Книга о трудном счастье

2008-10-19 Владимир Дмитрук

Эту книгу можно без малейшего сомнения отнести к образцовым произведениям социалистического реализма. Как и положено классическому роману этого жанра, она пронизана совершенно всепобеждающим оптимизмом, полна необъятной светлой радости, на фоне которых даже разворачивающиеся в ней сложнейшие противоречия и трагедии кажутся второстепенными и незначительными, просто обреченными на то, чтобы закончиться всеочищающим катарсисом. Герои этого романа иногда кажутся сошедшими с агитационных плакатов второй половины тридцатых годов. Пожалуй, даже советская критика могла бы предъявить автору этого романа претензии в том, что он несколько приукрашивает предвоенную советскую действительность, а уж современный читатель так точно будет уверен, что произведение исключительно «заказное», пропагандистское.

Но у Юрия Слепухина, автора романа «Перекресток» есть одно смягчающее обстоятельство. Он писал эту книгу, будучи очень далеко от Советского Союза и не питая особых надежд на то, что ему удастся туда когда-нибудь вернуться. Юрий Слепухин еще в шестнадцатилетнем возрасте был угнан на работы в фашистскую Германию, откуда бежал сначала в Бельгию, а потом в Аргентину. В Латинской Америке он находился до середины 50-х годов и именно там начала писаться эта книга.

Это – книга-ностальгия. Но автор тоскует не о русских березках, золотых куполах, конфетках-бараночках и гимназистках румяных. Это ностальгия по человеческому счастью.

Это – книга-автобиография. Автор пишет историю становления своего поколения – поколения тех, кто вынес на себе основные трудности войны.

Сложная судьба автора дала возможность ему описать внутренний мир молодежи предвоенного времени так, как его не смог описать никто. Писателей, которые писали о молодежи конца тридцатых годов, можно условно разделить на две группы: на тех, кто писал непосредственно, так сказать, с натуры, но сам был при этом уже далеко не молодым человеком, и тех, кто писал о себе и своих сверстниках, но в гораздо более поздние годы, по воспоминаниям. В первом случае мы получили иногда гениальные, но все-таки несколько эскизного характера произведения, такие как повести и рассказы Гайдара, «Дикая собака Динго» Фрайермана, Шхуна «Колумб» Трублаини. Что касается второй группы писателей, то обстоятельство, что писали они много лет спустя, как правило, очень искажало картину, поскольку после войны все довоенное часто идеализировалось и виделось уже не таким, каким оно было на самом деле, а таким, каким его хотели видеть люди, пережившие войну, и воспринимающие ее как насильственный перерыв в мирном строительстве и стремящиеся как можно скорее восстановить порушенное. Часто писатели просто не замечали, что писали они не предвоенное прошлое, а свои мечты о повоенном будущем.

Слепухин же оказался в особом положении. С началом войны прежнее, советское время для него как бы остановилось, застыло, и никакие последующие исторические и психологические наложения не могли смазать картину прошлого, поскольку они принципиально не смешивались между собой: личное прошлое автора и его настоящее ничем не были связаны между собой, поскольку жил он в совершенно ином мире. Автор получил уникальную возможность увидеть свое собственное и своего поколения становление одновременно и изнутри, и со стороны.

Задача весьма противоречивая, но автор не избегает противоречий.

Уже в основе замысла книги лежало желание отразить величайшее противоречие той эпохи: все знали, что война с фашизмом неизбежна, к войне, конечно же, готовились и готовились очень активно, но при этом никто не хотел верить, что она все-таки начнется и начнется очень быстро. На этом противоречии построен весь роман «Перекресток». Война присутствует в нем постоянно (дядя главной героини, офицер, воюет сначала на Халхин-Голе, потом в Финляндии, там же, в Финляндии гибнет брат другого главного героя), но читателю сначала и до конца ясно, что эта книга не о войне, а о чем-то ровно противоположном – о счастье.

Люди той эпохи готовили себя к счастью, а им пришлось стать участниками величайшей трагедии в истории. Условия их жизни были более чем скромными. Не всегда хватало даже еды, но они мечтали о том, чтобы конструировать заводы-автоматы, строить ракеты для полета на другие планеты, воспитывать детей, писать книги. Их мечты зачастую были поистине фантастические, но они были уверены в том, что имеют полное право на их осуществление, право на полное и безоговорочное счастье.

Автор не скрывает проблем той эпохи. Наоборот, часто в его романе они показаны гораздо глубже, чем в писаниях заангажированных историков. Возможно потому, что автор не пытался судить или оправдывать прошлое, а старался передать, как эти проблемы виделись тогда им самим и его современникам. Например, его герои-десятиклассники горячо обсуждают проблему несправедливых репрессий в стране и при этом сразу образуются две точки зрения. Одни уверены, что несправедливости нельзя допускать ни в коем случае, другие же считают, что врагов и в самом деле много и что их нужно беспощадно уничтожать. В устах увлекающихся пацанов этот тезис звучит хоть и несколько зловеще, но не более, чем, допустим призывы некоторых современных политиков бороться с международным терроризмом. Совсем другое дело, когда такой логикой начинают руководствоваться люди, облеченные властью. Подобные образы тоже выведены в романе. А один герой и вовсе высказывает парадоксальную мысль о том, что народ более предан делу социализма, чем иные его руководители.

Много внимания уделено в романе и теме социального неравенства, которое, хотя оно, конечно, по нынешним масштабам было совсем мизерным, но очень глубоко волновало тогдашних юношей и девушек. Например, такое противоестественное на то время, но весьма распространенное явление как домработница.

Но это все – не более как фон, на котором разворачивается действие.

Книга «Перекресток» по жанру – классический роман. А если учесть, что это роман о молодежи, то неудивительно, что в центре повествования – любовь.

И можно без особых оговорок утверждать, что это одна из лучших книг о любви. Ее достоинство в том, что любовь здесь описывается не какая-то особая, а самая обыкновенная. Особенность этой любви именно в ее обыкновенности. Обыкновенная любовь обыкновенных людей, живших, правда, в необыкновенное время – время, сотканное из сплошных противоречий. В умении схватить эти противоречия в их историческом сцеплении и проявилось мастерство Юрия Слепухина.

В этом, собственно, мастерство любого писателя, ибо такое историческое сцепление общественных противоречий всегда осуществляется в человеческой судьбе, а задача писателя в том и состоит, чтобы показать историю через человеческие судьбы. Но далеко не всякому писателю удается сделать это одновременно и просто, и полно.

Любовь, описанная в «Перекрестке» проста и наивна, какой только может быть школьная любовь. Но в то же время она цельная и величественная, какой только может быть любовь человеческая.

Разумеется, что в книге нет описания эротических сцен и даже намеков на этот счет. Но это вовсе не мешает читателю понимать, что любовь героев – не голая мещанская схема, не ханжеская псевдоромантика. Что она полна нежности и самой сильной чувственности, на которую только способен свободный от всяких условностей человек. Ибо не условности, и даже не отрицание условностей, - что тоже, как правило, оказывается очередной условностью, - определяют чувства этих людей, а нечто совершенно новое, неведомое прежним поколениям, и, впрочем, забытое уже поколением сегодняшним – ощущение своего права на счастье, даже в какой то мере обязанности быть счастливым, и непреодолимое желание поделиться этим счастьем с другим человеком.

Эта любовь одновременно и всепрощающа и предельно трепетна. Она и эгоистична, и жертвенна.

С одной стороны любовь главных героев глубоко интимна, но в то же время она освещает своим внутренним светом все вокруг, вызывая не просто уважительное и сочувственное к себе отношение, но и преображая окружающий мир, изменяя других людей к лучшему. Это обстоятельство очень тонко схвачено в книге, что делает ее уникальным историческим документом. Я думаю, что не будет преувеличением сказать, что степень культурной развитости общества исчерпывающе может быть охарактеризована тем, насколько в нем умеют деликатно относиться к интимной стороне человеческих взаимоотношений. Естественно, что ханжеское игнорирование вопросов половых отношений никак не является признаком культурности. Оно может привести только к тому, что эти вопросы становятся предметом нездорового интереса и самого грязного «фольклора». Шараханье в противоположную сторону – когда вся эта грязь объявляется едва ли не самым главным признаком прогресса в культуре, разумеется, еще меньше может быть признано в качестве решения вопроса. Ничего не решает и так называемый научный подход в вопросах пола, когда подростков (считается, что именно это время является наиболее подходящим) пытаются ввести в мир любви через ворота популярной медицинской литературы. В «Перекрестке» этот благоглупостный подход высмеян очень тонко и мягко, но беспощадно.

Любить и относиться к чужой любви по-человечески нельзя научиться по книжкам. Этому учит сама жизнь. И автор описывает такую жизнь, которая учила этому тонкому мастерству. Учила любого, кто не прятался от этой жизни, кто дышал ею на полную грудь. Нет, это не была жизнь героев или исключительно тонко чувствующих натур. Это была жизнь самых простых, обыкновенных людей самых разных профессий, самого разного уровня образования. Она отличалась только тем, что не была отравлена жаждой стяжательства, что выше всего в этой жизни ценились не богатство и слава, а образованность, умелость, такие простые человеческие качества как открытость, сердечность, готовность жертвовать личным ради общего дела.

Чужое счастье в таких условиях не становится поводом для зависти и злобы, а служит залогом уверенности в собственном счастье, поэтому рождает трепетное отношение к себе, боязнь разрушить его неосторожным поступком, словом, нескромным взглядом, желание помочь, уберечь от невзгод. Автор «Перекрестка» заставляет читателя проникнуться подобным чувством. Этому способствует не только то, что Юрий Слепухин – блестящий романист и умет использовать общее свойство всякого романа – заставить читателя герою, но и то, что действие происходит в преддверии войны, которая, - мы знаем это и не забываем на протяжении чтения книги, - беспощадно разрушит все, что было построено, перековеркает человечески судьбы, что мало кто из героев вообще останется жив.

Но писатель уверен, что построено нечто такое, чего не сможет разрушить уже никакая война, никакая трагедия – это человек, научившийся любить, быть любимым, сочувствовать чужой любви, то есть осознавший свое право на счастье и научившийся радовать чужому счастью.

Может, в те времена, когда эта книга была написана, она и не могла претендовать на звание выдающейся, но сегодня, когда люди просто боятся быть счастливыми, поскольку чувствуют, что даже счастье чревато трагедией, она читается по-особому.