несовместимой "группой крови". Отторжение будет неизбежным.
Не меняет положения и тот факт, что на первых порах эти товарные, высокосортные и высококотирующиеся на международных рынках головы будут иметь спрос. Но попав в другую общественную среду, систему общественных отношений (в форме капитала), не похожую на ту, которая их породила и сформировала соответственно своей сущности, вчера еще светлые, талантливые головы поникнут, сникнут и быстро захиреют без соответствующей постоянной непосредственно-общественной подпитки. Искусственное "переливание крови" при несовместимости последней, при разных социально-экономических основаниях не отвратит печального итога: анемичности и деградации науки и ученых.
Молодые научные работники новой генерации, "новые русские" от науки, не возражающие, чтобы их называли "поколением пепси", сориентированные на выживание и выгоду, на отношения в форме капитала и рынка, на распродажу результатов науки, которые рыщут и ищут, как бы продаться тому, кто больше отвалит "зеленых", конечно же, не станут заниматься внедрением в науку какой-то там "идеологизированной" диалектики, и, таким образом, деградация науки обеспечена гарантированно.
Не заставит себя ждать и мировоззренческий "СПИД" - утрата материалистического иммунитета (в результате всеядности и неразборчивых, беспорядочных связей с западной бескультурной массовой культурой). Мистика, поповщина и другие духовные наркотики доконают науку, безжалостно прикончат ее, а то и подвергнут извращению и поставят на службу разрушению человечества. (Но об этом будет ниже.)
В какой-то степени во всем вышесказанном заключается ответ на вопрос, как, когда и при каких обстоятельствах наука получает таких ученых, которые не просто составляют кадровый контингент в составе научных учреждений, а представляет собой "мотор" в самодвижении науки, движитель науки. Да так, чтобы наука становилась со временем непосредственной производительной силой.
Как заполучить не единицы таких ученых, не конгломерат, а массово, целые серии коллективов такого ранга в единой системе научной школы социалистического типа, где каждый будет своего рода "нейроном" из миллионов других в единой работе коллективного "мозга" в целом? Одно дело - сумма отдельных, изолированных и сосуществующих и конкурирующих друг с другом "нейронов" и совсем иное, когда они снимаются в ансамбле, в единстве коллективного разума в целом. Количество переходит в качество. Свойство суммы и сумма свойств - не одно и то же.[1]
В научной организации таким интегратором является то, что называется коллективностью, в основании которой лежит общественная собственность на средства производства и плановое ведение хозяйства, а не частнособственническая капиталистическая стихия.
Характерно, что когда руководителя космической программы США Вернера Брауна вызвали на "ковер", обвиняя в отставании от СССР, и президент спросил, чего им не хватает, чтобы догнать Советский Союз, какие суммы нужны, тот ответил, что денег им дают более чем достаточно, а того, чего не хватает, "вы дать не сможете". "Что же это такое, что есть у Советов, а у нас нет?" - удивился хозяин страны. - "Планового ведения хозяйства, как у большевиков", - ответил ракетчик. Наивный молодой президент, так и не сообразив толком, в чем проблема, бросил окружающим его помощникам: "Так дайте вы ему, чего он там просит."
На нее, на коллективность и плановость, на общественную, а не частную собственность и следует делать ставку в производстве (расширенном воспроизводстве) когорты ученых особого типа, получившего название "советского".
Важно, чтобы не была утеряна, не угасла в вышеупомянутом бинарном революционном процессе развития (общественного и научного) ни одна из этих сторон такого единства, особенно социально-революционная. Угасание революционности социальной в этой сфере сразу же сказывается на судьбе науки. Что, собственно, имело место на некоторых дистанциях развития нашей страны. Хотя такая временная хворь была поправима в обществе планового хозяйства.
Все вышесказанное - это еще не все. Это важные факторы условия и предпосылки, но лишь условия и пред-посылки. Следующим шагом должно быть овладение учеными революционной генерации целым пластом теоретической культуры, переработанной историей науки и историей философии, что и должно привести к единению и интеграции научного и философского познания (в виде итога, вывода, резюме всей этой истории в форме диалектики как логики, теории развития и теории познания). И это то главное, чем должны были бы овладеть естествоиспытатели прежде всего.
"Но так как и до сих пор можно по пальцам пересчитать естествоиспытателей, научившихся мыслить диалектически, то этот конфликт между достигнутыми результатами и укоренившимся способом мышления вполне объясняет ту безграничную путаницу, которая господствует теперь в теоретическом естествознании и одинаково приводит в отчаяние как учителей, так и учеников, как писателей, так и читателей" (Энгельс Ф. Анти-Дюринг. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.20, с.22).
Подумать только, написано это 120 лет назад, а звучит, как сегодня. Так мало изменений. И насчет "по пальцам пересчитать", и насчет "конфликта" и "безграничной путаницы". И это при всем том, что целые поколения читателей превратились в писателей, а ученики - в учителей.
Как это ни удивительно на первый взгляд, но диалектика, диалектический способ мышления обычно трудно дается естествоиспытателям. И именно потому, что, считая себя последовательными натуралистами, они привыкли опираться в познании традиционно на наблюдение природы, натуры. Видя свою задачу в описании, интерпретации явлений окружающей натуры, они, соответственно, делают ставку на эмпирические методы. Почему и не могут преодолеть созерцательность, механистичность, метафизичность своего натуралистического материализма (т.е. всех типичных исторических ограниченностей старого материализма), а с этим - не могут постигнуть диалектику в природе.
Более того, кто бы мог подумать, что именно приверженность к рассмотрению действительных вещей в форме объекта, которая еще вчера была безоговорочным, само собой разумеющимся показателем принадлежности ученого к лагерю материализма, завтра подведет и бросит их в объятия идеализма. Абстрактный эмпирический материализм - это прямая дорога в идеализм, в абстрактный спиритуализм. Именно от такой опасности предостерегали Энгельс и Ленин. Ленин в работе "Материализм и эмпириокритицизм", а Энгельс в "Диалектике природы" (раздел "Естествознание в мире духов").
Известно, что Ленин не мог читать рукопись этой работы Энгельса, которая увидела свет в 1926 году. Тем более удивительно, что идеи и определения у обоих авторов не только аутентичны, но часто и идентичны. Точнее, это не удивительно, потому что логика объективного развития и, соответственно, логика познания и раскрытия сущности этого процесса и научного объективно-истинного отражения и выражения в предельно всеобщих понятиях могут совпадать и по содержанию, и по форме. Т.н. субъективная диалектика есть продолжение объективной диалектики.
Более того, такое совпадение неизбежно. Ленин в "Материализме и эмпириокритицизме" как раз и показывает, что, например, определение материи будет одним и тем же независимо от того, где, когда, в каких мирах материя придет к самопознанию и поставит вопрос об определении материи. Всюду это будет объективная реальность, независимая от сознания и данная в ощущениях. Такое философское, гносеологическое определение, выраженное в предельно всеобщем виде и по содержанию, и по форме выступает как абсолютный закон Природы вообще.
Можно ли представить, чтобы сущность капитала была раскрыта не в той логике и не тех научных понятиях и категориях, в которых это сделано в одноименной книге Маркса?
Характерно, что после того, как получена логика "Капитала", никакой особой "Логики" "с большой буквы" вообще не нужно.(Но это особый вопрос.) Именно эта логика "Капитала" (которая есть и теория познания и теория развития - без трех слов) должна быть применяема в любой области научного познания.
Непосредственно чувственным образом, наблюдением, созерцанием природы диалектики не обнаружить, не разглядеть никогда. Ни развития, ни противоречия никто никогда не видел (по типу: смотри вокруг, да повнимательнее, и убеждайся, что кругом кишмя кишит диалектика, куда ни кинь - в диалектику попадешь). Это можно только понять. Понять же, по словам Ленина, - значит выразить в логике понятий. Но не в смысле изобразить, высказать увиденное по типу: увидел дерево - обозначил, выразил в понятии (в слове) "де-ре-во", встретил развитие - изобразил "развитие", подсмотрел противоречие - высказал не менее хитро в мысленной языковой форме "противоречие", а в смысле постигнуть посредством движения понятий (т.е. теоретически, логически, но никак не эмпирически), чтобы через движение, развертывание понятий по их внутренним определениям воспроизводить действительное движение вещей по их внутренним противоположностям и, таким образом, постигать его как самодвижение, развитие, то есть - на уровне сущности, а не формы движения. А для этого естественнику нужно обладать искусством (Ленин) оперирования понятиями по диалектическому типу, т.е. овладеть логикой понятий, диалектическим теоретическим мышлением. А чего нет у их брата естественника-натуралиста (вечно юного в философском отношении натуралиста), того - нет.
Стихийно эта логика не дается. Она сознательно вырабатывается, не без обращения к истории философии, в лоне которой схватывается развитие понятий. И это, кроме прочего, потому, что под диалектическую обработку (с тем чтобы через их развертывание вскрывалась внутренняя сущность исследуемых вещей) нужно привлечь не первые попавшиеся понятия, не односторонние, абстрактные, бедные внутренними определениями, а обладающие предельной всеобщностью, богатством внутренних определений на уровне высшего единства в многообразии и, значит, конкретные. Лишь такого ранга понятия (категории), развертываясь по всем правилам и законам диалектики, по их внутренним определениям (через раздвоение единого, доведение противоположностей через взаимоисключение до тождества и т.д.), дадут диалектический эффект, теоретико-познавательный результат.
Но такого ранга богатые понятия, готовые для диалектической обработки, (и т.о. работы в логико-теоретико-познавательной роли), не вырабатываются "частной" частичной наукой (вернее, частной практикой частичного работника при разделении труда), формирующей лишь соответствующие частные понятия рассудочного типа в пределах той особенной формы движения, которая является объективным основанием данной положительной науки, имеющей дело с положенным, но не рожает каждая себе свою диалектику (которая может быть только всеобщей, единой).
Выходит, что естественник-отраслевик без обращения к философии не имеет понятия о природе понятий и, значит, фактически не имеет того специального "органа" (орудия), который только и способен постигнуть, вскрыть сущность (закономерность, необходимость, причинность, развитие, противоречие и т.д.) и выразить процессионность, противоречивость, самодвижение сущего.
Естествоиспытателей, которые в этом деле были на высоте, раз-два и обчелся, ибо понятия такого рода - это прерогатива философии (всей истории ее), которую большинство ученых не знает и знать не хочет, порой демонстративно игнорирует. Иные из них не возражают насчет важности философии вообще, но не для них, и не очень проявляют рвение в ее изучении, не утруждают себя и склонны ограничиваться обменом "любезностями" на уровне "Ты меня уважаешь?" Есть и такие, кто не прочь познакомиться с "совой Минервы", но не ведают, как к ней подступиться, чтобы это было не просто просветительство, а теоретическая, логическая вооруженность и превращение философии в способ получения знания в своей области. К тому же, как правило, многие желали бы заполучить ощутимый результат от такого знакомства немедленно, с сегодня на завтра, без больших усилий, коль скоро-де они своей персоной сделали одолжение и одарили вниманием "абстрактную", такую "оторванную от реальной жизни" философию, которая должна, видите ли, расплачиваться немедленно за благосклонность и внимание к себе какой-то прибылью, "иначе зачем она мне нужна", "какая от нее польза, выгода?"
Вышеописанное положение сложилось не только у естествоиспытателей, а и в массе представителей всех наук и отраслей деятельности, и за это приходилось-таки расплачиваться, причем - кризисом и соскальзыванием то в идеализм, то в метафизику.
Пионером в этом отношении является Северокавказский научный центр в Ростове-на-Дону, созданный по инициативе и работающий под бессменным руководством Ю.А.Жданова. В будущем перспективными станут научно-учебно-производственные города - мегаполисы. За рубежом их называют парками. Заговорили и у нас о "парках", но пока дальше слов не пошли. Более того, услышав "звон" (из-за границы), поняли его превратно и интерпретируют как огромные бизнес-центры (по распродаже научных достижений). ↩︎