Освободитель Великой Колумбии. Последние дни

2010-12-27 Станислав Ретинский

К 180-летию смерти Симона Боливара. По мотивам романа Габриэля Гарсиа Маркеса "Генерал в своем лабиринте"

Слухи о скорой смерти Боливара родились с тех пор, как началась война за независимость. Пока все думали, что генерал умирает, он пересек горные хребты Анд, одержал победу над испанцами при Аякучо и основал республику Боливию. Сначала говорили, что с ним случилась тифозная горячка, а затем, что у него брюшной тиф. Никто не знал, на каком основании покоились эти слухи, но он всегда отвергал подобные медицинские заключения.

Так что все многочисленные заявления, будто Симон Боливар, наконец, отказывается от власти, потому что серьезно болен, никто не воспринимал всерьез. Его враги распустили слух, что болезнь, из-за которой он уходит в отставку, - не что иное, как политическая игра. К тому же, генерал столько раз подавал в отставку, что неизвестно было, когда же это случится наверняка.

Но в этот раз Симон Боливар действительно уходил. Провоевав столько лет и пережив предательство стольких правительств, генерал покидал Великую Колумбию, освобождению которой посвятил всю жизнь. Но прежде чем сделать это, необходимо найти преемника, который унаследует от него республику. Генерал не представлял себе более подходящего, чем его близкий друг маршал Сукре. Едва достигнув двадцати девяти лет, он командовал блестящим сражением при Аякучо, которое уничтожило последний испанский редут в Южной Америке. Но больше, чем за военные заслуги, Симон Боливар ценил его за доброе сердце.

Однако маршал Сукре отказался от президентства, так как хорошо знал ситуацию на континенте. Мечты объединить его рушилась на глазах. Республика Перу стараниями аристократии была безвозвратно потерянной. Боливия шла по собственному пути развития. Венесуэла заявила о своей автономии, а Эквадор - о независимости. Таким образом, Республика Колумбия была урезана до размеров старинного королевства Новая Гранада. Маршал Сукре объяснял это тем, что, посеяв слишком глубоко семена независимости, народы Южной Америки пытаются стать независимыми друг от друга.

После отказа Сукре Президентом Великой Колумбии стал Хоакин Москера. Его кандидатуру конгрессу предложил сам Боливар, будучи уверен, что она не пройдет. Каково же было его удивление, когда Москера единогласно был избран президентом республики! Теперь генералу, уничтожившему трехсотлетнее испанское владычество, необходимо было уехать навсегда. Сначала он решил отправиться в Европу, рассчитывая на гостеприимность англичан, которым столько раз оказывал услуги. Но затем, под разными предлогами, стал откладывать путешествие. К тому же, если он действительно хотел уехать, билеты и деньги на дорогу должны были быть готовы на следующий день, а с теми деньгами, что остались у него, едва хватит добраться до могилы. В итоге, Симон Боливар остановился в колумбийском городе Санта-Марта, где и провел остаток своих дней.

Генерал много времени проводил в гамаке, стараясь тишиной сиесты заглушить свою болезнь. Ему оставалось жить считанные дни, тем не менее, он никак не мог поверить, что час смерти так близок. В результате клинического обследования было установлено, что у него поражены легкие. Врачи лечили его всеми известными способами: горчичники к ступням, растирание позвоночника, болеутоляющие пластыри по всему телу. Полтора века спустя многие врачи пришли к мнению, что именно эти высыхающие пластыри были причиной скорой смерти.

Таковым был финал походной военной жизни. Далеко в прошлом остались те времена, когда Симон Боливар мог переплыть широкую реку с завязанной рукой и выиграть заплыв. Теперь едва хватало сил на несколько минут плавания у побережья Карибского моря. Раньше он лучше других умел приспосабливаться к суровостям походной жизни. А сейчас им постоянно руководит непреодолимое желание переменить климат. Если было влажно, он хотел, чтобы было посуше; если холодно - чтобы потеплело; если ветер был с гор, хотел, чтобы он дул с моря. К тому же, изнурительная бессонница привела его жизнь в полнейший беспорядок. Он мог уснуть, когда диктовал письмо, или за игрой в карты, причем он сам не знал, были ли это молниеносные приступы сна или мимолетные обмороки.

С тех пор как ухудшилось зрение, генерал потерял всякий интерес к его любимому занятию - чтению. Прежде он всегда отличался ненасытной читательской жадностью. Читал в любое время, при любом освещении, то прогуливаясь под деревьями, то качаясь в гамаке, а то верхом на лошади под палящим солнцем. Генерал читал все - от греческих философов до трактата по хиромантии. Книжные шкафы домов, где он жил, лопались от книг, а спальни и коридоры превращались в проходы, загроможденные книгами. После смерти он завещал передать университету в Каракасе две книги из библиотеки Наполеона, оставившие глубокий след в его душе. Теперь же ему предстояло оставить след в истории протяженностью от Боливии до Венесуэлы.

После отъезда Боливара беспокоила мысль об одном человеке, который был ему большим другом в годы войны и врагом в победные времена. Этого человека звали генерал Сантандер. Без сомнения, он был вторым по значимости в борьбе за независимость. Сантандер занимал должность начальника генерального штаба армии и представителя президента в Колумбии. Симон Боливар пожаловал ему титул «Человек Закона», что говорило о высоком доверии. Однако тот, кто заслужил все это, вот уже два года как был выслан в Париж за участие в заговоре с целью убить генерала. Сначала военный суд приговорил Сантандера к смертной казни, но затем заменил ее ссылкой.

В Боливаре росла уверенность, что сразу после его отъезда Сантандер будет вызван из Парижа и это окончательно похоронит идею объединения Южной Америки. Он часто рассказывал о том, как во время освобождения Перу его армия была на грани самороспуска из-за Сантандера, который, будучи исполняющим обязанности президента Колумбии, не хотел помочь ему людьми и деньгами. Смертельный удар по объединению Америки нанесло сделанное Сантандером приглашение Соединенным Штатам присутствовать на конгрессе в Панаме, которое Боливар сравнил с приглашением кота на праздник мышей.

Генерал был твердо уверен, что у врагов будут все преимущества, если у Америки не будет единого правительства. Возможно, чтобы создать единое отечество, понадобится еще больше жертв, чем в войне за независимость. Но это единство не имеет цены. После неоднократных попыток убить его, Симон Боливар знал, что враг не только снаружи, но и внутри собственного дома. И этим врагом является олигархия каждой страны. В Новой Гранаде она была представлена сторонниками Сантандера. Они объявили войну не на жизнь, а на смерть идее объединения, так как она перечеркивала все местнические привилегии, в сохранении которых были заинтересованы самые богатые семьи.

Его политические противники из партии демагогов, как их называл Боливар, обвиняли в том, что он хочет установить монархический режим под покровом пожизненного президентства. На самом же деле монархизм противоречил его замыслам, так как это был безнадежный способ объединения Америки. Генерал всегда называл себя самым большим либералом и сторонником федерализма. Но все эти заявления были ничто по сравнению со значительно большей опасностью - долгами. Их он ненавидел еще больше, чем испанцев. Генерал всегда был против займов потому, что они угрожали независимости, добытой такой кровью. Если Южная Америка будет занимать деньги, затем придется расплачиваться века. К тому же Сантандер со своими дружками разворовали все английские займы, скупив облигации за десятую часть их стоимости, а потом всучивали их своему собственному государству за стопроцентную стоимость.

Симон Боливар был очень щепетилен в распределении общественных денег. Будучи президентом, он издал указ о предании смертной казни всякого государственного служащего, который употребил власть во зло или украл более десяти песо. А вот со своими личными средствами он обходился крайне небрежно. За время войны за независимость растратил большую часть состояния, унаследованного от родителей. Его доходы распределялись между вдовами и инвалидами войны. Племянникам он подарил сахарные заводы, принадлежащие ему по наследству, сестрам купил дом в Каракасе, а большую часть земель распределил между рабами, которым дал свободу еще до того, как было отменено рабство.

К сожалению, щедрость генерала не могла исправить катастрофическую ситуацию в сфере экономики. Военное жалованье уменьшилось на треть из-за оскудевшей государственной казны, но даже и его выплачивали с опозданием на три месяца, государственными билетами неопределенного курса, которые продавали биржевым спекулянтам. Многие умирали от нищеты, иные ушли в поисках новых войн, чтобы выжить, или грабили на дорогах. Один из них выразил чувства всех прочих одной фразой: «Раз уж у нас есть независимость, генерал, скажите теперь, что с ней делать».

Этот вопрос мучил Боливара еще в большей степени. Но он чувствовал, что у него слишком мало времени, чтобы на него ответить. Смерть была очень близка. Он всегда относился к ней как к неизбежному профессиональному риску. Во всех своих войнах он постоянно подвергался опасности, но не получил ни царапины. Он остался невредимым после многочисленных попыток убить его. Теперь же он бессилен противостоять ей, так как его здоровье в результате многолетней войны было слишком подорвано. Незадолго до смерти генерал проснулся в таком плохом состоянии, что срочно послали за епископом - на случай, если генерал захочет исповедаться. Епископ появился немедленно. По распоряжению генерала все происходило при закрытых дверях, без свидетелей. Епископ вышел быстро и, ни с кем не попрощавшись, сел в коляску. После его ухода Боливар сказал: «Я и представить себе не мог, что можно всерьез думать о такой белиберде - о святых».

Вскоре он умер, но лишь для того, чтобы воскреснуть в лице миллионов своих нынешних последователей, стремящихся всеми силами объединить Южную Америку, а вместе с ней и весь мир.