«Побег из Шоушенка»: иллюзорное избавление

2010-12-16 Зиновия Березка

«Побег из Шоушенка» - американский фильм 1994 года, который после своего появления был удостоен семи «Оскаров» и еще около десятка разных премий, но который и сейчас, 16 лет спустя, продолжает занимать первое место в самом известном кинематографическом рейтинге мира Internet Movie Database и его русском аналоге под названием КиноПоиск. Снятый режиссером Фрэнком Дарабонтом по повести Стивена Кинга, «Побег из Шоушенка» обгоняет такие всемирно известные картины как «Пролетая над гнездом кукушки», 1-ю и 2-ю части «Крестного отца», «Список Шиндлера», «Криминальное чтиво». Не уступил «Побег» даже совсем свеженькому «Началу» со всеми его спецэффектами.

Что же такого особенного в этом фильме?

Сюжет довольно прост: фильм описывает жизнь заключенных в, насколько я могу судить, типичной американской тюрьме, где не происходит ничего необычного. Как и везде, среди заключенных есть разные люди – сильные и слабые духом, конечно, есть издевательства и побои, местами – что-то похожее на дружбу; охранники, естественно, арестованных за людей не считают; директор, тоже вполне естественно, ворочает свои дела, пытаясь получить со своих «подопечных» максимальные доходы. Заключенные мечтают о свободе, но когда по истечению 40-50 лет тюремной жизни их как «перевоспитавшихся» выпускают, свобода оказывается им ни к чему, они не находят смысла существования в «свободном» мире, который, как несколько раз подчеркивается в фильме, вдруг оказывается «полным страха».

Однако, на эту картину накладывается история главного героя – молодого банкира Энди Дюфрейна, получившего 2 пожизненных заключения за убийство жены и ее любовника, которого он не совершал. Дюфрейн – необычный человек. Он никогда не сдается и не теряет самообладания, даже в тюрьме, где человеком быть вообще-то не положено, он остается им и заставляет признать в себе человека даже руководство тюрьмы. Вообще, анализируя фильм, понимаешь, что Дюфрейн – это чистый образ, идеал представления о человеке. В нем смешано все «лучшее», взятое из разных эпох – бросается в глаза, например, то, что он одновременно и по-аристократичному всесторонне образован, и по-капиталистичному профессионален. Наверное, сказывается то, что Стивен Кинг списал главного героя вместе с сюжетом с «Графа Монте-Кристо», добавив к нему некоторые черты идеала либеральной эпохи. Очевидно, другой, более целостный, герой просто не смог бы воплотить сюжет фильма. Итак, Дюфрейн благодаря своим высококлассным профессиональным умениям становится делопроизводителем самого директора тюрьмы, а после того, как директор убивает свидетеля, способного доказать невиновность Дюфрейна, тот убегает через дыру в стене камеры, которую он все 20 лет своего заключения долбил с помощью подаренного ему для его «хобби» – обработки камней – геологического молотка. Дюфрейн в деталях продумал свой побег, снял деньги со счетов директора тюрьмы и уехал в Мексику, где он мечтал поселиться на берегу океана, купить старую лодку, отремонтировать ее и возить на ней отдыхающих.

Так что Дюфрейн, в отличие от его друзей, не страдал на воле хандрой, он, как и в любой другой ситуации, проявлял себя как «идеальный» человек – у него всегда хватало оптимизма и сил бороться за свою мечту.

Образ Дюфрейна местами вдохновляет (особенно его поведение в тюрьме), но он, конечно, плакатный. Гораздо более интересны его «друзья по несчастью» – Брукс, Ред и другие обитатели тюрьмы. С первого взгляда они сильно проигрывают по сравнению с Дюфрейном – в тюрьме они предпочитают «не высовываться», а после освобождения оказываются недостаточно сильными, чтобы найти себе место в этом мире. Вернее, Ред благодаря Дюфрейну все-таки находит силы начать «новую жизнь» (Дюфрейн позвал его к себе в Мексику), а вот Брукс, вышедший еще до побега Дюфрейна, проработав некоторое время в супермаркете, покончил с собой от безысходности и одиночества.

Однако, подумав немного, понимаешь, что эта их слабость на самом деле – свидетельство их человечности. Жизнь в тюрьме, как бы она ни была неприятна и неудобна, оказалась для них возможностью познать настоящую человеческую общность: здесь все были одинаково унижены, но зато и равны друг с другом, здесь хочешь-не хочешь приходилось становиться членом коллектива, хоть это часто и выражалось в совместных издевательствах или, наоборот, в защите от них. У всех заключенных – одинаковые возможности и режим дня, все время они вынуждены работать и проводить «досуг» вместе, и поскольку делать им больше нечего – они узнают друг друга, общаются друг с другом просто так, без финансовой или другой «заинтересованности». Их отношения, как это ни парадоксально, оказываются более человечными, чем отношения «на воле», где у людей за обустройством своих дел нет времени для простого человеческого общения, и они вообще отвыкают от него. Достижения Дюфрейна – развитие тюремной библиотеки, например, здесь становились достижениями всех просто потому, что никакой корысти от этого получить было невозможно.

Проще говоря – заключенный, выходя из зоны действия законов капитализма (ведь именно капитализм определяет организацию человеческих отношений в современном мире), получал возможность действовать как человек, руководствоваться в своих поступках чисто человеческими мотивами, а не выгодой. Конечно, не все могли воспользоваться этой возможностью, но все-таки она была и, наверное, как раз самые развитые, самые сильные духом из заключенных находили в тюрьме то, чего они потом, после освобождения, не встречали «на воле» - человеческий коллектив и человеческое отношение. Не странно поэтому, что им хотелось обратно в тюрьму, где они жили более свободной (в смысле раскрытия человеческой сущности) жизнью, где они нашли друзей, смогли что-то изменить в себе и в окружающих. Но поскольку они хорошо знали, что каждому заключенному положено хотеть только одного – на свободу, то не могли понять своих душевных страданий и воспринимали их как что-то вроде сумасшествия. Собственно говоря, режиссер фильма ведь тоже преподносит их хандру как их личную душевную слабость, противопоставляя ей силу духа Дюфрейна.

На самом деле, было бы гораздо сильнее, как мне кажется, показать, что душевное противоречие освободившихся Брукса и Реда – не случайность, не их индивидуальная психологическая проблема, что оно имеет действительные причины, и что проблема – в ущербности реального мира, который не может предложить человеку ничего достойного его. Ведь страдали на воле именно те, кто в тюрьме стал человеком, а кто ничему в ней не научился и никак не изменился – тот, очевидно, просто не был способен испытывать подобные страдания. В этом плане оригинальное название фильма – «The Shawshank Redemption», что значит вообще-то не побег, а «освобождение, спасение» – играет злую шутку с его авторами: да, избавление, но ради чего? Ради мира, в котором свобода – только иллюзия, а в действительности жизнь не лучше, а даже хуже, бессмысленнее, чем в тюрьме? Ведь изобретенная как решение проблемы мечта Дюфрейна (Мексика, берег океана, старая лодка и т.п.) – крайне слаба для самого фильма и вряд ли удовлетворит мало-мальски думающего зрителя.

Мораль фильма – что надо никогда не сдаваться, всегда надеяться и бороться до победного конца – противоречит его окончанию: вместо того, чтобы взяться за решение тех проблем, той несправедливости, которые причинили героям столько страданий, Ред и Дюфрейн уходят от них, предпочитают остаться наедине с природой и со своей дружбой, забыть все, что было, и просто радоваться жизни. Но ведь так нельзя! Кто же тогда будет творить этот мир?

Что же касается негаснущей популярности «Побега» - наверное, ее причина в том, что он все-таки жизнеутверждающий. Как бы ни были сегодня популярны психодиллические драмы вроде «Донни Дарко» или «Реквиема по мечте», которые, кстати, занимают в Internet Movie Database лишь 131-е и 62-е места соответственно, люди все еще не утратили веры в лучшее. И это хорошо, но только нужно не просто верить и оставаться оптимистом, но и думать и бороться с уродствами нашего мира.