НАПОЛЕОН И ГЕГЕЛЬ: Логические уроки битвы при Йене
2023-08-19 АНТАГОНИСТ
Предуведомление: позиция автора расходится с линией журнала.
Наполеон в Йене. «Поистине испытываешь удивительное чувство, созерцая такую личность, которая, находясь здесь, в этом месте, восседая на коне охватывает весь мир и властвует над ним»[1]. Пишет Гегель Нитхаммеру в день взятия Йены.
Как йенский обыватель Гегель пережил страхи и треволнения предшествовавшей ночи, но не из страхов и треволнений выносил своё суждение Гегель как гражданин и субъект логического мышления. Суждение должно быть отделено от страхов и треволнений.
Накануне Гегель выслал почтой издателю рукопись «Феноменологии духа». Пропади рукопись из-за битвы, изменило бы это роль Наполеона в Германии? И если нет - то должно ли было измениться суждение Гегеля об этой роли?
- Почуял ли читатель, куда ветер дует? Да-да, туда и дует. «Под бомбами!» не есть основание для суждения.
«Хорошо, видно, жить автору», - скажет читатель. - Что ж, автор, действительно, ничего не претерпел. Но не потому, что уклонялся. Единственно для ясности автор имеет сообщить, что в период с 24-го февраля 2022-го года по июль того же года находился в одном из пригородов Киева, и в лучшие дни линия фронта проходила в десяти километрах от него. Автор всякую ночь ночевал в своей постели. Предоставляя снарядам, коли б таковые явились, полную возможность снести ему голову.
Снаряды не явились.
Автор по-прежнему обладает головой, что не является его виной и не является его заслугой.
Автор перед лицом возможности опасности решил не изменять суждению, принятому им логически необходимым.
А для того, чтобы не пятнать собою чистое собрание детей и истеричных баб обоего пола - не искать укрытия от возможной опасности. {Автор уклонился от общества соседей, предпочитавших проводить свои ночные часы в подвале своего многоквартирного дома.}
Пока автор обладал способностью суждения, он был твёрд в своих решениях; если б способность суждения изменила ему - чего знать наперёд нельзя - его мнение потеряло б всякую ценность.
Всё что довелось слышать автору - отдалённые звуки артиллерии, напоминавшие весенний гром и заставляющие вспоминать Тютчева «Люблю грозу в начале мая».
Отдалённые артиллерийские залпы действуют успокаивающе и помогают при бессоннице. {Из инструкции к лекарственному средству.}
Однако автора уже больше, чем Гегеля. И читатель, вероятно, уже хочет спросить: «Да является ли, вообще, суждение Гегеля о Наполеоне логически необходимым?»
- Полно, глазел Гегель на великую личность и очаровывался ею.
Автор намерен доказать, что при данных принимаемых принципах и при данных наличных обстоятельствах суждение Гегеля необходимо должно было быть таковым, каковым оно и являлось.
При каких принципах?
При каких обстоятельствах?
Но для начала автор покажет, что Гегель высказал своё суждение наперекор себе.
II**.**
История ходит криво. (А честь прямо.) История подобна даровитому и честному юноше, который хочет по широкой парадной лестнице пройти к королю, чтобы преподать тому уроки справедливости, добра и мудрости, но, будучи спущенным взашей с лестницы, проникающему во дворец с чёрного хода, - через королев, камеристок и фавориток не утративший даровитости хваткий кавалер всё же диктует королю свою волю, но то, что он диктует, уже несёт на себе тень потайных ходов. Хотя это может быть справедливо, добро и мудро - но с душком. История подобна бегуну, начинающему забег при ярком свете дня на глазах зрителей, бегущему и спотыкающемуся о самого себя, лежащего на дороге, теряющему время, безнадёжно отстающему и приходящему к финишу первым, срезав путь по кустам и оврагам. Прямое - становится кривым. Начавшееся при свете дня - завершается в потёмках.
Только так мы можем принять Наполеона в качестве прогресса.
До Йены Гегель не был оригинален, - даровит, но не оригинален, - его идеал был общим местом для его современников. Индивидуум, действующий определённым конкретным образом и при этом удерживающий перед своим мысленным взором общественное целое, благо которого именно и полагается им в качестве конечной и действительной цели его поступков. Гражданин Афин Перикла. Гражданин Рима Первой декады Тита Ливия. - Общее место для Фихте или Гёльдерлина, для Робеспьера или Сен-Жюста. - И император - это есть падение. Император отрицает Республику. Гегель в Берне - в 1796-м году - полагает Императора следствием распадения частного образа действия (частного дела, частного интереса) и образа целого (общественного дела, общественного интереса). Действовать конкретным образом и держать перед глазами целое, можно только действуя в качестве гражданина - на войне или при отправлении обязанностей магистратуры. А как удерживать перед глазами целое и преумножать имущество?
Там, где исчезает гражданин, появляется Император.
Там, где появляется буржуа, исчезает Республика.
«Позитивность христианской религии»[2] (Берн, 1796) понимает Империю как падение. Да, Римскую.
Но траектория движения сути дела уже прочерчена.
Осталось переложить на текущий момент?
Логика для осуждения Наполеона уже готова.
Но что, если готовая для осуждения Наполеона логика есть логика Гегеля, а не логика сути дела?
Гегель вынужден познавать кривизну истории.
«Феноменология духа» даёт образы - «прекрасная душа», «рыцарь добродетели» - всё это образы упёртой добродетели, добродетели, влюблённой в самоё себя, любующейся белизной покрывала своей чистоты - и пусть погибнет мир! Добродетель не пойдёт с чёрного хода. Она никак не пойдёт.
Гегель борется с этими образами.
Возможно, он должен был побороть эти образы в себе прежде, чем признал Наполеона. - Тогда фраза о Наполеоне из письма к Нитхаммеру есть итог борений в «Феноменологии духа».
Автор видит загвоздку не в том, что Гегель должен был признать необходимость французской помощи немцам. А в том - что он должен был признать форму, в которой действительные французы вмешаются в немецкую жизнь.
Автору представляется, что парадный, залитый солнцем, светлый путь должен был быть таким: «Пропагандистская война» - Отважные и бескорыстные французы несут знамя свободы в Европу. Просветлённые немцы лобзают своих освободителей. - «Да здравствует всемирная республика человеческого рода!». {Бриссо и прусский барон Клоотс лобзаются.}
Да... Но, увы!
Тут не место выяснять роль Наполеона в истории Французской революции. Достаточно отметить, что если 9-го термидора произошло прояснение и закрепление буржуазного характера Французской революции, то 18-го брюмера показало, что для уверенного обладания благами «частной жизни» буржуа должны отказаться от политической власти, что обладание благами «частной жизни» совместимо и даже требует политического ничтожества буржуа. {Суть то, что Карл Маркс скажет в отношении второго 18-го брюмера.} - Загвоздка не в том, почему буржуазные республики перестают существовать {бонапартизм, фашизм}, а в том - каким образом они существуют. - Изменившая самая себе Франция не могла принести на земли Германии республиканский идеал Рима Первой декады Тита Ливия или революционного Парижа.
Но что она могла принести?
Избавление от отживших обременений. Отсутствие этих обременений - никому не даёт счастья. Но наличие их - отравляет жизнь.
Либо Рим Первой декады Тита Ливия - Либо Ничто.
Или всё-таки что-то? {«Кодекс» Наполеона.}
- Ну, а мораль-то басни в чём? - вероятно, уже хочет спросить читатель.
Автор просит пока погодить.
Автор хочет, чтобы читатель пока покрутил в голове одну логическую задачу, и покрутил тем лучше, что - как полагает автор - он, то есть читатель, не обременён ни национально французским, ни национально немецким чувством.
Какой выбор сделал бы читатель в позиции Гегеля?
Единственное ограничение: выбор должен быть действительно возможным. Битва при Йене - золотое время для наших целей.
Автор думает, что может прочертить три траектории:
Гегель - Наполеон;
Фихте - Немецкая нация (немецкие государства);
Гёльдерлин - одиночество и безумие.
«Это был поистине необыкновенный план: насаждать рай с помощью шайки разбойников»[3], - пишет наиболее чувствительный к чистоте идеала Фридрих Гёльдерлин. (До битвы при Йене. Но это не суть.)
- А как насадить рай, если мы в аду и есть только черти из ада?
Автор думает, что нельзя отождествить Гегеля и Наполеона, Фихте и Прусское королевство, но и Гегель, и Фихте нашли своего чёрта.
Автор, возможно, посвятит отдельную статью Фихте, а пока...
А почему автор не хочет найти по примеру Фихте своего чёрта в украинском государстве, украинской нации? - спросит читатель.
Потому, что автор не видит оснований для того, чтобы думать, что украинское государство в случае своего сохранения и предоставления самому себе произведёт снятие наиболее тягостных, позорных и невыносимых обременений со своей общественной жизни. То есть - что пойдёт по пути Пруссии. Не пойдёт - а поднимет свои обременения на щит, закоснеет в них.
Гегель не ошибся в своём чёрте.
Чёрт Гегеля - Наполеон, - так или иначе, стал виновником снятия таких позорных обременений в Германских землях, как крепостное право, что произошло либо благодаря ему - в Рейнском союзе - либо вопреки ему - в Пруссии.
Пруссия пошла по пути снятия позорных обременений после поражения.
Криво, да дошли.
III**.**
Об обременениях. Автор намерен указать на позорные обременения, налагаемые украинским государством на общество, и ответить на обыкновенно выдвигаемые против него аргументы.
«Вы говорите: нацификация! А у нас в Раде нет «Свободы»[4]!» Так тут-то и проблема. Если допустить существование общества, которое хочет нацификации, - то можно ли полагать, что для него нацификация является проблемой? А если общество не хочет - государство хочет? Если государство насилует общество? - Последняя президентская кампания на Украине воспринимается автором как более-менее достоверный опрос общественного мнения по вопросу «Армия. Язык. Вера». Да, «демократические выборы» - это цирк, но «Армия. Язык. Вера» взяли только ¼ голосов избирателей. - То есть избранный президент получил мандат от общества на денацификацию и демилитаризацию. И сделал наоборот. Общество хочет сбросить с себя бремя нацификации, общество пользуется предлагаемыми ему институтами (выборы) - и утяжеляет бремя. - Если нет возможности освободиться внутренними силами, то... {Автор предлагает читателю решить самому.}
«Вы говорите, что у нас ущемляют русский язык! Да Вы в метро в Киеве зайдите - все говорят по-русски!» Так тут-то и проблема. Граждане Украины говорят по-русски, они являются, как пишут в учебниках: налогоплательщиками, и они ущемлены в своём праве - не могут учиться на русском, не могут работать на русском. При том, что уровень развития языка, носителями которого они являются, а равно и круг литературы, выпущенной на этом языке, дают им такую возможность. - Автор хочет подчеркнуть, что никакая дискуссия по национальному вопросу на Украине невозможна без безусловного признания за русским языком и носителями русского языка на Украине права на существование и реализацию всей полноты своих человеческих и гражданских прав. Некоторым оппонентам автора представляется очевидным, что русский народ не может быть свободным, угнетая другие народы. {Отсылка к дореволюционным высказываниям Ленина.} Но почему-то этим оппонентам не очевидно то же в отношении украинского народа и украинского языка. Может ли украинский язык развиваться, если он превращён в показатель некой политической позиции? Может ли украинский язык служить основанием для общения свободного и добровольного, если он устанавливается посредством ограничения, в пределе: уничтожения другого языка? Язык не является политическим, он опосредует общение во всех партиях, но волею определённой партии украинский язык стал политическим, а его судьба оказалась связана с судьбою определённой партии, надо думать, поэтому эта определённая партия виновна не только перед русским, но и перед украинским языком. И в интересах украинского языка - освобождение русского от обременений.
И, наконец!
Автору довелось трудиться на одной кафедре с достопочтимым паном Р - ко, доктором «украинских» исторических наук, обогатившим «украинскую» историческую науку ни одной, увы, монографией. Достопочтенный пан Р - ко, фамилию коего автор не раскрывает во избежание раскрытия собственного инкогнито, был большой знаток физиономий и совершенно «научно» доказал автору, что в его, то есть автора, физиономии - как говорится - налицо все признаки расовой неполноценности.
Автор не считает себя красавцем. Но... Об этом в другой раз.
IV**.**
О том, как не следует вести дискуссию по нацвопросу. Автор имел твёрдое намерение молчать по национальному вопросу. Наполеон ушёл из-под Йены. Автор пребывал в чувствах расстроенных и с сердцем сокрушённым - и пребывал в запое. Автор собирался молчать. - Но не далее неделю как автор принял участие в конференции и узнал, что товарищ Николай Загорский пишет, а Пропаганда печатает. Автор поглядел - и протрезвел. - Нет, автор бы охотно препоручил другому дело истины. Только полгода как минуло - а оппонента тов. Загорскому не нашлось. Автор и вылез. Нет, а чего? Дарёному коню - в зубы не смотрят. Если умный молчит - дураку говорить приходиться.
- Нет, а чего автор-то вылез? Чего там такого у товарища Загорского-то? - может, спросит читатель.
Есть перл!
«По контрасту с фактами из книги Бранденбергера, было интересно заметить, что если в изучаемое им время великороссов административно предполагали более терпимыми к задачам коммунистического преобразования общества (пока не доказано обратное), то в современной Польше и Германии не менее двадцати пяти лет всё обстоит ровно наоборот: из представителей всех живших в СССР народностей, великороссы заведомо предполагаются наиболее тупыми и продажными антикоммунистами (снова же: пока не доказано обратное) (выделение автора - А.). В России товарищи этот факт считали странным и не очень понятным, пока 24 февраля 2022 года не началось то, что продолжается до сих пор»[5]. Пишет товарищ Николай Загорский.
Ну про 24-ое февраля мы ещё толковать не кончили. Потолкуем.
А пока автор позволит себе спросить, ежели это к западу от Буга называется интернационализмом, чего же к западу от Буга национализмом называется?
Да и если отбросить псевдокоммунистическую мишуру, чем суждение тов. Загорского от суждения пана Р-ко отличается?
Автор, будучи русским, не то чтобы уж любил русских. Автор и себя-то не больно любит. {Да и как можно любить то, что хорошо знаешь?} Нет, автор первостатейная сволочь и перворазрядный мерзавец. Но когда дело доходит до морды... А тов. Загорский в морду и метит, хоть и наводит не в пример пану Р-ко тень на плетень. То - ? - Нет, автор считает своим долгом заявить, что он против мордобоя. Он за дискуссию культурную, цивилизованную.
Но, чёрт возьми!
Будь у автора комплекция, как у товарища Орджоникидзе...
Тов. Загорский - в процитированной фразе - принуждает читателя к движению по одному из - равно порочных - контуров мысли: либо в ответ тов. Загорскому занять националистическую позицию, а тов. Загорский обругивает русского читателя по национальному признаку, либо - благо тов. Загорский привесил перед мордой русского читателя, как перед мордой осла, морковку: «пока не доказано обратное» - отречься от своей национальности, обругать русских тупыми и продажными - и заслужить похвалу тов. Загорского.
Нет хорошего ответа. Точно также, как его нет на псевдоучёное суждение пана Р - ко: опровергать ли бред пана Р - ко как научную гипотезу, доказывать ли, что обладаешь лицом благородного свойства, подвергать ли разбору лицо самого пана Р - ко, - всё одинаково никуда не годится.
Когда касаются твоей морды - самое лучшее: дать в морду.
Никогда не двигаться в навязанной тебе логике.
Не доказывать, что Иван Иваныч - хорош (плох);
что Тадеуш Тадеушевич - мерзавец.
Примечание. Тов. Загорский отзывается не без похвалы о работах Предеиной М. Ю. Автор как лицо знакомое с вопросом полагает небесполезным уточнить. Опубликованные Пропагандой работы Предеиной М. Ю. территориально были написаны на Украине, но ещё исключительно под впечатлением российского опыта - то есть на момент написания этих работ Предеина М. Ю. не владела национальным вопросом на Украине и в качестве основного предмета своей критики полагала - великорусский шовинизм, почвенничество и т. д. Речь идёт о работе Предеиной М. Ю. «Мировая революция и национальный вопрос»[6]. По мере овладения национальным вопросом на Украине предмет критики Предеиной М. Ю. был смещён - в сторону украинского национализма, что в полной мере обнаружило себя во второй части полемики между Предеиной М. Ю. и Загорским Н. Эта вторая часть полемики - насколько известно автору - велась в личной переписке и опубликована не была.
Автор отнюдь не полагает, что эта вторая часть полемики имеет ценность для теории, но автор считает немаловажным подчеркнуть, что при перемещении через российско-украинскую границу болевые точки в национальном вопросе претерпевают изменения. Если шире (методологически значимо): для прочтения национального вопроса небезразлично кто и откуда его обозревает.
Из каждой позиции откуда мы имеем - частичную точку зрения, частичное прочтение.
Предеина М. Ю.:
в России - критика великорусского шовинизма
(интерес к украинскому языку);
на Украине - критика украинского национализма
(защита русского языка).
(Потому, что есть граждане, для которых русский родной. В России Предеина М. Ю. этого не знала или не понимала.
Собственно, на Украине Предеина М. Ю. кое-что поняла о русском языке: именно русский язык на Украине образовывал для Предеиной М. Ю. основание свободного и доверительного общения. По ту сторону ограничительных законов. - И с украиноговорящими. С украиноговорящими, для которых язык не является политической позой и которые не хотят дискриминации русского языка. Именно эти люди защищают честь своего языка.
Предеина М. Ю. считает нужным говорить о русском языке на Украине, потому что русский язык на Украине дискриминируют.
А украинский язык заслуживает того, чтобы быть избавлен от клейма языка гонителей - потому, что есть люди, которые говорят по-украински и не хотят гонений.
Русский и украинский могут свободно звучать в одном разговоре.
Но нужно убрать имеющуюся, увы, всё ещё имеющуюся, политическую надстройку.
Пока существует эта политическая надстройка - русский и украинский языки будут обременены искажающими определениями.
Предеина М. Ю. говорила автору, что русский язык образовывал для неё основание свободного и доверительного общения и что она благодарна украиноговорящим, выступающим против гонений на русский язык. Но ведь это же искажение!
Точно такое же искажение, как если еврей во время черносотенного погрома будет благодарен русскому и украинцу за то, что они его не убили. Но ведь убивать евреев не нормально, собственно, нормально - не убивать.
Даже в благодарности за помощь - даёт себя знать предрассудок.
Очень трудно не грешить по Загорскому: не предпосылать общению с русско- или украиноговорящим определённых политических ожиданий.
Идти против навязываемой логики предрассудков и шовинистических ожиданий - а тов. Загорский против этой логики не идёт, он её проводит. Повторяет предрассудки от лица истины.
Один немец дал хорошую зарисовку:
«Любовь к родине и ненависть к националистам.
Господин К. не считал, что человек должен жить в какой-нибудь одной определённой стране. Он говорил: голодать я могу всюду.
Как-то раз случилось ему идти по городу, захваченному врагами той страны, в которой он жил. Шедший навстречу офицер, один из этих врагов, принудил его сойти с тротуара. Господин К. сошёл с тротуара и почувствовал, как в нём вспыхнуло возмущение против этого человека, и не только против этого человека, а, главное, против страны, которую тот представлял, да так, что он пожелал ей провалиться сквозь землю.
- Почему я в эту минуту стал националистом? - спросил господин К.- Потому что я встретил националиста. Значит, мы должны искоренять глупость, ибо она делает глупыми и тех, кто с ней встречается»[7].
Почему автору всё время кажется, что он впадает в национализм? - Потому, что имеет дело с националистической фразой тов. Загорского.
Русский язык не то что более других располагал бы к свободному и доверительному общению, но в условиях существования ограничительных законов против русского языка - способность собеседника к свободному и доверительному общению можно проверить, говоря с ним по-русски.)
Частичная точка зрения может быть верной в своей позиции, но она перестаёт быть верной при изменении позиции откуда. Нужно либо изменить частичную точку зрения - либо политические принципы.
Продолжи Предеина М. Ю. критиковать «великорусский шовинизм» на Украине - она перешла бы на положение подголоска украинских националистов.
Тогда подняться над частичностью - значит учесть самою частичность, держать её в голове.
В неопубликованной части полемики Предеина М. Ю. выставляла против Загорского Н. то, что из его поля зрения полностью выпадают русскоговорящие граждане Украины.
Почему?
Тов. Загорский эрудит: поляк, владеющий - кроме польского - немецким, украинским и белорусским языками, перечень велик, но ограничен. Точно также, как ограничена (частична) и точка зрения тов. Загорского на национальный вопрос в его украинской определённости.
Всё бы ничего. Но менторский тон тов. Загорского позволяет думать, что в его лице читатель имеет дело с частичностью, не сознающей себя таковой.
(Отдельная тема профессионально-кибернетическая деформация Н. Загорского.)
Разумеется, автор тоже частичен. (Автор владеет русским - и понимает украинский. И не владеет другой профессией, кроме литературной.)
Ну, хватит!
Тов. Загорский всегда может преподать действительный урок русскому читателю - представив польскую самокритику, честную и бескомпромиссную. Благо поляк уже может подвергнуть критике самоё себя - и в украинском вопросе.
Вот это и есть вызов автора - тов. Загорскому.
V**.**
Из Йены - в Киев. История не ходит прямо. История не ходит криво. История никак не ходит. Нет революционного субъекта - и нет Наполеона.
Что думать Гегелю - окажись Наполеон под Йеной куклой-марионеткой?
Возможно, философия истории у Гегеля избегла б мистификации.
Неспособность действительной общественности действовать - приводит к отчуждению деятельной способности в пользу Личности. А если...
Нет Наполеона в истории - нет мировой души в философии истории.
Нет мистификации в философии истории.
А немцам-то как избавиться от гнёта позорных обременений?[8]
Очень хорошо: Наполеон - кукла-марионетка. И мы вместе с Интернационалом можем сказать: «Никто не даст нам избавленья, ни бог, ни царь и не герой».
А где «мы» из следующей строки Интернационала?
Автор не видел другого пути, кроме Наполеона. И автор до самого 24-го февраля не верил в возможность Наполеона, поскольку это означало бы слом той логики периферийного капитализма, в которой последние тридцать лет двигалась Россия. - Наполеон 24-го февраля был для автора непостижимым иррациональным шагом, противоречащим всей прежней тридцатилетней логике.
Автор ошибался, он не учёл, что Наполеон-кукла-марионетка есть проявление относительно новой (но тоже капиталистической) логики - логики борьбы за место нового гегемона в мировой системе капитализма, разумеется, ни России, ни Украине место нового гегемона не светит - они в этой борьбе расходный материал.
А чья марионетка Наполеон?
(Уже Пекина - ещё Вашингтона - слуга двух господ?)
Автор ошибался в средстве. Но не ошибался в цели.
Средство подвело. (Наполеон - кукла-марионетка.)
А другого-то средства не было. И сейчас:
Нет Наполеона - и нет революционного субъекта.
Тупик. - И что делать?
Автор не думает, что он сейчас напишет статью - и родит революционного субъекта.
Но автор думает, что для рождения революционного субъекта - можно и нужно расчистить дорогу.
(Наполеон отпал. Нужно двигаться дальше.)
Нужно убрать те камни, что лежат на дороге у революционной субъективности.
И вот поэтому автор идёт против тов. Загорского. - Потому, что тов. Загорский эти камни на дорогу подбрасывает.
Автор выступает против тов. Загорского потому, что тов. Загорский отрицает возможность российско-украинского (украино-российского) субъекта, а автор на этой возможности настаивает - и только в ней видит выход.
Война, содержащая в себе признаки войны гражданской, не опровергает существование российско-украинского (украино-российского) субъекта, а подтверждает его - только в качестве субъекта расщеплённого, внутренне расколотого, уничтожающего самое себя, борющегося против себя самого. Как у Шарля Бодлера:
«Я оплеуха - и щека,
Я рана - и удар булатом,
Рука, раздробленная катом,
И я же - катова рука![9]».
Но чтобы не быть добычей врагов, субъект должен обрести единство с собою - и способность действовать в собственных интересах.
Говорят: «Украинцы ненавидят русских, русские - украинцев. И будут ненавидеть вечно». Ну а если граждане Украины и России - пешки в чужой игре за место мирового гегемона? Давайте вечно ненавидеть друг друга - на радость нашим врагам.
Автор думает... а что, если пережитое страдание покажет нам наши собственные интересы? (Автор хочет соединить Украину и Россию - и чтобы больше никто не играл нами. И в этом направлении автор хочет вести свою пропаганду.)
Как у Эсхила:
«К разумению Добра
Зевс ведёт путём скорбей,
Научает болью нас.
Нет сна; в сердце память каплет яд,
Злой укор... Видит грех, видит казнь -
В разум входит человек.
Нас к добру небесного насилья
Нудит благостный ярём»[10].
И у Гегеля познание идёт через страдание.
Познание через страдание.
И что найдёт наша мыслительная способность - после пробуждения?
Автор хочет начать разговор, полезный для российско-украинской (украино-российской) субъективности.
И начинает с раскрытия своей логики.
Не оправдавшейся.
Потерпевшей крах.
Но задача-то осталась.
*23.*IV.2023
____
Гегель Г. В. Ф. Гегель - Нитхаммеру, 13.X.1806 // Г. В. Ф. Гегель. Работы разных лет, в 2-х т. М.: Мысль, 1970, т. 2., с. 255. ↩︎
Процитирую Гегеля: «Образ государства как результата своей деятельности исчез из сердца гражданина; забота, попечение о целом покоились теперь в душе одного-единственного человека или немногих; у каждого было теперь своё указанное ему место, более или менее ограниченное, отличное от мест других; незначительному числу граждан было поручено управление государственной машиной, и эти граждане служили только отдельными шестерёнками, получая значение только от своего сочетания с другими; доверенная отдельному лицу часть распавшегося на куски целого была по сравнению со всем целым столь незначительна, что отдельному человеку не нужно было знать этого соотношения части с целым и иметь его перед глазами. Пригодность в государстве - вот цель, которую ставило государство перед своими подданными, а сами они ставили перед собой такую цель, как заработок и поддержание своего существования, а кроме этого, может быть, тщеславие. Всякая деятельность, всякая цель относилась теперь к индивидуальному, не стало больше деятельности ради целого, ради идеи; каждый работал или же на себя, или же под принуждением на другого - на отдельного человека. Теперь отпала свобода подчиняться законам, данным самому себе, следовать за сими же избранными властями в мирное время и полководцами во время войны, исполнять планы, задуманные вместе с другими; и всякая политическая свобода отпала; право гражданина давало теперь право только на сохранность имущества, заполнявшего ныне весь его мир...» (Гегель Г. В. Ф. Позитивность христианской религии// Г. В. Ф. Гегель. Работы разных лет, в 2-х т. М.: Мысль, 1970, т. 1., с. 188). ↩︎
Гёльдерлин Ф. Гиперион. М.: Наука, 1988, с. 196. ↩︎
То есть партии, которую предлагается считать собственно нацистской - обеляя от подозрений тем самым другие партии. ↩︎
Николай Загорский. К столетнему юбилею СССР. Часть II. // Пропаганда от 13.01.2023. - Режим доступа: https://propaganda-journal.net/10637.html. ↩︎
Предеина М. Ю. Мировая революция и национальный вопрос // Пропаганда от 26.07.2017. - Режим доступа: https://propaganda-journal.net/10114.html. ↩︎
Брехт Б. Любовь к родине и ненависть к националистам (Из рассказов господина Койнере) // Б. Брехт. Стихотворения. Рассказы. Пьесы. М.: Художественная литература, 1972, с. 345 - 346. ↩︎
Под занавес ещё процитирую. Гегель - Нитхаммеру (11.II.1808): «Полгода назад я подтрунивал над господином фон Вельденом в связи с введением «Кодекса» Наполеона, которого он имел основания бояться как землевладелец. Я говорил ему, что немецкие князья вряд ли найдут в себе достаточно чувства приличия, чтобы признать и воспринять произведение, над которым работал сам император, и оказать ему тем самым любезность, особенно после того, как этот «Кодекс» был так великолепно и подробно разъяснён в преамбуле. Но немцы еще слепы так же, как двадцать лет тому назад. Заслуга, grace [милость], которую можно было бы себе приписать, теперь совершенно отпадает. Однако важность «Кодекса» не идёт ни в какое сравнение с важностью надежды на то, что будут введены в действие хотя бы некоторые незначительные части французской или вестфальской конституций. Добровольно это вряд ли случится; из собственных побуждений и соображений тоже, ибо откуда же они возьмутся? Это произойдет лишь в том случае, если на то будет воля неба, т. е. французского императора (Вот она - мистификация истории, вытекающая из подлости немецких князей и бессилия немецкой общественности - Автор.), и если исчезнут прежние характерные разновидности централизации и организации, в которых нет ни справедливости, ни гарантии, ни популярности, но лишь произвол и мудрствование отдельного лица. Я не знаю, захотите ли Вы рассматривать это как особый пункт при ответе на данные вопросы. Но я очень прошу Вас - спрашивая Вас с надеждой, не ждать ли нам ещё чего-то, чему надо будет подражать, - рассматривать все это как небольшой пункт, с которым связаны все мои убеждения» (Гегель Г. В. Ф. Гегель - Нитхаммеру от 11.II.1808 // Г. В. Ф. Гегель. Работы разных лет, в 2-х т. М.: Мысль, 1970, т. 2., с. 291 - 292). ↩︎
Бодлер Ш. Гэаутонтиморуменос (Сам себя истязующий, греч.) // Ш. Бодлер. Цветы зла. Стихотворения в прозе. М.: Высшая школа, 1993, с. 103. ↩︎
Эсхил. Орестея. Агамемнон; пер. Вяч. Иванова // Эсхил. Трагедии. М.: Наука, 1989. С. 81. ↩︎