Роль университета в экономическом развитии Кубы

2009-06-10 Эрнесто Че Гевара

Выступление в Гаванском университете, 2 марта 1960 г.

Мои дорогие товарищи!

Прежде чем приступить к теме нашей сегодняшней беседы, я хотел бы предостеречь от слишком большого доверия к словам господина Наранхо. Позвольте мне остаться тем, кем на самом деле я являюсь, - скромным революционером и студентом первого курса... (аплодисменты). Я - студент первого курса по специальности «финансы» Университета Революции. (Аплодисменты).

Просто я пришёл побеседовать с вами, используя это немного туманное звание революционера и роднящее меня с вами общее звание студента.

Я думал, что эта беседа могла бы быть более непринуждённой, с вопросами, ответами и даже с дискуссией, однако особые её условия - трансляция на всю страну, участие телевидения и т.д. - принуждают к большей упорядоченности в изложении темы, которую я хотел бы развить. Темы, которая заботит меня персонально, и, думаю, является предметом озабоченности многих из вас.

Она могла бы быть озаглавлена примерно так: «Роль Университета в экономическом развитии Кубы» - поскольку мы вступаем в новый этап экономического переустройства.

Мы добились всех необходимых характеристик политического устройства страны, позволяющих начать эту экономическую реформу - и мы сделали первый её шаг, изменив структуру землевладения в нашей стране. Иначе говоря, мы начали с того, с чего должны начинаться процессы экономического развития, - с аграрной реформы.

Но для того чтоб знать, каким должен быть этот процесс, нам необходимо самоопределиться в историческом и экономическом плане. Если мы находимся в самом начале процесса развития, это значит, что наша экономика не является развитой, или, иными словами, мы являемся страной слаборазвитой, недоразвитой, полуколониальной, полуиндустриальной (как хотелось бы оптимистам) - можете назвать её как хотите, но, в любом случае, мы должны основательно изучить, каковы же характерные черты того состояния, которое превратило нас в слаборазвитую страну. И найти средства, которые позволят нам выйти из этой ситуации.

Конечно, одна из первых характеристик слаборазвитой страны - это отсутствие промышленности, зависимость от поставок необходимых промышленных товаров из-за рубежа. И Куба по этому первому критерию точно соответствует понятию слаборазвитости. Почему же на протяжении целого ряда лет Куба, будучи в полном смысле слова полуколониальной страной, выглядела процветающей? Просто потому, что исключительные климатические условия Кубы и ускоренное развитие одной-единственной отрасли промышленности - сахарной позволили нам конкурировать на мировом рынке, обладая необходимым уровнем производительности труда в этой единственной отрасли, в производстве сахара.

Североамериканские капиталы, нарушившие ими же самими установленные законы, дали импульс развитию этой отрасли. Дело в том, что еще в эпоху североамериканского правления на Кубе (т.е. в 1899-1903 гг.) был издан закон, который запрещал североамериканцам владеть землями на острове. Такова была буква закона, который, однако, был быстро нарушен; Декрет Сангили, запрещавший иностранцам иметь землю на Кубе, не был претворён в жизнь - и мало-помалу они стали собственниками сахарных латифундий и создали эту мощную отрасль производства: более 160 сентралей, дававших до 6 млн. тонн сахара в год - и с производительностью, делавшей их продукцию конкурентоспособной на мировом рынке. Но они озаботились - и весьма - и тем, чтоб Куба сохранила и другую характеристику полуколониальной страны, чтоб она оставалась монопроизводителем, зависела исключительно от одного продукта для получения валютных средств, на которые приобретались все необходимые товары потребления на зарубежных рынках.

При этом нам создали видимость подарка в виде высоких цен на сахар - с одной стороны, и низких пошлин на товары, производимые и ввозимые североамериканцами, - с другой. Это последнее сделало невозможной конкуренцию аналогичных товаров, производимых в какой-либо иной стране (кроме США), в том числе и тех, которые производились на самой Кубе. Так втолкнули нас в «свободную экономику, действующую исключительно в рамках закона спроса и предложения».

Эта столь четко выраженная экономическая зависимость с первых же лет провозглашения национального суверенитета обернулась почти абсолютной зависимостью политической, сохранившейся и после отмены «поправки Платта» (т.е. после 1934 г.). Эта политическая ситуация была ликвидирована первого января 1959 года, и немедленно возникли первые трения и трудности с «северным гигантом». Эти разногласия являются логичными, если одна из стран, привыкших к своему привилегированному положению, вдруг обнаружила, что эта маленькая карибская «колония» позволила себе разговаривать на том единственном языке, на котором может говорить Революция, - на языке равноправия участников диалога.

Сначала на карикатурах огромный дядя Сэм смотрел с ухмылкой и удивлением на маленького бородатого карлика, который хочет пнуть его по ногам, потому что не достаёт выше - из-за роста. (Аплодисменты). Затем бородатый карлик внезапно вырастал до достижения пропорций, одинаковых с североамериканскими, и появлялся на пикнике обладателей денег Америки в своём настоящем облике. И каждый раз, когда наш народ...(аплодисменты) стремится выразить свое неудовлетворение и свое несогласие с грабежом, поднимается дорогое для нас знамя с портретом Фиделя Кастро...(Аплодисменты).

Итак, поскольку речь идёт о политическом суверинетете, мы доросли до самого высокого уровня в нашей, не освобождённой пока, Америке. Мы совершенно бесспорно - нравится это или не нравится большим странам Америки (аплодисменты) - являемся лидерами других народов. Для могущественных хозяев мы представляем собой всё, что есть абсурдного, негативного, непочтительного и беспокойного в Америке; всё то, что они презирают; но с другой стороны, для огромной массы американского народа, для того, который живёт южнее Рио-Браво, мы представляем всё благородное...(аплодисменты), всё искреннее и борющееся, что есть у этих народов, пренебрежительно именуемых «метисами». Но мы отлично знаем, что наше политическое развитие намного перегнало развитие экономическое - потому-то и могут оказаться эффективными попытки экономической агрессии, планируемые палатой представителей США, ибо мы по-прежнему зависим от одного продукта и одного рынка. И когда мы изо всех сил боремся, чтоб освободиться от этой зависимости, и подписываем соглашение о поставке миллиона тонн сахара в Союз Советских Социалистических Республик и о предоставлении им кредита в сто миллионов долларов (или песо), вскакивают носители колониального духа и сеют замешательство, пытаясь доказать, что продавая сахар другой стране, мы попадаем в рабство. И им не приходит в голову помолчать и подумать о том, сколько рабства означали и означают для народа Кубы те три миллиона тонн сахара, которые мы год за годом продавали по предположительно преференциальным ценам «гиганту Севера».

Сейчас мы должны вести экономическую борьбу за диверсификацию наших рынков и диверсификацию нашего производства - и политическую борьбу за просвещение народа, чтоб в любой момент суметь объяснить ему, для чего же кубинская революция стала искать новые рынки. Чтоб суметь показать - анализируя историю с обсуждением новых законов в палате представителей США - исторические корни и мотивы того, почему мы должны принять превентивные меры против раскручивающейся агрессии, и должны попытаться с максимальной быстротой освободить наши сахарные поставки для их выхода на мировые рынки.

Но я пришёл сюда не только для того, чтоб говорить о сахаре. Я предпочел бы вообще не говорить о нем, потому что мы стремимся к тому, чтоб сахар стал лишь одним из многих и многих кубинских продуктов, производимых для обмена на всех рынках мира кубинскими руками и на кубинских заводах. (Аплодисменты). И вот здесь-то, на этом уровне приобретает всю свою значимость, всю свою реальную важность вопрос о роли техники и культуры в экономическом развитии страны. Другими словами - роль наших образовательных учреждений в будущем развитии нашей страны.

Я не думаю, что именно уровень образованности определяет модель страны, и мы даже доказали в своё время, что это не так, когда наша необразованная Повстанческая армия успешно сломила столько препятствий и предрассудков. Но неверно и то, что экономический процесс сам по себе придаст образованию - лишь благодаря эффекту экономической трансформации - качества, необходимые для развития страны. Образование и экономическое развитие находятся в постоянном взаимодействии, обусловливая друг друга. И если мы смогли полностью изменить национальную панораму на уровне экономики, то структура высшего образования в стране остаётся прежней. Проблема эта уже начинает стучаться в двери практики - такие, например, как двери Национального института аграрной реформы.

Мы одним росчерком пера освободили нашу нефтяную промышленность, превратив её в кубинскую (аплодисменты); мы сделали основополагающий шаг для освобождения нашей горной промышленности и превращения её в кубинскую. (аплодисменты). Мы начали процесс ускоренного развития шести наиважнейших и базовых отраслей промышленности, таких как: тяжелая химия, органическая химия (от углеводородов до сахарного тростника), горная промышленность, топливная промышленность, металлургия в целом и чёрная металлургия в особенности, а также производство продукции, от которой зависит интенсивное развитие нашего сельского хозяйства. Однако мы столкнулись с печальной реальностью: та подготовка, которую дают университеты страны, не соответствует новым потребностям Революции - ни по ориентации, ни по пропорциям и количеству выпускников.

Накануне, несколько дней назад, товарищ Кеведо спросил меня в своём письме о моём мнении насчет того, нужно или не нужно иметь Школу экономистов в Гаванском Университете. И когда для ответа на этот вопрос нам не осталось ничего другого, как запросить помощи экономистов, работающих в данный момент в плановых органах государства, ответ этот возник сразу же и в форме, граничащей с агрессивной. Это надо же: в ситуации, когда у нас нет других специалистов по экономике, кроме чилийцев, мексиканцев, аргентинцев, венесуэльцев, присланных из CEPAL или INRA, когда даже наш министр экономики получил образование в иностранном университете, ответ на вопрос о том, существует или нет необходимость в Школе Экономистов, очевиден: нужда эта огромна. И в квалифицированных преподавателях вообще, и особенно в преподавателях, способных истолковать и объяснить ритм и направления развития нашей экономики, что равнозначно ритму и развитию нашей Революции.

Это лишь один из примеров, однако, существует такая же нужда в инженерах-горняках, в инженерах-нефтяниках, в тех, кто может работать в контактах с инженерами-химиками, которые знают своё дело, которые работают в основных отраслях химической науки; в каждой из этих шести основных отраслей нашей индустрии, где правительство должно дать импульс, новый тонус и сверхдинамику развитию, нам недостаёт исполнителей, каковыми являются техники. И заметьте, что я даже не говорю о технике-революционере, что было бы идеальным, - просто о технике любой категории и любого склада ума, какой бы ни была его идеологическая ограниченность, пережитки прошлого в его сознании. Ведь сегодня даже таких техников «без прилагательных» - подобия размягченного асфальта на пути Революции - мы всё равно не имеем.

И ещё одно: в то время, когда студентам любого направления необходимо дать максимум возможностей для того, чтоб они могли исполнить свой долг и дойти до финала своего пути в высшем образовании, мы столкнулись с тем, что простой перевод студента из Санта-Клары в Гавану приводит к перерыву в цикле обучения. Потому что в этой маленькой стране три университета до сих пор не договорились о составлении по меньшей мере общих программ.

И если правительство делает важные шаги, хорошо зная, куда они ведут, и весь народ эти шаги поддерживает, и вы проходите военную подготовку, чтоб уметь защитить своими телами и своей кровью Революцию, которая сегодня является гордостью Америки, почему же ваш университет не может идти вместе с другими университетами по общей дороге и в общем ритме с революционным правительством? (Аплодисменты).

Я не хочу, чтоб мой приезд спровоцировал полемику перед лицом телевизионных камер; хочу просто обратить на это ваше внимание; чтоб вы подумали ещё раз: не может быть двойственности принципов и не может быть у студенческой молодёжи двойственности критериев. Тот, кто готов отдать свою жизнь для защиты Революции, должен присоединиться и к действиям Революции. (Аплодисменты). И гораздо проще, чтобы об этом ни говорили, гораздо легче приспособиться к определённым нормам, чем отдать жизнь за идеал.

Именно поэтому Университет приобрёл на данный момент особенную важность, но при этом превращается в определённой мере - несмотря на то, что состоит из отдельных индивидов, в большинстве своём поддерживающих наше правительство - в потенциальный фактор торможения Революции. Сегодня вы этого не боитесь, сегодня вы всё видите в розовом цвете, но придёт - рано или поздно - день, когда отсутствие технических специалистов решительно помешает становлению нашей промышленности и его придётся отсрочить на два, три, пять или кто знает сколько лет. И именно в этот момент можно будет увидеть, насколько важен был этот фактор отставания высшего образования, которое не смогло подняться на уровень, требуемый Революцией. Революцией, которая есть - народ.

Но неизбежно ли это, фатально ли то, что университеты должны превратиться в фактор отставания, то есть почти что в очаги контрреволюции? Со всей силой революционной убеждённости я отказываюсь верить в это, потому что единственное, что в этом случае нужно, абсолютно единственное, - это координация. Ничего большего, чем это словечко, которое стало центром устремлений всех зависимых от правительства учреждений, и которое должно быть также в центре внимания товарищей студентов. Координация между студентами университета Гаваны и учащимися университетов Лас-Вильяса и Ориенте. Координация программ обучения этих трёх университетов и программ обучения среднеобразовательных колледжей и институтов, которые питают своими выпускниками аудитории университетов. Координация между всеми этими учебными заведениями и Революционным правительством. Координация, необходимая для того, чтоб студенты знали, что согласно планам в определённый момент будущего правительству будут необходимы, скажем, сто инженеров-химиков - и что будут приняты меры, необходимые для того, чтоб приспособить всю структуру образования к тому, чтоб этих будущих химиков обучить... Координация - для того, чтобы не было переизбытка моих коллег - медиков, которые прозябают на своих бюрократических должностях, не выполняя великой социальной функции работника медицины, и посвящая себя только борьбе за устройство своей личной жизни. Координация - для того, чтоб традиционные профессии, именуемые гуманитарными, сократили свой набор до того числа специалистов, которое действительно необходимо для культурного развития страны, и чтоб студенческие массы повернулись к новым профессиям, которых требует непрерывное развитие техники и чей недобор сегодня со всей силой скажется в дне завтрашнем.

Это и есть секрет триумфа - или провала - ну скажем, не провала, а относительной неудачи - выполнения в возможно более быстром темпе плана Революционного Правительства. (Аплодисменты).

В настоящее время мы по соглашению с техническими специалистами международных организаций и техническими специалистами Министерства образования изучаем возможности для создания технологических институтов, которые станут основой для, скажем, среднего научного образования. Это сильно поможет нашему экономическому развитию. Но никогда страна не сможет называться по настоящему развитой, пока она не может строить все свои планы и производить большинство необходимой для внутреннего потребления промышленной продукции внутри своих границ. Техника нам позволит производить все что угодно. Но что именно и как производить, заглянуть за пределы сегодняшнего дня - это задача плановиков, и это должно изучаться в высших учебных заведениях, в институтах, и университетах, на широкой культурной основе. С тем чтобы выпускники этого, нового Университета, о котором все мы мечтаем, смогли ответить потребностям той Кубы, которая возникнет через 10 или 15 лет.

Сегодня уже на многих постах мы видим целый ряд докторов, людей с учёной степенью, исполняющих бюрократические обязанности. В этой ситуации экономическое развитие подняло палец и сказало: «хватит», уже есть достаточное количество профессионалов, которые могут потребоваться в данных областях знаний. Но университеты оставались слепы к предупреждениям экономического процесса и продолжали выпускать из своих аудиторий этот тип профессионалов. Мы должны вернуться на несколько шагов назад, основательно изучить характеристики развития и дать ему наконец новых специалистов.

Кто-то мне сказал однажды, что профессия - это продукт призвания и склонностей, что это нечто внутреннее, и что нельзя заставлять себя изменить призванию.

Во-первых, думаю, что это утверждение является ложным. Я думаю, что мой частный пример, говоря статистически, не имеет особой важности, но так или иначе, я начинал мою учебу как будущий инженер, закончил как медик, затем был военным командиром, а сейчас вы меня видите в качестве докладчика (аплодисменты). Существуют некоторые общие склонности, это верно - они существуют. Но сегодня различные области науки настолько дифференцированы и вместе с тем настолько тесно связаны между собой, что трудно кому-либо на заре его интеллектуального развития с точностью определить, каково же его подлинное призвание. Конечно, кто-то, решив, что будет хирургом, станет им, и всю жизнь будет доволен тем, что он - хирург. Но рядом с ним будут ещё девяносто девять, которые будут хирургами, как могли бы стать дерматологами, психиатрами или администраторами больниц - в зависимости от требований или условий общества.

Призвание может быть частью - и притом малой частью - мотивации, когда решается вопрос о потребностях в новых, надлежащих быть созданными профессиях или переориентации профессий, уже существующих. По-другому не может быть, потому что против иного решения проблемы выступают те факторы, о которых я сказал: гигантские потребности общества.

И, кроме того, потому что сегодня сотни и тысячи, а может и сотни тысяч кубинцев имели призвание и хотели стать врачами, или инженерами, или архитекторами, или овладеть какой-то другой профессией, и не могли стать ими просто из-за того, что не могли оплатить учебу. Другими словами, поскольку речь идёт о личных мотивах, призвание не играет решающей роли. Настаиваю на этом, потому что в нашем современном мире, где нефролог (специалист по почкам), если говорить о тех профессиях, в которых я разбираюсь, крайне отдалён иногда от окулиста или ортопеда. Но в то же самое время эти три профессионала, как химики или физики, будут учиться для понимания феноменов материи на основе ряда принципов, которые являются общими для этих наук. Они будут разговаривать сегодня уже на языке физической химии или химической физики, а не просто на языке физики или на языке химии, как зачастую до сих пор преподают в среднеобразовательных колледжах. А также, насколько я помню, для хорошего понимания физики и химии необходимы математические знания. Таким образом, все профессии объединены в минимуме необходимых знаний, которыми должен овладеть студент. Почему же в этой ситуации предполагать, что наш товарищ, поступивший сегодня на первый курс Университета, уже может точно знать, что по истечении семи, или шести, или пяти лет - сколько ему положено, - после упорной учебы, в ходе которой он приобретает знания, о которых даже не подозревал, он станет ортопедом или адвокатом, специалистом в криминологии...? Я считаю, что на всё это надо постоянно смотреть под углом зрения интересов масс, а не отдельных личностей, не исходя из того, что мы выступаем лишь как индивиды, более всего обеспокоенные защитой своей индивидуальности и способные отстаивать этот критерий тысячу и один раз, в то время как речь идёт об анализе и расчёте потребностей страны. Преступно мыслить, исходя только из индивида - потому что его потребности меркнут и тускнеют перед потребностями человеческого сообщества, состоящего из всех соотечественников этого индивида.

Говоря откровенно, хотелось бы привести вам, товарищи студенты, ряд цифр и данных, которые демонстрируют разрыв, существующий на настоящий момент между Университетом и потребностями Революции. К сожалению, наши статистики работают очень плохо, и здесь сейчас тоже нет статистиков (буквально только что соответствующее отделение было организовано) и я не мог предстать перед вами, людьми, чей разум привык иметь дело с практически и физически ощутимыми проблемами, вооружённый убедительностью цифр. Я оставлю это для другого случая - конечно, если у вас будет столько же терпения, как в этот вечер. А на сегодня я буду удовлетворён, если после этих слов вы обсудите насущные проблемы и задачи университета уже не со мной, а между собой, со своими преподавателями, со своими товарищами из университетов Ориенте и Лас-Вильяса, чтобы они обсудили их также с правительством, что равносильно обсуждению их с народом. (Аплодисменты).

Публикуется с книги:Че Гевара, Э. Статьи, выступления, письма /Пер. с исп. Е. Вороной и др. - М.: Культурная революция, 2006 г. - 69-79 с.