Скандинавия: культура и натура. Часть 2. Норвежская сказка

2009-11-06 Евгения Босенко

«Скандинавская сказка» - название тура. И хотя главный сказочник, Андерсен, жил в Дании, а главная сказочница А. Линдгрен - в соседней Швеции, больше всего это слово подходит к Норвегии.

ТРОЛЛИ И ХУЛЬДРЫ ни при чем

Слегка удивляет, как много внимания в этой стране уделяется этим вымышленным персонажам. Едва пересекли границу, тут же дали информацию о злых карликах, живущих под землей и превращенных в камни солнечными лучами. Камней действительно много. Туристам традиционно предлагают пересчитать троллей и туннели. Туннелей около 120, а скульптурных троллей вдоль дороги не счесть. Тролль-остановки даже раздражали. То и дело гид призывал взбежать на горку и сфотографироваться с очередным истуканом. Тут же, на пригорке, торговые точки, сувенирные ларьки, имитирующие стойбище саами. Продаются и оленьи рога, и меховые унты, но в основном те же стандартные сувениры, что и везде. Маленькие уродцы - ходкий сувенирный продукт. Есть и тролль-дама по имени Хульдра, такая же носатая и косматая. Второй популярный сувенир - кукольные викинги. Почетное право называть себя потомками воинствующего племени оспаривают все три скандинавские народы. Следующая остановка - у живописного озера. Что-то новенькое на ту же тему. Предлагают каждому сделать персонального тролля из валунов, и тогда желание сбудется. Туристы из соседнего автобуса уже вошли во вкус, стянули камни и мастерят каменную бабу. Сразу видно, наши. Одна баба на всех. Коллективисты. Но весь смысл мероприятия - в индивидуализме. Желания ведь разные.

А вот немцы все делают правильно, каждый свою, кто во что горазд. Стараются. Какой-то южный горячий народ в мокрых кроссовках складывает свои пирамидки в озере далеко от берега. Между тем, дует холодный ветер, в озере отражаются снежные языки с холмов. По-своему живописно. Трехметровые шесты обозначают дорогу во время снежных заносов. Интересно, как тут зимой?

ТИТАНЫ НОРВЕГИИ

Тролли фигурируют в норвежской музыке, драматургии, литературе. Только в живописи их не видать. Есть они и в классических произведениях Грига и Ибсена. Даже усадьба Грига называется «Трольхауген». Кажется нерукотворным северный пейзаж. Деревянный домик, рядом «кабинет» - избушка с печкой, где сочинялась гениальная музыка. Рояль, кровать, стул с подушкой. Композитор был низкорослый (152 см.). Все. Скромное жилье в роскошной природе. Вот на этом месте подумалось, что творчество - это противоречие между одиночеством и общением. На пути к Бергену сквозь дождь вновь в автобусе музыка Грига из драмы Ибсена. И снова, как и по дороге сюда, «Танец троллей», а хотелось бы полюбившуюся много лет назад - «Песню Сольвейг». Есть тема троллей и в произведениях Ибсена, но она не главная. Время саг ушло в историю.

Не мифологические персонажи становятся интересны на пороге ХХ столетия, а противоречивые чувства реальных людей.

Впервые музыку Грига услышала в давней телепостановке (был такой жанр) драмы «Пер-Гюнт». История в общем-то грустная: норвежский парень уехал из северного захолустья покорять мир и забыл про свою любовь. А девушка прождала всю жизнь и до глубокой старости выходила на дорогу, в надежде что он вернется.

Сразу зацепила яркая игра актрисы. Вбегает на сцену радостная влюбленная Галина Польских-Сольвейг с лыжами в пушистом свитере с оленями (такие и сейчас встречались в Норвегии). Кажется, в такой же белой шапочке она сыграла героиню тридцатых годов Таню в фильме «Дикая собака динго». Другая страна, другое время, иной характер, но тоже север, метель, первая любовь и разлука. А вдруг авторы фильмов не случайно подчеркнули внешнее сходство и внутреннее различие в судьбе героинь? Это было бы интересно.

ТЕНЬ ПЕР-ГЮНТА. Индивидуальность и индивидуализм

Считается, что Пер Гюнт - драма автобиографическая, написана вдали и в тоске по родине. Ибсен молодым уехал из Норвегии, почти всю жизнь прожил в Германии. Кто знает, может, и оставил на родине разбитое девичье сердце. Возможно, и не одно, а потом всю жизнь его совесть мучала. Как писали его биографы, Ибсен всегда был восприимчив к вопросам совести и морали.

Гуляем в центре Осло по улице Карла Юхана. В ресторане «Гранд» туристам предлагается осмотреть столик, за котором любил обедать Ибсен. Слышен звон вилок и рюмок, посетители привыкли к шмыгающей толпе с фотоаппаратами. Столик Ибсена, понятно, пустой. Это туристический объект. Небрежно лежит «свежая» газета столетней давности, трость, перчатки, цилиндр. Атрибуты респектабельного завсегдатая, самодовольного буржуа, прожигателя денег и жизни. Можно подумать, что писатель только и делал, что наслаждался жизнью в богом избранной Христиании, как называлась тогда столица. На самом деле, из его же воспоминаний известно, как он, всего лишь бедный ученик аптекаря, страдал от унижения в торговом городке Гримстаде, потом в таком же маленьком мещанском городке Христиании (в начале XIX ст. там было всего 6 тыс. чел., в конце XIX столетия - 180 тыс., что тоже немного), где осуждалось все оригинальное, творческое. В предисловии к произведению «Каталина» писатель вспоминает, что окружающие «возмущались тем, что человек, занимающий столь низкое общественное положение, позволяет себе судить о вещах, о которых они сами не смеют иметь свое суждение». Таким же отверженным он оказался в Христиании, которая, по словам его биографов в конце XIX ст. «сохранила всю свою прежнюю мелочность: в ней продолжали процветать сплетни, пересуды, клевета и низость». Такова судьба многих талантливых людей Европы. Подобно Лермонтову, русским писателям-демократам, Ибсен любил отчизну «странною любовью» критически мыслящего художника. Этот норвежец был в оппозиции к официальной бюрократической Норвегии. Еще совсем молодым, он издавал журнал, который критиковал не только консервативную, но и либеральную партию, за ее недостаточную энергичность. Умеренно-либеральных политиков он высмеял в пьесах «Норма», «Союз молодежи», «Враг народа». Когда норвежское правительство, несмотря на обещание, отказало в помощи народу Дании, он выразил презрение к согражданам в стихотворении «Брат в беде». Следующий шаг - эмиграция. Помнят ли об этом норвежцы? Не его первого пытаются пригладить, навести глянец. Не только из Ибсена хотели бы сделать национального аполитичного героя, стоящего по ту сторону добра и зла. Не в таком ли духе на Украине некоторые партии чтят Т. Шевченко, Л. Украинку, И. Франко? Стараемся ли мы проникнуть во внутренние убеждения наших классиков или ограничиваемся поверхностным ознакомлением со случайными вещами-экспонатами? Не подкладывают ли народу вместо глубоких раздумий котелки и трости?

«ВВЫСЬ ПО ЗАСТЫВШИМ ВОЛНАМ ЛЕДНИКОВ!»

• призывает Бранд, самый энергичный и противоречивый герой Ибсена. Горные вершины давно стали символом мужества, а ледяные вершины суперсимволом, символом в квадрате. Они потому и не тают, что лежат на самых высоких недоступных скалах. Опасно. Как там, у Высоцкого «Здесь вам не равнина, здесь климат иной. Идут лавины одна за одной...». Погибает под лавиной Бранд. Сколько людей реальных, а не литературных, погибли на ледниках, и все равно вновь пришедшие в мир рвутся туда.

Л. Фейербах сравнивает ледяные вершины с философскими абстракциями, цветущие долины - с поэзией. В разреженном воздухе трудно дышать, и одновременно дух захватывает от увиденного. На вершину не долетают звуки, запахи, не видно деталей, зато расширяется кругозор, философ видит сущность, поэт - нет. Так пишет немецкий философ, современник Ибсена. В общем, проза, поэзия, философия давно обработали эту природную реальность. Вершины с ледниками и символ леденящего одиночества, высокомерия, индивидуализма.

Завтра восхождение на Биксдальский ледник. Слегка волнуются все. Дойдем ли? Некоторые так и не решились, остались внизу. Зря! Дорога легкая: почти прямая, широкая, благоустроенная, где надо - ограда предостережет от крутизны. У Ибсена ледник - символ дерзновенности, протеста, наш - скорее умеренности и конформизма. И тут, как везде, впереди японцы. Обгоняют всех на джипах. Это удовольствие стоит 100 евро. Цена кусается, нашему туристу не потянуть. Ну и не надо. И так подниматься легко. Путешествуют в инвалидных колясках, кто-то на костылях. Постойте-ка, ведь это не подпорки для немощных, а наоборот, снаряжение бывалых туристов. Альпенштоки, спецобувь с шипами. Слышна немецкая речь, альпинисты сосредоточенно сопят, не смотрят вокруг. Три шага - вдох, три - выдох. Громко перекрикиваются веселые итальянки. Почтенные матроны в сарафанах и шлепанцах. В чем-то они правы. Жарко, в пляжном виде вполне удобно. Вдоль дороги сувенирные ларьки, шашлычные. Цивилизация поднялась на самый высокий уровень. Пару километров, полчаса прогулки, вот и у цели. К ледникам на Северном Кавказе ползти весь день, а тут - они совсем рядом. Правда, это не бескрайняя ледяная высь, с которой открывается панорама главного хребта Кавказа, а ледяной язык, спускающийся в зеленую долину. В ущелье сильный ветер, впервые приходится накинуть ветровку. Ледник обнесен ленточкой с надписью «Вход воспрещен». Можно было бы ее и проигнорировать, но мы не дома, стесняемся. Оглядываемся. Все благоустроенно и ... скучновато. Еще Ж.-Ж. Руссо, энтузиаст дикой природы, сетовал, что человек, избалованный благами цивилизации, стал ленивым, бездеятельным, потерял мужество. В горах его родной Швейцарии тоже все в ажуре: стригут травку, кормят туристов хот-догами, предлагают шезлонги с очень традиционными клетчатыми пледами. Вспоминаются радостные вопли немцев при восхождении в Архызе. Казалось - чему радоваться? Да вот как раз нерасчищенному бурелому, отсутствию переправ через бурную реку Зеленчук, медвежьим следам. В Европе такого не увидишь. Обителью одиночества, местом философского уединения современные горы уже не являются. Даже на самой высокой горе Далсниббе - «Крыша Норвегии», оживленно и суетливо. Обзорная площадка величиной с деревенскую танцплощадку, а все хотят сфотографироваться с флагом Норвегии. Тоже мне, покорители Эвереста. Всего-то высота 1500 м., меньше Говерлы. Правда, это уже высота вечных снегов.

ОСТРОВ КОРАБЛЕЙ

Вернее, это полуостров на Осло-фьорде, где рядом построили три музея мореплавания. Интересно сравнить три корабля: ладью викингов, судно «Фрам», плот Кон-Тики. Из всех представленных в трех музеях плавсредств, собственно корабль только один - «Фрам», на котором Амудсен и Нансен покоряли Северный и Южный полюса.

Рассматриваем в музее большую лодку. Неужели на такой викинги открыли Америку? Ладья напоминает ту, на которой приплыли основатели Киева братья и сестра их Лыбидь, по крайней мере, в ее скульптурном изображении в парке у Днепра. Экскурсоводы охотно рассказывают версию, согласно которой Русью управляли викинги. Князь Игорь - скандинав Ингебор, княгиня Ольга - Хельга. Некоторых украинцев это огорчает. Ну что ж, народ красивый, рослый. Попадаются и среди украинцев похожие. Вот соседка, Татьяна, длинноногая, голубоглазая блондинка, типичная поморка. Пусть твой предок викинг, лишь бы ты была хорошим человеком.

Вечно спешащие туристы задерживаются в музеях кораблей на несколько часов. Есть что посмотреть. Экспозиции максимально доступны. Можно войти внутрь «Фрама», заглянуть в каюты, увидеть предметы быта того времени. Здесь вспоминается книга В. Каверина «Два капитана», в которой занимательно описывается плавание россиян в высоких широтах. И у нас были корабли с героической биографией: «Седов», «Красин». Их сравнительно недавно разрезали на металлолом, об этом была возмущенная, но запоздалая статья. А ведь могли быть корабельные музеи не хуже норвежских.

«Фрам» не достиг Северного полюса, но этот факт не умаляет значимости научного подвига команды. Гипотеза, что вместе с дрейфующими льдами вмерзшее судно достигнет Северного полюса, не подтвердилась. 15 месяцев длился ледовый поход. Пытались в условиях полярной ночи добраться до полюса на собаках - тоже не удалось. Экспедицию, то есть в первую очередь людей, еле спасли. Но отрицательный результат - тоже результат. Путь к открытию требует усилий, героизма, жизни сподвижников-ученых. В науке такое случается, к сожалению, нередко.

Книги Тура Хейердала «Путешествие на Кон-Тики» и «Тайна острова Пасхи» много раз у нас переиздавались и были читаны-перечитаны. Но, одно дело читать, другое - осмотреть плот, лодки «Ра» и «Тигрис». К счастью, к ним можно подойти совсем близко, никто не гоняет. Лодка «Ра» вообще из камыша, дунешь и распадется. Чуть отойдешь, и кажется, что это экспонаты из соломки, представленные на выставке художественного творчества. Вновь удивляешься: как возможно было на этих хрупких конструкциях пересечь три океана. Интересен бескорыстный энтузиазм научного поиска. Вопрос: ради чего стоит рисковать жизнью? Плавание «Кон-Тики» состоялось сразу после Второй мировой войны. Проблем и так хватало, средств для науки - нет. Рация маломощная, вскоре сломалась.

Удивляет цель рискованного путешествия. Можно понять патриотические чувства Хельги Инстада, доказавшего, что предки норвежцев плавали в Америку еще до Колумба. Памятник ему находится у входа на территорию музеев. Но Хейердала интересовала судьба совершенно чужого, предельно отдаленного от родимой культуры народа. Своей рискованной экспедицией он надеялся доказать и доказал-таки, что люди из племени, обитавшего на острове Пасхи, были способны еще в древности пересечь Тихий океан. Интересно, что когда Хейердал приплыл на Таити, аборигены давно освоили современные плавсредства. Они испугались и убежали как раз потому, что не обнаружили у плота мотора. Если во время прежних визитов европейских мореплавателей, туземцев устрашало техническое снаряжение кораблей, так сказать новинки цивилизации, то в ХХ столетии, наоборот, отсутствие таковых.

Как и экспедиции Амундсена и Нансена, путешествия Хейердала - пример научного энтузиазма и мужества. Но еще и образец диапазона человеческих возможностей, в том числе и в направлении саморазвития.

ФЬОРДЫ И ВОДОПАДЫ. Чтоб сказку сделать былью

Фьордами называются морские заливы Норвегии. Глубина их достигает сотни метров и врезаются они в сушу на сотни километров. Сказочно-прекрасна природа этих мест - сочетание фьордов, гор и соединяющие их серебристые нити водопадов. В застывшей водной глади сильное течение, ощутимы приливы и отливы. Метровый валун у берега на глазах скрылся под водой. То, что вода ледяная, преувеличение. На некоторых фьордах есть даже пляжи, где в обычном для лета режиме плещутся взрослые и дети.

Фьорды - изюминка Норвегии, целый ящик изюма, ведь их так много. А вот дома в этом райском уголке без изюминки, стандартные, скучного бордового цвета. Нет ничего самобытного и в палисадниках. Ни сада, ни огорода, ни цветника, стандартный лужок, переходящий в такую же аккуратно постриженную лесную поляну. Кстати об изюме. Вдоль заливов на крутых склонах попадались виноградники, не удивительно, если когда-нибудь отведаем норвежский изюм и норвежское вино, как приятное следствие глобального потепления.

Путешествуя с юга на север, часто пересекали фьорды. То и дело погружались на небольшие паромы. Тридцать минут твоих, лови момент. Туристы высыпаются из автобуса и мечутся по палубам в поисках удачного фотокадра. И в трехчасовой прогулке по самому узкому и самому большому в мире Согне-фьорду расслабиться не приходится. А надо бы. Красота какая особенная! Вдоль отвесных скал с ледников прямо в фьорд льются водопады. Брызги достигают прогулочного кораблика. Издалека кажется - идеально статичная гладь. «Над вечным покоем». Подплываем ближе - никакого покоя. Побережье бурлит от падающего потока. Часто низвергаются несколько водопадов рядом. Рекорд: семь в одном фотокадре. Как утверждает диалектика, покой - это то же движение.

Сошли с кораблика, теперь подъезжаем под сами водопады. Проложены тропки между скалой и потоком. Там у человека создается особое настроение созвучия со стихией. Стоял бы часами. Ну где в Украине увидишь приличный водопад? Как-то в апреле в Крыму, сорвавшись с конференции, искали водопад Джур-Джур. Заблудились, увязли в снегу, намечалась перспектива ночевки на горном плато-яйле. Все-таки выбрались. Прошли в сумерках через село Генеральское, мимо Джур-Джура, не заметили, не услышали, потому как маленький он очень. А здесь высота под 200 метров каждый, и все разные. Только один из группы бывалый путешественник видел и покруче в разных уголках Земного шара. Много раз созерцал знаменитый Ниагарский и снизу и сверху, и со стороны США, и со стороны Канады. Наверное, разведчик. Где же он? Тоже радуется, прыгает с камня на камень в самых опасных местах за руку с такой же спортивной дочкой. Их лица озаряет слабая улыбка. Остальные туристы нашей группы в полном восторге. Пейзажи, как из кинофильма «земля Санникова». Кто-то насвистывает песню «Есть только миг между прошлым и будущем, именно он называется жизнь». Экзистенциалисты призывают выделять особо выразительные мгновенья жизни и уметь ими наслаждаться «здесь и теперь бытием», «дас айн». Вот тут, между скалой и водопадом одно из них. Остановись мгновение, ты прекрасно! Остановили фотоаппаратом. Не то! Надо было снимать на камеру.

Сейчас в Киеве осень. Гудит за окном автострада, и все еще кажется, что это шумят водопады Норвегии.

ЖИВОПИСЬ НОРВЕГИИ. Судьба пейзажа

В Национальном музее Осло, единственном бесплатном из тех, что удалось посетить, почти нет пейзажей. Не может быть. Пошли по залам по второму кругу. Так и есть. Преобладает хорошая портретная живопись. Не отражено в национальной живописи мореплавание, освоение Арктики, нет и полярных пейзажей. Упорно искали водопады, так и не нашли. Где норвежский Левитан, Шишкин? Не хватает полотен мариниста уровня Айвазовского, мастерски умеющего передать на холсте движение воды. Интересно, как бы Айвазовский изобразил норвежские водопады?

Возможно отсутствие пейзажной живописи в такой живописной стране объясняется вот чем: хотя человечество всегда было неразрывно связано с природой, пейзаж, как жанр ее изображающий, возник только в ХVII ст. в нидерландской живописи. Сперва стали рисовать окультуренные, рукотворные ландшафты, гораздо позднее - с развитием промышленности и городов, - дикую природу. В экономически отсталой, провинциальной Норвегии - и того позднее. В середине 19 ст., когда немецкие романтики воспевали дикую природу как символ незаангажированной, свободной личности, в северной стране Норвегии она могла все еще восприниматься как сковывающая человеческие возможности, неуправляемая и враждебная стихия. В малонаселенной стране, в отсутствие городов-мегаполисов, природа еще не настолько отделена от человека, чтобы стать самостоятельной ценностью, предметом эстетического наслаждения - эстетическим идеалом. Зачем вешать пейзаж на стену, если природа тут же, за окном. Крестьянин вряд ли поместит в доме изображение поля, которое ежедневно обрабатывает. Норвежская мечта - уединенный домик в горах, да в таком месте, чтобы соседей не было видно. Можно только представить, какие живописные пейзажи они созерцают в обрамлении собственных оконных рам.

Местом паломничества туристов природа стала сравнительно недавно. Этому способствует и развитие инфраструктуры (строительство дорог, туннелей, гостиниц), следствие все того же технического прогресса. Понятно, что природные объекты Норвегии в ближайшее время станут еще более привлекательными для туристов. А вот заинтересуют ли они талантливых художников - неизвестно. Время покажет.

ДОЛГО БУДЕТ НОРВЕГИЯ СНИТЬСЯ

Так хотелось немного изменить старую песню о Карелии - живописном крае белых ночей и байдарочных походов. Карелия и Норвегия похожи сказочной природой. Кажется, что слова: «Остроконечные елей ресницы над голубыми глазами озер», - это про фьорды. А начинается песня так: «В разных краях оставляем мы сердца частицу». Не во всех краях, но в Норвегии точно, оставили.