Сознание и бытие: вторая серия

2010-05-23 Александр Чернышев

Вечер. Я бреду по проспекту. Мимо проносятся дорогие иномарки. Около кинотеатра толпится молодежь. Слышу радостный смех. Люди снуют туда-сюда. На их лицах я вижу удовлетворенность своим бытием. Как это контрастирует с моим мироощущением! На душе пусто, мыслей нет, голова ватная, состояние, какое, наверное, и должно быть после пяти пар лекций. К усталости примешиваются сомнения в результативности сегодняшней работы. Весь день я рассказывал о том, что представляет собой наше общество, пытался проникнуть во все закоулочки сознания студентов, чтобы понять, что они думают о своей жизни в этом обществе...

И решил я во второй серии своих очерков не продолжать жизнеописание старшего преподавателя вуза, а предоставить слово моим студентам. Итак...

Сознание и бытие: вторая серия

Даю студентам задание ответить письменно на вопрос: «Кто я?». Затем объясняю значение термина «социальная идентификация». Вижу, для студентов это в диковинку. Для меня же важны их ответы. Они стандартны из года в год. На первом месте абстрактные «человек», «личность», «индивидуум». Дальше - «студент», заочники могут указать свою профессию, ну, еще отметят семейное положение. Одним словом, вполне обывательский набор: дом, семья, работа. Никаких тебе ни национальных, ни религиозных предпочтений! Плохо власть и церковь работают. Впрочем, и политическая самоидентификация напрочь отсутствует. За пятнадцать лет преподавания политологии лишь один студент однажды обозначил свою партийную принадлежность прямо на занятии. И тот оказался скинхед! Но это было еще до объявления борьбы с экстремизмом.

Вывод простой: студенты больше заняты собой, им важны межличностные отношения в студенческой группе, в семье или в своей тусовке. О социальном статусе, положении в обществе больших социальных групп они не задумываются. Впрочем, я не огорчаюсь, будет о чем поговорить на следующих парах.

Изучаем тему «Социальные нормы и отклонения». Спрашиваю студентов: «убийство другого человека - это норма или отклонение, хорошо или плохо?» Все, как один: «Плохо». И вот тут вступаю я:

А убийство педофила?
А эвтаназия?
А аборт?
А убийство в состоянии необходимой обороны?

И добиваю:

А убийство врага на войне - это хорошо или плохо?

Вижу растерянность на лицах студентов. Наращиваю напор: «А любовь - это хорошо или плохо?» Студенты начинают чувствовать подвох. Кто-то уже высказывает сомнения. Говорят: «взаимная любовь хорошо».

Включаюсь я.

Есть материнская любовь, есть братская любовь, есть любовь к животным, есть любовь к Родине.

Студенты согласно кивают головой, полагая, что все это доказывает, что любовь - это норма. Но дальше я начинаю их разочаровать:

А любовь однополая?
А любовь мальчика к девочке, от которого она беременеет?
А влечение к отцу или к матери? Брата к сестре?

И совсем студенты теряются, когда просишь их высказать свое отношение к любви на продажу. Студенты не знают как отвечать! И если спросить их про коррупцию - будет то же самое. Вы внесете в их сознание противоречие, сумятицу, но не более того. Ибо они не приучены рассуждать на такие темы. Во всяком случае публично.

Всегда удивляет меня одна особенность сознания моих студентов: способность судить об отдельных поступках человека, но не видеть за ними социального явления. Студентов возмущают факты коррупции и взяточничества, но они готовы согласиться с тем, что с самим явлением бессмысленно бороться. Они испытывают отвращение к гомосексуалистам, но на просьбу высказать свое отношение к проблеме легализации гомосексуализма пожимают плечами. Их впечатляют состояния российских олигархов, но бессмысленно ожидать от них осознанной позиции по поводу вопиющего социального неравенства в обществе. Они могут выказывать нетерпимость к фактам индивидуальной жестокости и произвола, но совершенно, как принято говорить, толерантны к насилию социальному: к криминальным разборкам, разгонам демонстраций, преследованиям «гастарбайтеров». Они не видят и не хотят видеть, что сама система построена на произволе и насилии. Для них это «политика», от которой они бегут, как черт от ладана. Зря социологи пишут о растущей ксенофобии, нарастающих социальных противоречиях в российском обществе - мои студенты невероятны терпимы, если, конечно, их лично не обижать.

Проходим тему «Социальное неравенство». Рисую шкалу доходов. Пытаемся определить черту бедности. Подключаю студентов. Спрашиваю: каков должен быть их доход, чтобы не считали себя бедными. Большинство оказываются «середнячками», называют суммы на уровне средней зарплаты по региону. У заочников (они почти все платники) эта черта уносится вдаль: и под 30 тысяч, и под 50. Напомню, речь идет о бедности. А наше правительство и официальная наука исходят от 5-6 тысяч рублей. Хороши, нечего сказать. Справедливости ради надо сказать, что есть среди студентов и те, кто считает, как наше правительство. Я иронизирую: эти согласные студенты, похоже, и есть его главная опора. Оппозиция ему среди тех, кому и 30 тысяч мало!

Пробуем со студентами выстроить шкалу доходов их семьи. Дело продвигается с трудом. Студенты не знают доходы своих родителей. Более того, некоторые искренне убеждены, что их и не следует знать.

Мне родители дают на каждый день по 150 рублей, мне хватает.

Вот такие «бедные студенты»...

Самое интересное, когда студентам начинаю рассказывать о доходах наших олигархов. Отмечаю на шкале 40 млрд долл ( у О.Дерипаски в 2008 г.), а затем предлагаю студентам сопоставить с минимальным размером оплаты труда (4330 руб). И к каждому с настойчивостью: «Выскажите все, что думаете по этому поводу». О, это пир духа, как выражается мой друг!

Молодцы! Сумели!
Нормально!
Так и надо!
Слишком большая разница!
Большое социальное неравенство!
Несправедливо!
Раскулачить надо!

Словом, вся амплитуда общественных настроений царит в аудитории. И я прихожу к выводу: этой системе ничего не угрожает, пока торжествует полный плюрализм мнений. Ведь мобилизовать людей на что-то может только общая идея. Во всяком случае, студенты совершено не демонстрируют готовности объединяться в борьбе за социальное равенство.

Студенты меня спрашивают: откуда у них миллиарды? Почему-то многие отмечают их везение, изворотливость, а то и просто криминальный талант. О природе капитала как неоплаченной части труда никто не помышляет. Слова этого в лексиконе студентов нет (хотя курс экономики почти все проходят). Ставлю эксперимент. Прошу у студента ручку. Дает, не задумываясь. Все так дают. А я им: «Жить будете на одну зарплату, зарплата будет маленькая, за нее вы будете биться на трех работах». Студенты приуныли. А я им объясняю азы предпринимательской деятельности на примере сдачи в аренду... шариковой ручки. Наиболее понятливые начинают мне возражать: а как же отношения? Ведь это «крысятничество». И вот тут наступает мой черед: «Это не крысятничество, а частнопредпринимательская деятельность. Только надо понимать, на ком ты свой бизнес строишь. Не будьте «крысами». Честно, не знаю, ринутся ли студенты после этой тирады в бизнес или нет. Но я уверен, природу капитала они поняли. Всего-то превратить ручку из предмета личного потребления в средство наживы. Но, удивительное дело, двадцать лет частнособственнических отношений в России многих так ничему и не научили!

Как-то студенты высказали мне замечание: ну и что из того, что мы назовем все социальные проблемы нашего общества. От нашего бла-бла, мол, ничего не изменится: детей беспризорных меньше не станет, коррупции не убавится, бедность не исчезнет и т.д. и т.п. И вообще: от вашей науки веет безысходностью. Я им: «А я не Петросян, чтобы вас развлекать. А безысходностью веет от ваших слов, что якобы ничего не изменится. Задача же науки побуждать общество к размышлению и к действию». Сами того не подозревая, студенты подбросили мне новую форму работы на семинаре. Мы рисуем таблицу из двух вопросов: «Что делать?» и «Кто будет делать?». Я предлагаю студентам решить проблему бедности в нашей стране.

Ну а далее начинается мозговой штурм. Меня же больше волнует, что напишут студенты во второй колонке. Большинство сразу начинает аппелировать к государству (кстати, предлагают ему ввести весь джентльменский набор советских социальных гарантий). Но есть и те, кто считает бедность личной проблемой бедного. Но самое важное - напрочь отсутствует в голове студентов такой субъект решения проблем, который называют «гражданское общество». Здесь без подсказки преподавателя не обойтись. Для студентов необычны и невероятно трудны вопросы: как богатые могут помочь бедным (благотворительностью, например) или бедные - бедным (например, через профсоюзы).

Хотя студенты от государства и чего-то ждут, сформулировать отчетливо и обосновать свои требования они не в состоянии. Да и не стремятся. Потому и говорят, что оптимальный способ решать эту проблему - по принципу «Каждый сам за себя». Ни на какой митинг они не пойдут. Впрочем, уже на политологии мы будем неоднократно возвращаться к этим трем альтернативам: государство, гражданское общество, я сам. И я не теряю надежды поколебать современных российских студентов, которые по своему невероятному индивидуализму уже двумя ногами в капитализме, но не возражали бы при этом, если государство, предоставило бы кое - какие блага им бесплатно, как при социализме.

Смотрю, как разные партии бьются за молодежь. А у нее на все: «Ну и что?». Это не пофигизм. Просто студентам интересно только то, что касается их лично. Пришли как-то мне два студента сдавать долги по социологии и политологии. И жалуются. Один: «Отца уволили, за учебу платить нечем, я ищу работу, не до учебы». Другой: «А от меня требуют написать заявление по собственному желанию. Что делать, Александр Юрьевич?» А я им: «Где же вы были, когда мы на занятии этот вопрос обсуждали? Ведь это не только ваша проблема?» Пожимают плечами. Вот это и раздражает больше всего. О чем студента не спроси, пожмет плечами. Каждый живет, как может, вот и весь ответ.

А партиям следовало бы понять: если что сегодня и затащит студентов в политику, так это простое и банальное ожидание пусть маленькой, но личной выгоды или халявы. Студенты не просто далеки от всякой политики. Их еще нужно прежде поднимать до уровня постановки (а затем и осознания) общесоциальных проблем, приобщать их к элементарным формам общественного движения. Куда там до политического, а уж тем более до коммунистического! И самое главное - разбить страшный, всеобщий, подавляющий стереотип студентов, что от них ничего не зависит в стране, которую официальные власти без устали называют чудесной, свободной, демократической.

PS**.** Сегодня студенты тестировались. Поразили меня вопросом: а что такое концентрационные лагеря? Вот такое у них, понимаешь, сознание и бытие.