Интеллигенция и контрреволюция. Часть 2.
2011-07-01 Василий Пихорович
«Пока это еще студентки и курсистки — это честный, хороший народ, это надежда наша, это будущее России, но стоит только студентам и курсисткам выйти самостоятельно на дорогу, стать взрослыми, как и надежда наша, и будущее России обращается в дым, и остаются на фильтре одни доктора-дачевладельцы, несытые чиновники, ворующие инженеры... Я не верю в нашу иннтеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, ленивую, не верю даже, когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр»[1].
А. П. Чехов.
Как уже говорилось в первой части статьи, старая русская интеллигенция в подавляющей массе своей или не приняла Советскую власть, или сама была отвергнута Советской властью Притом, Советская власть вовсе не отвергала ее огульно, за то, что она — интеллигенция, как сейчас пытаются представить дело, ссылаясь при этом обычно на известные слова Ленина из письма Горькому. Ссылаются, будучи полностью уверенными, что представители интеллигенции по свойственной большинству из них душевной лени никогда не проверят и не узнают, что Ленин писал нечто ровно противоположное тому, что ему приписывают: «Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а г...
«Интеллектуальным силам», желающим нести науку народу (а не прислужничать капиталу), мы платим жалованье выше среднего. Это факт. Мы их бережем. Десятки тысяч офицеров у нас служат Красной Армии и побеждают вопреки сотням изменников. Это факт».
Как видите, Ленин указывает, что представителей интеллигенции, «желающих нести науку народу», Советская власть не только не отвергает, но, наоборот, всячески бережет и, считаясь с ее буржуазными привычками, даже платит жалованье выше среднего. А вот в отношении «интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации», он высказывался резко. Но, согласитесь, что это уже личное дело каждого, к какой части интеллигенции себя причислять — к лакеям капитала, мнящим себя мозгом нации, или к тем, кто желает нести науку народу. В любом случае, русская интеллигенция была не активным участником революции, а пассивным, и в этом смысле советская интеллигенция была не ее продолжением, а альтернативой ей, она была призвана заменить ее.
Что касается, так сказать, массы старой русской интеллигенции, то в большинстве своем она предпочла остаться с народом, даже если она и не разделяла чаяний народа и тех методов, которыми народ их реализовывал.
С. Г. Кара-Мурза в своей «Советской цивилизации» пишет:
«Когда разгорелся конфликт “красного” и “белого” идеалов, то офицеры русской армии, принявшие в нем активное участие, разделились точно поровну. Половина пошла в Красную, а половина — в Белую армию. В Красной Армии стала служить и ровно половина генералов и офицеров Генерального штаба, цвет армии». К сожалению, он не приводит источников, откуда он берет это соотношение[2], но результат гражданской войны говорит о том, что это была, по крайней мере, не худшая половина русского офицерства. При этом, не имеет никакого значения, что большинство бывших царских офицеров попали в Красную Армию отнюдь не добровольно, а по мобилизации, а большинство гражданских «буржуазных специалистов» работали на Советскую власть за повышенный паек и жалованье «выше среднего». Не выступали активно против революции, работали на нее, хоть и под жестким контролем и за деньги — и на том спасибо.
Собственно советская интеллигенция в этом отношении оказалась гораздо хуже.
Не смотря ни на какой контроль и ни на какие деньги, которые тратил на нее народ, она предпочла не служить ему, а примкнуть к контрреволюции. Парадоксально, что в первых рядах перебежчиков были именно хорошо оплачиваемые — писатели, артисты, профессура и т.п. Впрочем, они же больше всего и поплатились за свою опрометчивость.
Но, дело, разумеется, не в интеллигенции как таковой, ибо ее гибель — свершившийся факт и сегодня ее собственные проблемы могут представлять разве что чисто исторический интерес. Вопрос в том, что же должно быть вместо интеллигенции, кто будет выполнять те задачи, которые выполняла она или которые должна была выполнять. Ведь интеллигенция, согласно Большой советской энциклопедии, происходит от латинского intelligentia, intellegentia -понимание, познавательная сила, знание, от intelligens, intellegens — умный, понимающий, знающий, мыслящий[3]. Не может ведь общество обойтись без познания, понимания, знания, мышления.
Да, не может. Но, как выяснилось, интеллигенция в условиях капитализма отнюдь не спешит с выполнением взятой на себя миссии, точнее, спешит от нее отказаться. Вместо того, чтобы давать знания народу (как делали это лучшие ее представители, так называемые революционные демократы, которые заложили основу такого феномена как интеллигенция), она старается превратить их в выгодный товар и иметь выгоду из своей монополии на знания. Вместо того, чтобы формировать правильное мышление у народа, она сама отказывается от рационального мышления и помогает господствующему классу оболванивать народ любыми методами. Вместо того, чтобы познавать мир, она его мистифицирует и становится главным проводником всякого рода антинаучного мировоззрения. Увы, но советская интеллигенция так и не смогла преодолеть до конца эти пороки интеллигенции буржуазной и в массе своей, не задумываясь, продала право своего трудового «первородства» за одну только иллюзию того, что ей позволят прислуживать господствующему классу, возьмут в духовные «лакеи».
В результате, интеллигенция исчезла как общественное явление. Ясно, что далеко не все согласятся с этим утверждением и в качестве аргумента будут указывать на то, что существую интеллигентные люди и даже попробуют начать их перечислять. Разумеется, что это на самом деле — не аргумент, поскольку, как известно, «одна дождинка — еще не дождь», а «одна снежинка — еще не снег». Но даже если согласиться с утверждением о гибели интеллигенции, нельзя игнорировать существования отдельных интеллигентов или, или хотя бы тех, кто искренне желает быть таковым. Что же делать им?
Ответ на этот вопрос как раз очень прост. Тем, кто не желает смириться с фактом гибели интеллигенции, самое первое нужно перестать мнить себя «мозгом нации», а вместо этого искать способы как «нести науку народу», как «крепить интеллектуальные силы рабочих и крестьян».
Что касается последней задачи, кто сегодня она назрела и даже перезрела. Сегодня вопрос уничтожения разделения труда на умственный и физический перестал быть вопросом теоретическим и стал вопросом чисто технологическим. Без его решения производство не только не сможет развиваться, но даже оставаться на сегодняшнем уровне не сможет.
Еще вчера о необходимости всеобщего высшего образования можно было прочитать разве что в работах самых смелых марксистских теоретиков[4]. Руководство СССР даже думать не смело постановке такой задачи[5]. Сегодня же мы сталкиваемся с тем, что всеобщее высшее образование вводится, так сказать, явочным порядком. Например, по словам президента Союза негосударственных вузов Москвы и Московской области, ректора Московского гуманитарного университета, профессора И. Ильинского по России «в 2009 году выпуск из 11-х классов составил около 899 тысяч человек (т. е. на 578 тысяч меньше, чем в 2002 году. Тем не менее, в вузы поступили 634,5 тыс. чел. (70,6%)»[6]. И это при том, что, надо полагать, в связи с кризисом, «в 2009 году приём в негосударственные вузы упал на 23%, численность профессорско-преподавательского состава сократилась на 21%, около 30 вузов прекратили своё существование»[6:1]. В Украине же 70% порог поступления выпускников был преодолен еще в 2007 году.
Другой вопрос, что это «высшее образование» — как и все при капитализме — фальшивка. На самом деле, идет процесс деградации даже того высшего образования, которое было раньше. В связи с тенденциями так называемого Болонского процесса, мы столкнулись с явлением, которое В.А. Бугров очень удачно назвал «техникумизацией университетов»[7]
Таким образом Болонский процесс в качестве цели ставит то, что на Украине уже давно произошло фактически, когда все техникумы и ПТУ переименовали в ВУЗы, только разных ступеней.
Разумеется, что такого рода махинации не в состоянии решить тех проблем, которые поставило перед обществом развитие науки и техники. Нужна радикальная смена самой основы образования. Нужно менять его цель. От узкоспециализированного образования, направленного удовлетворение потребности рынка в рабочей силе, нужно переходить к образованию, которое бы имело своей целью исключительно только развитие всех творческих способностей человека.
Именно всех способностей, а не отдельных, как это имеет место сегодня, и у всех людей, а не у отдельных, поскольку главный творческий потенциал человека, который сегодня не только не раскрыт, но, напротив, всячески «закрывается», состоит в его способности к коллективному труду. Энгельс писал, что «вырастив новое поколение всесторонне развитых производителей, которые понимают научные основы всего промышленного производства и каждый из которых изучил на практике целый ряд промышленного производства от начала до конца, от начала до конца, общество тем самым создаст новую производительную силу»[8] Этой новой производительной силой должна была стать сила сознательной, планомерно организованной человеческой деятельности.
Пожалуй, именно это оказалось слабым местом советской интеллигенции — она так и не смогла найти те формы коллективности, которые позволили бы ей преодолеть свою «монополию на знания», которые позволили бы ей «нести науку народу». И не просто нести, а донести, чтобы народ усвоил привычку учиться самостоятельно, чтобы такая потребность в «переносчиках» превратилась в чисто педагогическую проблему и перестала быть проблемой социальной, проблемой разделения труда на умственный и физический.
Увы, советская интеллигенция исправить свою ошибку уже не сможет. Но приходить в отчаяние не стоит. Когда А.П. Чехов писал свой приговор русской интеллигенции (см. эпиграф), ситуация была не лучше, а хуже, но он, тем не менее, надеялся и верил:
«Я верю в отдельных людей, я вижу спасение в отдельных личностях, разбросанных по всей России там и сям — интеллигенты они или мужики — в них сила, хотя их мало... Но работа их видна; что бы там ни было, но наука все продвигается вперед и вперед, общественное самосознание нарастает, нравственные вопросы начинают приобретать беспокойный характер и т. д. и т. д. — и все это делается помимо прокуроров, инженеров, гувернеров, помимо интеллигенции в массе и не смотря ни на что...»[9]
Конечно, не от отдельных личностей, и не так скоро, как хотелось Чехову, и не просто через «продвижение науки», но «спасение» действительно тогда пришло. Пришло «помимо прокуроров, инженеров, гувернеров, помимо интеллигенции в массе и не смотря ни на что».
Было бы неверно утверждать, что сегодня такое спасение уже невозможно. И те представители умственного труда, которые не «мнят себя мозгом нации», а «желают передавать знания народу», могут внести в него и свой вклад. В особенности это касается работников образования. В.А. Босенко в своей замечательной книге «Воспитать воспитателя», в которой приведены, пожалуй, самые основательные, на сегодняшний день аргументы в пользу того, что ликвидация разделения труда не просто возможна, но необходима, и чем скорее, тем лучше, пишет следующее:
«Учебное, вернее, научно-учебно-производственное заведение должно быть своего рода уменьшенной моделью всеобщего производства и конкретных общественных отношений. Но моделью будущего в сегодняшнем дне. И это понятно, если не забывать, что дело образования и есть дело будущего (образование будущего дела), образовываемое, делаемое, отрабатываемое и подготавливаемое сегодня. Образование — это своего рода момент (сколок) «идеального плана» истории деятельности обобществившегося человечества в ее продолжающемся развитии»[1:1]0.
Сделать, чтобы «момент идеального плана» оказался достойным самой истории — это уже не мало. Гораздо лучше, чем когда история делается «помимо» и даже «вопреки» нашей с вами воле.
Письмо И. И. Орлову от 22 февраля 1899 г. А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974-1983. Т. 8. Письма, 1899. — М.: Наука, 1980. — С. 99 ↩︎ ↩︎
В любом случае, эти данные не беспочвенны. Евгений Дурнев в книге «Белые офицеры на службе революции», ссылаясь на работы А.Г. Кавтарадзе, пишет, что только «в 1918–августе 1920 г. было мобилизовано 48 тыс. бывших офицеров, еще около 8 тыс. пришли в Красную армию добровольно в 1918 году». Но и это не все. Ряды Красной Армии пополняли еще и те офицеры, которые первоначально попали в Белую армию. По данным того же источника «всего в рядах Красной Армии «не за страх, а за совесть служило 14390 бывших белых офицеров», из них до 1 января 1921 г. — 12 тыс. человек. ↩︎
Большая советская энциклопедия. http://bse.sci-lib.com/article055456.html ↩︎
См., напр., В.А. Босенко. Воспитать воспитателя. Киев 2004. с. 125, 141-142 ↩︎
Нужно заметить, что на Кубе задача обеспечения всеобщего высшего образования была поставлена, но позже от этого плана отказались в связи с наступлением так называемого «особого периода». ↩︎
Круглый стол. Болонский процесс особый взгляд. // Пропаганда. №2. 2007. с. 8. ↩︎
Ф. Энгельс Анти-Дюринг.. К. Маркс, Ф. Энгельс. Собр. Соч. 2-е изд. М. 1961. т. 20. с. 308. ↩︎
Письмо И. И. Орлову от 22 февраля 1899 г. А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1974-1983. Т. 8. Письма, 1899. — М.: Наука, 1980. — С. 99. ↩︎