Дети и книга: как привить любовь к чтению?
2019-04-09 Григорий Мальчук
О школе много фильмов, но очень мало из них могут чему-то научить.
Послушав товарища, я посмотрел то, что называют классикой американского кино. Лента "Выстоять и добиться" рассказывает реальную историю, которая разворачивалась в одной из школ для детей из неблагополучных семей. В школе начинает работать новый учитель математики, который пытается привить детям любовь к своему предмету. Большинству детей это не нужно, они уже знают, куда и кем пойдут работать после выпуска. О колледже даже не мечтают.
Этими детьми никто не занимался всерьез. Они не хотят учиться и не хотят познавать.
Учителю все же удается найти к ним подход. Он занимается с учениками после уроков, обращается с ними не так, как учителя обычно обращаются с учениками: и пошутит, и сам посмеется; сходит к родителям ученицы, убедит их, что для дочери надо другое будущее, лучше чем у них.
Это как раз самая слабая сторона фильма. Показана она очень поверхностно и неаккуратно. Просто для галочки.
Но есть в этом фильме нечто, чему я поверил. Учитель математики сумел научить математике всех учеников. Весь его класс успешно сдал тест наивысшего уровня сложности.
Учитель взял себе конкретную цель: математику должны знать все. Это не гарантирует, что все вырастут математиками. Также это не означает, что все должны обожать интегралы и таблицу производных. Учитель всего лишь учил детей так, чтобы все знали предмет.
Как мало таких учителей! Как мало таких школ!
Приходим в школу учениками - нас разделяют на подгруппы, на уровни, на способных и неспособных. Кто-то уже в младших классах значится как законченный хулиган, у кого-то педагоги на лбу написали, что он невежда; единицы привыкли к тому, что они отличники. Так и обучают, ориентируясь на тех, кому надо и кто хочет, может, умеет, - и не принимая во внимание тех, кому не надо и кто не потянет, не сможет и вообще не стоит стараний учителей.
В фильме "Выстоять и добиться" хорошо показано, что математику могут знать все. Конечно, речь здесь вовсе не о математике. На ее место можно поставить любой предмет. Идея фильма очень глубокая: все дети могут знать все.
Хорошая идея, но пока только идея. Я не знаю примеров школ, в которых имеют целью научить всех детей всему, сделать так, чтобы каждый знал на самом высоком уровне то, что знает человечество.
Если бы такие школы были в США, то этот фильм перестал бы считаться классическим и вообще стал бы ненужным как фильм. Зачем снимать кино про обычный случай?
Наша система образования стремится к узкой специализации. Ученики старших классов сосредотачиваются на одной-двух дисциплинах, учатся в профильных школах, занимаются с репетиторами теми предметами, которые станут путевкой в университет, а все остальное обходят стороной. Родители для своих детей находят школы с углубленным изучением иностранных языков, математики и чего только не лень, потому что знают, на какой предмет надо делать ставку. Все родители в курсе, что сегодня айтишники зарабатывают настоящие деньги, вот и не морочат голову художественной литературой, музыкой, химией и всем тем, что айтишнику не понадобится.
Нечего удивляться, что со многими предметами учащиеся сегодня не могут справиться. Даже чтение как навык не у всех развито.
Приведу пример из школы, где работаю.
Прошло полгода, а первоклассник Тимофей не мог прочитать более пятнадцати слов в минуту. Учительница к нему и так, и сяк, а он - никак.
Вот что она придумала в отчаянии:
- Тимофей, ты когда-то вырастешь и станешь бизнесменом, как твой папа.
Мальчик обрадовался.
- Ты будешь бизнесменом и станешь зарабатывать много денег. И вот придет к тебе другой бизнесмен и принесет целую папку документов. Он скажет: «Тимофей, если хочешь заработать миллион, то прочитай это и подпиши». Целый миллион! А ты не умеешь читать...
Тимофея это задело, в тот день он старался, но уже через урок сидел равнодушным. Вполне ожидаемо.
Вместо того, чтобы привить любовь к книге, учительница взялась убеждать малого, что без книги ему не обойтись.
В следующем году та же Наталья по-новому пыталась воспитать у детей любовь к книге. Дети не любят читать: для профессии учителя литературы это типичная проблема. Первый класс, четвертый, шестой - большинство учеников не открывают книгу ни перед сном, ни на выходных. Разве только на уроках, когда учитель приказывает и стоит над душой.
Мы сидели в столовой и беседовали, пока ученики бесились на перемене.
Только Ника со второго класса читает «Пеппи». Другие даже не знают, кто такая Астрид Линдгрен! - жаловалась Наталья.
А разве во втором классе уже надо читать такие книги? - поинтересовался я.
Да, по программе это только в средней школе. Но мы ввели проект "Месяц Астрид Линдгрен".
Ну-ну?
Именно для того, чтобы дети начали читать. Я понимаю, когда они не читают то, что по программе. Произведения по программе сам бог велел не читать. Вот мы специально взяли то, чего в программе нет. С Линдгрен можно в любом возрасте знакомиться.
И все равно не идет?
Нет. Во втором классе читает только Вероника, а в первом вообще никто. В третьем и четвертом - один-два ученика.
А пробовали сценки ставить, театр организовать? Все же интереснее, чем просто читать. Это хитрая штука: чтобы показать что-то, надо сначала самому узнать.
Пробовали, как же! Ничего не получилось. Сходили всей школой на спектакль «Пеппи Длинныйчулок» в Театр на Печерске. Хорошая постановка, детям очень понравилась. На следующий день обсуждали представление на переменах, а теперь уже все о нем забыли. Буду заниматься с теми, кто этого хочет. А остальные - что с них взять... Оно им не надо.
Прозвучал призыв на урок от дежурных, прозвенел звонок. Мы встали.
- А ты посмотри, что там у Сухомлинского, - посоветовал я, проводя Наталью в класс. - Он много о любви к книге писал.
Василий Сухомлинский считал, что книга - лучший помощник в воспитании: конечно, если ею правильно пользоваться.
В «Сердце отдаю детям» педагог подсказывает: для того, чтобы дети захотели читать, надо начать с ними писать. То есть создавать истории самим. Сухомлинский водил дошкольников в поле или в лес, к реке, где в тишине природы все вместе наблюдали за растениями, букашками, за облаками. Дети садились возле учителя и он показывал им маленькую травинку, разъяснял, какая у нее связь с солнечным теплом. Смотрели на грозовые облака - и Сухомлинский тут же составлял сказку о двух великанах, которые своими молотами куют небо, от чего появляются молнии.
Воспитатель просил учеников составлять рассказы о природе. На первых занятиях такие рассказы были очень мало похожи на рассказы. Например: «Это ромашка. Она цветет и радуется солнцу». Дети не могли придумать ничего особенного. Сначала они просто по-своему повторяли услышанное, но это тоже очень важный этап.
Чтобы уметь много говорить, нужно много слушать. Поэтому вначале учитель сам многое объяснял, показывал важное, мог часами рассказывать о листочке, который качается от ветра.
Сухомлинский, например, любил рассказывать о фотосинтезе: очень просто и совсем не так, как мы привыкли об этом процессе слушать. Самое важное в фотосинтезе - как неорганическое становится органичным. Как неживая природа оживает. Лишь найдя подобное противоречие, узловую точку, можно заинтересовать детей какой-то темой.
Чем больше дети узнают, подмечают сами, рассуждают про себя и вслух, тем больше им есть что сказать другим. Главная задача педагога - привить привычку думать, воспитать способность находить связь между вещами. Тогда ребенок действительно будет исследователем, - а исследователю ничего больше не остается, как исследовать, то есть искать, всматриваться в предмет, узнавать о нем больше и больше.
Постепенно истории детей увеличивались. В них рождались образы. Дети пробовали обобщать - все дети, без исключений.
Сухомлинский заинтересовывал детей совсем не так, как принято заинтересовывать сегодня. Современные учителя думают, что заинтересовать - значит убедить, что предмет интересен. Выдумывают разные примеры, заходят «с фланга и с тыла», правдами и неправдами добиваются от детей, чтобы те заинтересовались. Чаще, конечно, ничего у них не получается.
Заинтересовать по Сухомлинскому - значит показать противоречивую природу предмета, совместить несовместимое, разделить неразделимое. Тогда детский ум работает, пытается разобраться в сути предмета.
Не существует абстрактного любопытства. Интересует всегда что-то конкретное, и если это что-то рассматривается поверхностно, то такое обучение никогда не тронет душу ребенка.
Это касается и чтения. Нельзя сделать так, чтобы ребенок захотел читать ничто: он всегда будет читать что-то. Учитель должен хорошо знать ученика, чувствовать, что ему интересно, чтобы с помощью правильно подобранной книги разогреть интерес.
Эта тема меня долго держала. Я не мог перестать искать способы подружить детей и книги. Признавать, что есть дети, которые никогда не полюбят чтение, я не хотел и не мог. Если бы я сдался и все же признал, что у некоторых детей есть склонность к чтению от природы, а в других ее никогда не будет, то перечеркнул бы и педагогику, которая занимается всеми детьми, и литературу, которая также для всех людей.
Главное, нужно было убедить нашу учительницу литературы, чтобы она и дальше делала свою работу. Здесь мне очень пригодился упомянутый выше фильм. Я рассказал о нем Наталье и она посмотрела его.
И что? По-твоему, все должны полюбить чтение?
Получается, что все.
И что, все способны полюбить чтение?
Да.
Ну, не знаю... как-то не верится, что прямо-таки все. То фильм, а это жизнь. В фильме всякое возможно... Не верю.
Ничего. Ты когда-то тоже полюбила, хотя была обычным ребенком. И я так же.
Помолчали.
Вот, что я придумал. Поставь себе цель, большую цель.
Какую именно?
Сделай так, чтобы каждый твой ученик был не хуже, чем Шевченко.
Как это?
А так. Не хуже Шевченко. Это - высота. Пусть дети стремятся обогнать его.
И тут же уточнил:
- Но я здесь говорю не про национального поэта Шевченко, а о человеке, для которого слово - это оружие. Он этим оружием в совершенстве владел.
Наталья задумалась, а я продолжал:
Смотри сама. Ты, если честно, взяла себе слишком простенькое задание. Развить технику чтения? Неужели это то, ради чего ты сама пошла работать в школу? Вряд ли.
Я хочу научить детей читать книги в школе и дома.
Да ладно тебе, перестань! Я не верю. Ты для этого пришла в школу?
Наталья улыбнулась.
Нет. Я по образованию эколог, но, проработав несколько месяцев по специальности, поняла, что лучший способ изменить мир - воспитать его.
Ну вот! Неужели ты думаешь, что можешь ставить себе целью лишь привить любовь к книге единицам, отдельным ученикам, которые даже не сопротивляются? Любить книгу, дружить с ней должны все! Но чтобы так произошло, нужно ставить перед собой более сложную задачу. Пусть каждый твой ученик станет Шевченко! А Сухомлинский тебе в этом поможет! Сам Тарас Григорьевич, думаю, был бы не против!
И Сухомлинский тоже, - засмеялась Наташа.
А иначе зачем тогда они стали теми, кем мы их знаем?
Раздался звонок.
- Вот что я еще вспомнил, - задержал я Наталью. - У Маяковского есть строки, где он пишет, что ревнует не к соседу, а к Копернику. Чувствуешь высоту? Поэт хочет превзойти лучших, хочет сделать больше, чем сделали великие, между прочим, люди. Он с ними соревноваться хочет! Может, потому и поэт.
Мы встали и я провел учительницу в класс.
Затем я зашел в свободный кабинет, сел и вдруг сам испугался сказанного. "Каждый ученик может стать писателем, поэтом, литератором", - какая страшная эта мысль! Какая сложная задача! Мы, учителя, отвечаем за каждого поэта, который не написал ни слова.