Современное музыкальное безвременье

2011-03-28 Дмитрий Столяренко

Современная музыка – явление в высшей степени интересное. С одной стороны, мы имеем колоссальное развитие выразительных средств, имеющих несравнимое с предыдущими эпохами распространение. Это касается и электронных, и цифровых виртуальных музыкальных инструментов, и средств записи и обработки звука. С другой стороны, все чаще можно встретиться с точкой зрения, что музыка коммерциализирована и мертва. Истина, как всегда, где-то рядом.

Попробуем нарисовать контуры того исследования, которое могло быть дать представление о современной музыке как явлении. Начать, конечно, нужно с общественных оснований музыкального творчества, ведь именно оттуда «черпается вдохновение». Непосредственно общественные условия сейчас, мягко говоря, к творчеству не располагают. Подробно рассмотренная М. Ф. Овсянниковым в книге «Искусство и капитализм» враждебность капиталистической системы производства искусству никуда не подевалась, а только усугубилась с того времени, когда была написана эта книга. С другой стороны, колоссальный толчок (правда, преимущественно в количественном плане) дал музыке интернет. Это касается как распространения музыки, так и организации сообществ со схожими музыкальными вкусами, по интересам, что при современном количестве жанров, поджанров, направлений-однодневок является жизненно необходимым современному меломану. А само «потребление» музыки возросло на порядки. Но это явление имело и оборотную сторону — продажи музыки на физических носителях на сегодняшний день катастрофически падают, в денежном потоке, непрерывно льющемся в индустрию, возникают перебои. Поэтому, создание популярной музыки, чтобы оставаться рентабельным бизнесом, окончательно лишается поиска чего-то нового и необычного, превращается в примитивность, доведенную до абсурда, а количество музыки и агрессивность маркетинга (читай — «впаривания») возрастает тысячекратно. В таких условиях возможность творчества и рождение чего-то принципиально нового, на мой взгляд, не просто затруднено, а практически невозможно, несмотря на повсеместную доступность технических средств.

Как следствие общественных процессов, музыка постепенно теряет свое остросоциальное наполнение. Она, безусловно, остается важнейшим средством социализации, позволяющим молодежи на этапе идентификации провести линию «свой-чужой», а отдельные группы или направления сохраняют идеологический фундамент. Но коммерческое выхолащивание ставит непреодолимые барьеры перед исполнителями, которых раньше было принято называть «рупором поколения», т. е. группами планетарного масштаба, трансляторами определенных идей, двигающими музыку как таковую вперед. Свою роль играет также и пестрота и эклектичность музыки, помноженная на невиданное доселе ее количество. Та музыка, которую мы привыкли называть творчеством (т. е. не создаваемая как коммерческий продукт) становится узким, нишевым явлением для небольшого количества фанатов, без надежды выйти на широкую аудиторию.

Отдельно стоит поговорить и о музыкальной форме (говоря о «форме», я веду речь и о схеме, конструкции музыкального произведения, каковой является, скажем, соната, и о внешнем проявлении, в котором выражается музыка — т. е. и о технических и выразительных средствах, и о характерных для различных жанров мелодических, ритмических и структурных ходах). Казалось бы, научно-технический прогресс дал музыкантам в руки все козыри. Однако чудес не бывает. Если музыка не находит своего реального общественного основания, она не может родиться как нечто сверхъестественное где-нибудь «наверху». Однозначный кризис в музыке привел, например, к появлению псевдо-музыкальных явлений в духе постмодерна — прежде всего, это окончательное слияние музыки и визуального искусства (в качестве контраргумента мне могут указать на самые разные явления — от балета до музыкальных клипов, однако «фишка» состоит в том, что, пожалуй, впервые это слияние создало однозначную неделимую целостность). В качестве примера можно привести электронный проект Iamamiwhoami (подробнее о нем можно почитать, например, в той же англоязычной википедии), который является, на мой взгляд, развитием идей уже достаточно давно существующего проекта Enigma (впрочем, сравнивать их достаточно проблематично). Другой тенденцией является привнесение в музыку и клипы элементов интерактивности — здесь достаточно вспомнить клип группы Arcade Fire «We used to wait». Однако ни про первое, ни про второе мы не можем сказать, что это несет в себе хотя бы какое-то развитие музыки, ведь, во-первых, сама музыка является малоизобретательной переработкой уже зарекомендовавших себя идей, а во-вторых — музыка здесь переплетается не только с визуальным искусством, но и с маркетингом и пиаром, и второе сплетение куда сильнее.

И все же магистральной тенденцией мне видится полное и окончательное разложение музыкальной формы. Речь идет о том, что постепенно все жанры стремятся в своем развитии к таким квази-музыкальным жанрам как ambient (буквально — «звуки окружения», набор гармонизированных звуков, призванных создавать определенную атмосферу, имеющую эмоциональное воздействие на человека) и noise (т. е. в шум). Возьмем, к примеру, такое направление, как dark ambient, призванный создавать темную атмосферу оттенков черного. На современном этапе он вобрал в себя бесчисленные мелкие поджанры электроники, имеющие соответствующее звучание. Также в сторону dark ambient тяготеют частично и industrial, и idm (intellectual dance music), и такие направления в джазе как doom и noir jazz и т. д. Аналогично отчасти тяготеют к эмбиенту и некоторые исполнители пост-рока.

Отдельным интересным вопросом является влияние на развитие музыкальной формы такой музыки, как progressive rock и progressive metal. C одной стороны, в конце второй половины ХХ века (да и на современном этапе, например, в творчестве таких групп, как Dream Theater) прогрессив сыграл большую роль именно в развитии музыкальной формы. Эксперименты музыкантов позволили найти в музыке что-то действительно новое, а выпуск концептуальных целостных альбомов, несущих под собой, прежде всего, положенную в основу идею, дал им сто очков вперед по сравнению с основной музыкальной массой. Однако дальнейшее развитие жанра, переход к таким направлениям как math metal, mathcore, djent и т. п. (жанры, характеризующиеся чрезвычайно сложными ритмическими экспериментами, использованием неравнодольных размеров, акцентом на технику исполнения вместе с практически полным отсутствием мелодии) постепенно логично приводит музыкантов к полному отсутствию формы как таковой. То есть, фактически, к нойзу. То же самое можно с долей уверенности сказать и про развитие некоторых жанров электроники, и про некоторые другие направления метала (например, black metal), и, отчасти, про такое направление джаза как free jazz, точнее, про «авангардно-экспериментальную» его часть.

Таким образом, в современной музыке можно констатировать отсутствие действительного развития. На современном этапе мы имеем дело либо с чистой коммерцией, либо с пережевыванием старых и проверенных идей (в том числе, как парадоксально бы это ни звучало, и самой идеи «авангарда» и «экспериментальности») и подачей их в новой, необычной обертке вместе с агрессивной рекламой, либо с разложением и деградацией, которую почему-то стало модным называть тем самым «авангардом» и «experimental». Это может говорить только об одном — об отсутствии реальных, объективных общественных оснований для прорыва на новый уровень. Невозможно требовать от человека, закованного в кандалы, красивого танца. Точно так же как нельзя требовать от музыканта и композитора, зажатого в тиски общества потребления и имеющего жесткие рамки в своем развитии, творчества.

Но, все же, мне хотелось бы верить, что на музыке пока что рано ставить крест, ведь развитие музыки неотделимо связано с деятельным развитием чувственных способностей человека. Талантливых музыкантов — более чем достаточно. Есть еще люди и коллективы, которые радикально противопоставляют себя тому, что называется «музыкальной индустрией». Нет, речь здесь не идет про направление indie, которое даже если и провозглашало вначале разумные идеи, в конце концов стало лишь удачным ярлыком, альтернативным путем, чтобы вдохнуть коммерческую привлекательность в то, что давно ее потеряло и выгодно продать «социальный протест». Речь идет о по-настоящему увлеченных людях, которые живут музыкой, но не делают музыку средством своего существования, которые страстно и искренне в нее влюблены. Наверное, именно на них и возлагается та важнейшая миссия — сохранить и пронести настоящую музыку сквозь время, до тех пор, когда общественные условия позволят человеку получить доступ ко всем сокровищам человеческой культуры, свободно развиваться и по-настоящему творить.