Ленин и прислужники1
2019-09-05 Marek Jan Siemek, перевод с польского Renata Galiaskarowa (Marek J. Siemek)
Славой Жижек сегодня[1] является одним из самых значительных философов, если не в мировом масштабе, то, безусловно, в европейском. Поэтому интерес к его работам в Польше не должен вызывать удивления. В нашей стране они появляются с некоторой задержкой, и нам ещё предстоит наверстать упущенное. Интерес к левой мысли всегда был жив на Западе. Только в бывших странах так называемого Восточного блока произошел внезапный отход от периода реального социализма, что также выражалось в ненависти и отказу от всей марксистской традиции. В этом отношении мы остаёмся феноменом на фоне Западной Европы - не говоря уже о Латинской Америке, где традиция социалистической мысли всегда присутствовала. В середине 1990-х годов в одном из номеров «Die Zeit» был напечатан большой снимок Маркса с надписью «Маркс жив!». И под этим более мелким шрифтом: «Работает во Всемирном банке». Лозунг этот довольно хорошо отражает определённый парадокс. В то время как у нас марксистская традиция была выброшена из официального дискурса, в Западной Европе она всё ещё поддерживалась. Это свидетельствует об «умственной провинциальности» Центральной и Восточной Европы (а не только Польши), которая, конечно, исторически обусловлена. Вот почему предпринятые в Польше попытки вновь обратиться к марксизму и другим левым течениям [мысли] в любом случае заслуживают поддержки.
За первые несколько лет преобразований общественного устройства мы[2] прежде всего сосредоточились на том, чтобы быстро догнать развитую европейскую цивилизацию, важной опорой которой является гражданское общество. Ценой этого оказалось - если воспользоваться формулировкой Жижека - гегемония идеала всеобщей либеральной демократии в бывших социалистических странах. В этом контексте важно, что Жижек, родившийся и живший в Словении (а значит, в бывшей Югославии), несёт весь багаж менталитета Центральной и Восточной Европы. Возможно, именно поэтому он так критично оценивает текущее положение дел. Он выступает против более мягких, более умеренных и менее революционных концепций современных западноевропейских левых интеллигентов. Это относится и к мыслителям, которых он, впрочем, ценит, таким, как Джон Ролз (John Rawls) с его теорией справедливости, а также Юрген Хабермас (Jürgen Habermas), Энтони Гидденс (Anthony Giddens) и Ульрих Бек (Ulrich Beck).
Книга «Революция у ворот»[3] является частью течения своеобразной реабилитации ленинизма. Однако это следует воспринимать как некую провокацию. В то время как марксизм окончательно обосновался в теоретическом и идеологическом сознании западных левых, с ленинизмом дело обстоит иначе. Попытка реализовать коммунистическую утопию закончилась поражением, в результате чего радикальные левые движения считались бременем для подлинных ценностей самой социалистической программы.
Эту аксиому и в то же время догму современных западных левых Жижек пытается нарушить. Он делает это успешно и убедительно, потому что он восходит к тому, что в мысли и политической деятельности Ленина было самым творческим и вдохновляющим вкладом в социалистическую традицию. В этой книге Жижек обращается не к революционерам или общественным активистам, а главным образом к теоретикам. Он ни в коем случае не поощряет революционный ленинский стиль сегодня, потому что он не имеет смысла из-за огромных различий в исторических, социальных и политических реалиях. Жижек показывает направление стремлений к освобождению человека и полной реализации человеческих способностей и талантов.
Нам нужен импульс, который позволит нам оттолкнуться от всего, во что мы погружены, в чём мы запутались, что нас окружает, что нас ограничивает. Конечно, такой толчок невозможно осуществить в полной мере. Жижек, однако, преследует другую цель. Не нужно поддаваться предрассудку о том, что здание современного мира достаточно прочно, что не остаётся ничего, кроме как подчиниться ему. Такое простое сообщение не означает в то же время, что оно должно быть реализовано методом военного переворота, которым фактически была ленинская революция.
Жижек интерпретирует ленинизм в духе неопсихоанализа Жака Лакана (Jacques Lacan), который придаёт большое значение открытию, и более того - раскрытию творческого потенциала, который в современном человеке подавляет окружающая его социальная, политическая и экономическая реальность. Этот потенциал можно охарактеризовать как освободительный[^5]. Освободительная задача Ленина здесь, следовательно, подвергается определённой эстетизации. Трудно удержаться от впечатления, что Ленин очаровывает Жижека прежде всего как великая историческая фигура в смысле исторических героев («великих людей»), о которых Гегель писал в «Лекциях по философии истории». Кроме того, Жижек сегодня является одним из немногих активных соавторов в новом направлении интеллектуального исследования левых, которое воздаёт справедливость мыслям Гегеля. В 1960-х и 1970-х годах положительное отношение к гегельянству отличало югославских марксистов от представителей франкфуртской школы, а в наши дни отличает Жижека от французских авторов.
Жижеку нравится живая историческая драма, которая концентрируется на одном человеке в его личном действии. Так представлена схема гегелевского исторического героя. Это человек, который велик не своим умом или доброй волей, а силой своих страстей. Этот гегелевский диагноз постоянно присутствует у Жижека: не идеи и идеалы, а интересы и страсти мотивируют людей. Великий человек - это не тот человек, который обладает истиной и выполняет моральные нормы в своей деятельности, а тот, кто стремится, движимый жаждой власти, славы, прибыли, к действиям, пропитанный духом азартного риска и ставящий всё на одну карту.
В Польше Ленин ассоциируется почти исключительно с ужасными последствиями коммунистической революции[^6]. Это свидетельствует о том, что мы в значительной степени думаем и чувствуем как прислужники[^7] (если говорить гегелевскими словами). В «Лекциях по философии истории» Гегель очень ярко объясняет, кто такие прислужники и каково отношение прислужника к «герою». Прислужник - это тот, кто вечером снимает обувь герою и прекрасно знает его пристрастия к шампанскому, жирной еде и - не дай Бог - красивым женщинам. Итак, он знает героя в кухне и в постели, то есть с прозаической стороны его жизни. Вот почему эта перспектива является перспективой лакея. Такой взгляд выравнивает горизонт, в котором действительно вращаются мысли и поступки героя. Жижек хочет пошатнуть [у читетеля] этот менталитет прислужника. Надо смотреть на Ленина, выходя за пределы штампов, сохранившихся в нашем сознании. Речь идёт о том, чтобы держаться на расстоянии и брать объективную перспективу, а не вовлекаться каждый раз [в полемику] с позиции морального сопротивления. Эта позиция, очевидно, является важной составляющей нашей повседневной жизни, но часто сужает наше видение мира. Это особенно верно, когда речь идет о великих исторических изменениях и эпохальных событиях.
____
За основу положен текст, опубликованный Польским Товариществом Гегеля и Маркса по адресу http://hegel-marks.pl/downloads/teksty-siemek02.pdf и сверен с гипертекстом по адресу http://www.nowakrytyka.pl/pl/artykuly/Nk_on-line/?id=661
Библиографический источник публикации: Tygodnik Idei "Europa" / dodatek do Dziennika, nr 1 (144) 6 stycznia 2007 str. 10.- Пер.
Эта короткая статья, до того неизвестная российскому читателю, впервые была опубликована во время очередной грязной официальной антикоммунистической кампании в 2007 году. Она привела к тому, что в Польше обнаружили друг друга несколько исследователей ленинского наследия, совершенно независимо пытавшихся создавать материалы для дальнейшего развития научного коммунизма. Современное польское социалистическое самообразование на тот момент длилось менее 2,5 лет и не рассматривалось автором статьи.
Марек Ян Семек (1942-2011) - польский мыслитель, один из основателей Польского Товарищества Гегеля и Маркса, исследователь материалистической и идеалистической диалектики, член PZPR (господствующая партия Народной Польши) с сер. 1960-х гг. до последних дней существования этой организации. В период безраздельного господства позитивизма в польском академическом сообществе долгие годы прожил в Германии и опубликовал немало работ на немецком языке.
В момент написания предложенной статьи Семек возлагал надежды на то, что дальнейшие публичные выступления Славоя Жижека пойдут по линии увеличения теоретической культуры. Эти ожидания не оправдались, что определило (вместе с многолетним осознанием собственного политического ничтожества) несколько пессимистический настрой Семека в последние годы. Несмотря на довольно широкие академические полномочия на кафедре общественной философии Варшавского университета, Семек связывал политическое будущее Польши преимущественно с самообразовательным движением, в котором видел реализацию исследованной им межсубъектности. К моменту первых, весьма скромных, успехов самообразования он уже был хронически больным человеком. Результат деятельности Семека неплохо раскрывает его посмертная характеристика как «коммунистического Лессинга Польши».
Основные работы:
"Idea transcendentalizmu u Fichtego i Kanta" (1977),
"Hegel i filozofia" (1998),
"Wolność, rozum, intersubiektywność" (2002)
В настоящий момент готовится собрание сочинений на польском языке. Переводы отдельных публикаций Семека для российского читателя публиковались на «Пропаганде» ранее.
Имеется ввиду конец 2007 года, когда была написана статья. Надежды на усиление материалистического элемента в воззрениях Жижека не оправдались, о чём позднее жалел не только Семек. Заигрывания с ленинизмом оказались элементом своеобразной бизнес-компании Жижека и не имели никакого отношения к материалистическому исследованию действительности, пригодному для её преобразования. - Ред.
5 Досл. эмансипационный - Пер.
6 Так в буржуазной официальной историографии (к ней относится и журнал, давший Семеку возможность публикации) обозначается период 1945-1956 годов. Это период, связанный с президентством Болеслава Берута и экономической политикой, выработанной великим польским экономистом Хилари Минцем - Ред.
7 Дословно - камердинеры - Пер.