К вопросу о развитии науки об обществе в ХХ веке

2009-08-31 Марина Бурик

Общественно-политическая мысль Запада второй половины двадцатого - начала двадцать первого века - явление весьма интересное. В это время наблюдается небывалый упадок общественно-политической мысли, связанный, в первую очередь, со сворачиванием прогрессивных тенденций развития общества (в СССР, а потом и на Западе, в недрах буржуазного общества) и упадком общественных сил, способных творить эти тенденции и в теории и на практике. На этом фоне новое дыхание приобрели самые отсталые теоретические воззрения, облекаемые в новые слова. Многим, особенно не очень хорошо образованным в области философии людям, они показались действительно чем-то новым. Представители этих воззрений объясняют общественную жизнь с позиции индивидуума и его изолированного сознания, которое стремится выйти за свои пределы, и неизбежно приходит к гнетущему пессимизму, осознавая факт господства общества как целого над индивидом. Крайний индивидуализм доходит до зряшного отрицания самого себя. В этом отрицании и состоит пафос постмодернизма.

В наши дни на постсоветском пространстве постмодернизм ругают так часто, что это уже стало признаком дурного тона, чем-то вреде битья лежачего. Тем не менее, вообще не говорить о постмодернизме тоже нельзя. Важно даже не содержание этого до очевидности примитивного явления, а логика его появления и дальнейшего развития. Она хорошо показана в статье Льва Науменко «Материализм и постмодернизм». Автор разбирает, каким образом на первый план в общественном сознании «на смену всеобщему и необходимому, законам порядка и красоты приходит особенное, индивидуальное, уникальное, наконец - «элитарное», а со всем этим хаос, безобразие и произвол. На месте «бытия» оказывается только «бывание», на месте всеобщности - сингулярность, на месте личности - особь». [1]. Науменко показывает корни постмодернизма как тенденцию в классической немецкой философии (Кант и Фихте). На волне величайшего развития человеческой мысли, конечно же, была пена отсталых теоретических воззрений. Постановка вопроса Кантом о познаваемости мира (о вещи в себе) имела колоссальное значение для разработки логики и выведения основных принципов познания уже даже не самим Кантом. Не поставить этого вопроса классическая немецкая философия просто не могла, но разрешить его до конца правильно суждено было не ей, так как самая умная философия всегда лишь теоретическое обобщение жизни общества («категории - миллионы раз повторенные формы человеческой деятельности» [1]). На этот вопрос вполне определенно ответила развивающаяся крупная промышленность, показывая на каждом шагу как «вещь в себе» становится «вещью для нас». Теория, еще в девятнадцатом веке усвоила урок промышленности. Блестящую критику Канта, опираясь на железные доводы общественного производства, как известно, можно найти у Энгельса [2]. По выражению В.И.Ленина - это критика Канта слева. Постмодернизм же по сути своей - «критика Канта справа»[3], тоже отрицание кантовской «вещи в себе», но уже с позиций субъективного идеализма (критика Канта за допущение самого существования «вещи в себе» вне и независимо от сознания), доведенная до логического завершения. Секрет той огромной силы (силы последнего слова в философии), которую получили разного рода субъективно-идеалистические учения в ХХ веке, кроется в промышленности, на которую опираются материалисты. Если быть точнее, то он заключён во всем способе производства, способе связи человека с природой и человека с человеком, в определенной тенденции существования (слово «развитие» тут не подходит, скорее - «завитее») этой связи. Субъективный идеализм - это сознание атомарного человека, отчужденного от общества, и, противостоящего обществу как стихии, состоящей из таких же, как он, индивидов-атомов. Консервирующаяся (не развивающаяся, не выходящая за свои пределы) система производства такого человека, консервирует и соответствующее мировоззрение.

Но в западной философии критика Канта справа, получившая независимость от всего классического наследия (в том числе и от Канта), была не единственным направлением. Мощнейшим движением был и остается марксизм, тоже, как известно имеющий своим источником немецкую классическую философию. Его представители закончили многовековую работу человечества по выработке универсальной логики и теории познания - материалистической диалектики. И если современные авторы учебников по философии «забывают» об этом упомянуть, то во многих работах тех, о ком они пишут можно встретить полемику с Марксом и его последователями или те или иные положения позаимствованные у них. Марксизм, как универсальная развивающаяся прикладная теория, оказал огромное влияние на философию и на социологию Запада.

Если в философии, как уже было сказано, на протяжении всего ХХ века были сильны позиции различных школ субъективного идеализма, то в социологии в основном господствовал стихийный материализм (часто очень примитивный, чего стоит, например, бихевиоризм). Социологи занимались изучением объективной реальности - общественных отношений, существующих объективно, то есть, независимо от воли и сознания исследователя. Они действовали точно так же, как естествоиспытатели. Даже если в своих философских рассуждениях естествоиспытатели (например, физики) скатывались (и скатываются) в субъективный идеализм, то при исследовании своего предмета они действовали и действуют вполне материалистически: собирают данные о предмете, обрабатывают их, проводят эксперименты и т.д., а не копаются в своем собственном сознании. Двадцатый век для молодой социологии - это время бурного развития методов сбора и обработки эмпирических данных, количественных и качественных методов исследования (как их принято разделять в социологии). Социологи, ведя традицию еще от Конта, изучали и изучают факты общественной жизни.

Само по себе изучение этих фактов с неизбежностью ставит перед исследователем все те же гносеологические вопросы, ответы на которые и являются, в сущности, методологическим основанием исследовательской работы. Во-первых, что такое факты, которые можно рассматривать как вещи (Эмиль Дюркгейм)? Это реальные явления общественной жизни, или точки зрения людей на эти явления («факты действительности» или «факты сознания»)? Если только факты действительности, то как быть с фактами сознания? Как соотносятся между собой сознание и действительность? Для социологии - это вопрос, на который приходится отвечать всякий раз, при изучении любой проблемы. И что вообще такое факт, сам по себе, ведь человек всегда имеет дело лишь с осознанным фактом или фактом сознания, а значит нельзя сказать наверняка, существуют ли эти факты вне нашего сознания... Так стихийный материализм превращается в субъективный идеализм. Неудивительно, что социологи через свой материализм приходили к агностицизму. Например, целое направление пришло к выводу, что социолог не может добыть объективное знание об общественных явлениях, так как он сам живет в обществе. Он всегда занимает там определенное место, определяющее его видение общественных проблем, а значит, результаты его работы - это всегда лишь его личная точка зрения, то, что «видно» с его места в обществе. Поэтому результаты работы социолога, нельзя рассматривать как объективное знание, истинное вне зависимости от личности исследователя и его позиции в обществе. Другими словами, отсюда делается вывод: объективного знания вообще не существует.

Однако, несмотря на это, как уже отмечалось, при изучении реальных фактов, все социологи действовали и действуют как материалисты, то есть: признают и изучают общественную жизнь как объективную реальность. Но факты неизбежно требуют какого-то обобщения. Что было у социологов в качестве инструмента обобщения?

Общественная жизнь в познании была расчленена на факты, на частные процессы. Теперь нужно установить их взаимодействие и взаимосвязь. Установлением такого взаимодействия в природе естествоиспытатели-механики начали заниматься еще с ХVII века, конструируя разного рода механические системы. И действительно, для сборки механизмов из уже готовых частей, такой формально-логический подход вполне правомерен. Здесь соблюдаются все правила формальной логики, потому что, во-первых, можно принять, что части - это разные вещи хоть и тесно связанные между собой, а, во-вторых, что они всегда равны сами себе. Точно такая же логика механики лежит в основе многих социологических теорий: таких как структурно-функциональный анализ, конструктивизм и т.д.

Но изучая общественную жизнь нельзя отмахнуться от такого факта как наличие истории, то есть от того обстоятельства, что общество (да и природа) постоянно изменяется, что оно исторично. Не считаться с этим невозможно, тем более в двадцатом и двадцать первом веке, когда развитие природы и общества очевидны. Один этот факт полностью опровергает формальную логику механики и правомерность попыток применения ее к обществу, и неизбежно ставит перед социологами вопрос о характере и движущих силах общественного развития, и вытекающий из него методологический вопрос: какими должны быть понятия в социологии? Раз и навсегда установленными, или меняющимися в ходе исследования предмета, согласно изменению самого предмета?

Отвечать на этот вопрос тоже можно по-разному. На деле часто оказывается, что развитие понимается метафизически, как простое накопление тех или иных свойств, разрастание тех или иных структур и т.д. Такой ответ реабилитирует формальную логику. Добрая половина современных социологов и естествоиспытателей стихийно склоняются к этому ответу (а следовательно и к религии, ведь должен же был кто-то сотворить первоначальные структуры), несмотря на то, что данные наук, которыми они занимаются, постоянно опровергают его, и на то, что в своей повседневной работе они уже не могут обойтись без диалектики (пусть даже примитивной) и в тоже время сделать что-то действительно стоящее. Понимание развития, как постепенного увеличения, разрастания и усложнения непротиворечивого в себе мира (а у такого развития обязательно должен быть внешний источник!) это основа буржуазной идеологии - господствующего сознания. Бороться с ним, каким бы оно ни было реакционным, дело очень сложное, требующее выхода за рамки исторически сложившейся системы общественного разделения труда, то есть требующее от ученого перестать быть ученым (т.е. «частичным» специалистом).

Тенденция такого выхода есть. Она особенно сильна в общественно-политической мысли. Эта тенденция - марксизм (именно как тенденция, а не как сборник готовых ответов на вопросы). Марксизм - это не какая-то отрасль знания, а начало той единой науки о Человеке и его отношении к природе, которая нужна исключительно для того, чтобы сознательно строить это отношение, сознательно строить все общественные отношения. Эта тенденция, несмотря на все гонения достаточно сильна, чтобы определять лицо общественно-политической мысли в ХХI веке. И сильна она тем, что не потеряла связи с многотысячелетней историей развития человеческой мысли, а наоборот вооружилась ее главным достижением - диалектикой. Диалектический материализм - это не просто рассмотрение фактов, а рассмотрение ЛОГИКИ СТАНОВЛЕНИЯ ПРЕДМЕТА с использованием соответствующих (развивающихся) понятий.

1 Л. Науменко «Материализм постмодернизм».http://propaganda-journal.net/390.html

2. В.И. Ленин. Материализм и эмпириокритицизм (критические заметки об одной реакционной философии) М.: - 1979г.