Замечания по поводу статьи Елены Морозовой «Развитие капитализма в Англии»
2019-02-26 Василий Пихорович
На первый взгляд, статья выглядит довольно наивной и скучной. Так и высказались о ней сразу несколько моих знакомых, объясняя свою позицию тем, что материал носит сугубо реферативный характер и никаких новых мыслей в нем нет. Типичная, мол, учебная работа. И это действительно так - статья реферативная. Но кто сказал, что реферат - это обязательно плохо? Или что учебная работа - это абсолютно ненужное дело? Или что после окончания учебного заведения учиться больше никогда не нужно?
Конечно, так никто сказать не рискнет, но и немного тех, кто сам не перестает учиться после окончания учебного заведения или даже, продолжая учиться в университете, составляет рефераты не потому, что это было задано, а потому, что считает это нужным и важным делом.
Елена Морозова, очевидно принадлежит к тому меньшинству, которое не гнушается рефератами и в этом отношении ее можно только поддержать.
Но поддержать, это не значит - просто «поставить лайк» или каким-нибудь другим образом похвалить автора. Такая поддержка недорого стоит. Куда более полезной, на мой взгляд, является поддержка в виде аргументированной критики проделанной автором работы. Сами понимаете, что назвать статью скучной и наивной - это отнюдь не критика, а как раз отлынивание от критики.
А основательная критика данного материала тем более важна, что ошибки, которые есть в статье Морозовой, встречаются на каждом шагу у людей, которые умеют писать очень даже нескучно и совершенно не выглядят наивными.
Возьмем к примеру, такое место из статьи Елены Морозовой:
«Следует отметить, что производительные силы, взятые в единстве с производственными отношениями, образуют определенный способ производства. Маркс и Энгельс открыли и раскрыли пять типов производственных отношений, пять способов производства. На них базируется пять общественно-экономических формаций. Это первобытнообщинный коммунизм, рабовладение, феодализм, капитализм, коммунизм, вышедший из капитализма. Их еще называют общественно-экономическими формациями». Вряд ли многие марксисты увидят здесь ошибку. Напротив, едва ли не всем будет казаться, что здесь скучное и наивное изложение азбучных истин марксизма. Но, увы, это не так.
Маркс нигде не говорит о пяти общественно-экономических формациях. О чем он говорит, так это о пяти «прогрессивных эпохах экономической общественной формации»: "В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической общественной формации"[1].
Очевидно, что экономической формацией здесь он называет весь тот период истории, когда общество разделилось на классы и который он иначе называет предысторией. Еще что очевидно, что он в эту самую экономическую формацию не включает первобытно-общинный строй, а вместо него здесь фигурирует азиатский способ производства. Точно так же в эту самую экономическую общественную формацию в данной работе не включается и тот коммунизм, который должен придти на смену капитализму.
Если вы посмотрите предметный указатель второго издания Собрания сочинений Маркса и Энгельса на русском языке, то там рубрика «общественно-экономические формации» есть, но на указанных страницах этот термин не встречается вплоть до 23 тома. В 23 же томе, где опубликован 1 том «Капитала», на странице 180 впервые встречается это словосочетание. Но, если вы сверите это место с оригиналом, то сразу увидите, что появилось оно совершенно незаконно, поскольку в немецком тексте там стоит слово Gesellschaftsformationen, то есть «общественные формации». На странице 194 этого же тома «общественно-экономические формации» появляются снова. Теперь таким образом переведено немецкое «ökonomische Gesellschaftsformationen», то есть «экономические общественные формации». Точно такая же ситуация в двадцать четвертой главе этого тома на 759 странице.
Один очень грамотный в марксизме польский товарищ считает, что это Ленин всех запутал неудачным переводом этого понятия в "Что такое друзья народа и как они воюют против социал-демократов?», где он употребил несколько раз термин «общественно-экономическая формация» наряду с терминами «общественная формация», «экономическая общественная формация». Встречается это понятие и в других его работах, опубликованных в 1 томе Полного собрания сочинений. Но в последующих томах «общественно-экономическая формация» встречается у Ленина всего один только раз.
В оправдание Ленина можно сказать, что в «Капитале», на который он ссылается, в отличие от «К критике политической экономии. Предисловие»[2], словосочетание «экономические общественные формации» стоит во множественном числе и относится к тому, что в указанном предисловии названо азиатским, античным, феодальным и буржуазным, способами производства, так что ошибка перевода была не такой уж и значительной, если брать чисто филологическую сторону дела.
Могут вообще сказать: а какая разница - «буржуазная общественно-экономическая формация» или «буржуазная эпоха экономической общественной формации», «общественно-экономические формации» или «экономические общественные формации»?
Вот Ленин же употреблял этот термин и ему ничего! Почему же другим нельзя?
Ленину действительно ничего, он об этом случае забыл и позже только раз за всю жизнь, в работе «Карл Маркс», употребил словосочетание «общественно-экономические формации», а его доверчивые последователи приняли это за последнюю истину марксистского понимания истории, и получилась знаменитая «пятичленка», под которую многие марксисты пытались подогнать всю человеческую историю. История, конечно, не всегда подгонялась, и как только появилась малейшая возможность, эти самые «марксисты» объявили виноватым во всем этом марксизм, и взялись подгонять историю под другие схемы: кому понравился цивилизационный подход, кому - нелинейный, кто-то вообще начал отрицать историзм как таковой.
Разумеется, что есть и те, кто «остался верен марксизму» и продолжает исповедовать «пятичленку», не смотря ни на что. Получается, что в первую очередь, не смотря на то, что по этому поводу сказано у Маркса (точнее, не смотря на то, что у Маркса вообще ничего не сказано по этому поводу), ни на то, что Ленин почему-то не пользовался этим «открытым» им понятием.
Я уж не говорю о том, что Ленин сконструировал это неудачное понятие для того, чтобы объяснить публике, что самое главное открытие Маркса в области социологии состоит в чем-то, ровно противоположном тому, что имеется в виду в «теории общественно-экономических формаций».
Вот что пишет Ленин:
«Ни один из марксистов никогда не видел в теории Маркса какой-нибудь общеобязательной философско-исторической схемы, чего-нибудь большего, чем объяснение такой-то общественно-экономической формации»[3].
А те, кто считал себя верными ленинцами, были уверены ровно в противоположном - что учение о закономерной смене общественно-экономических формаций - это и есть не что иное как общеобязательная философско-историческая схема, с помощью которой нужно объяснять любую формацию.
Получается, что эти люди верны отнюдь не марксизму, а учебнику, да и не верны вовсе, а просто доверчивы.
Правда, могут сказать, что отсутствие у Маркса, Энгельса, Ленина «пятичленки» еще ничего не говорит, о том, что это плохая вещь. Возможно, такое понимание истории вытекает из духа их учения и авторы учебников просто сформулировали то, что сами классики так и сформулировать не смогли, хотя Ленин, вот, пытался.
На самом же деле получилось так, что авторы учебников не поняли в марксизме самого главного, что действительным делением истории в марксизме является отнюдь не «пятичленка», которая и впрямь не выдерживает критики в плане того, что ее называют линейным подходом. А и в самом деле, если общественно-экономические формации согласно этой теории закономерно сменяют друг друга по мере роста производительных сил, то какая общественно-экономическая формация наступит после коммунизма? Или производительные силы при коммунизме развиваться больше не будут? Такие вопросы ставили в тупик всех «пятичленных марксистов».
А вот как отвечают на этот вопрос грамотные марксисты, то есть те, которые дружат с диалектикой:
«Когда задают вопрос (а это делают часто и без умысла поставить в тупик): "Если с такой же необходимостью, с какой на смену феодализму приходит капитализм, на смену капиталистической формации приходит коммунистическая формация, то какая формация придет на смену коммунизму?", то можно без колебаний отвечать: "Никакая".
Да уже сам коммунизм не есть формация в строгом смысле слова. Это есть отрицание формации как таковой. Это свобода.
С этим исчерпывает себя и завершается цикл развития, для которого типичным было развертывание по социально-экономическим формациям, в виде смены укладов».
Перед этим идет разъяснение этого ответа и изложение того, какие на самом деле этапы проходит история в своем становлении:
«В общеизвестном факте о том, что началом развития человеческого общества была форма отношений сотрудничества и взаимопомощи, затем отрицающая его форма отношений господства и подчинения, и потом, в результате отрицания отрицания, снова - сотрудничества и взаимопомощи на более высоком уровне, нужно видеть, что на этом завершается некоторый цикл развития целиком.
Те противоречия, которые вызвали к жизни именно такое развитие по таким формам, т. е. породили их развитие, исчерпывают себя при достижении обществом высшей формы - сотрудничества и взаимопомощи. С этим и завершается вообще такой тип общественного развития - по формациям. Этот тип развития был обусловлен, в конечном счете, низким уровнем производительности труда, который целый исторический период определял развитие по формациям. С разрешением же этого противоречия завершается соответствующий цикл и принцип общественного развития по формациям. Дальнейшее развитие общества будет идти тоже по закону отрицания отрицания, произойдет развертывание своих циклов и т. д., но уже не в форме социальных формаций. Форма общественного развития по формациям, после приведения в соответствие к общественному характеру производства общественного присвоения, на этом исчерпывает себя и теряет смысл.
При этом теряют смысл и развитие по социальным формациям, и развитие по социальным формациям, т. е. дальнейшие изменения общества будут теми изменениями, которые перестанут быть социальными в современном смысле этого слова. От управления людьми общество переходит к управлению вещами и процессами. Общественные отношения, которые являлись социальными, стабилизируются, достигнув отношений свободы, основывающейся на общественной общенародной собственности. Дальнейшее развитие общества уже не будет затрагивать социальную сторону дела (проблемы форм собственности, распределения) и будет идти по линии изменения природы, совершенствования хозяйства и т. п. Вопросы, касающиеся места, занимаемого членами общества по отношению к формам собственности, вопросы социального положения и т. п. просто исчезнут»[4].
Кто-то спросит: а чем это деление лучше «пятичленки»? Да и вообще, какая разница, как делить? Ведь известно же из формальной логики, что любое деление всецело зависит от основания, то есть от признака, по которому мы делим. А этот признак, в свою очередь зависит от цели деления. И в самом деле, если цель - поделить, то можете себе выбирать что угодно - хоть «пятичленку», хоть деление истории по столетиям, хоть по предполагаемом времени рождения Исуса Христа, а хоть по дням рождения своих родственников. А можете вообще отказаться от понятия года и делить историю по династиям царей или по смене стойбищ. Но если цель вашего «деления» состоит в том, чтобы понять собственные закономерности истории, то будьте добры вычленить эти закономерности и следовать им при вашем теоретическом делении. Иначе ничего вы не поймете истории - ни в ее прошлом, ни в настоящем, ни в будущем.
Вот знаток диалектики, вслед за тем же Марксом и вычленяет собственные циклы человеческой истории, самыми крупными из которых оказались первобытное бесклассовое общество, классовое общество и ... и пожалуй, пока все. Поскольку следующий цикл пока существует только в виде тенденции, объективной цели. Конечно слово «только» нужно было бы взять в кавычки, потому что оно здесь самое главное. Оно куда важнее всего, что реально существует, поскольку оно указывает, за что, собственно идет борьба, вокруг чего все крутится, к чему ведут и на чем замыкаются упомянутые «прогрессивные эпохи» и в чем они находят свой неизбежный конец. Заметьте, ни одна из них не исчезает в рамках самой этой «экономической общественной формации» - и «азиатский способ производства» и рабовладение и феодальные отношения прекрасно совмещаются с капитализмом: он их «утилизирует» и ставит себе на службу, что кажется совершенно невозможным с точки зрения «теории общественно-экономических формаций», но это факт.
Соответственно, борьба идет не просто против капитализма за социальную справедливость, то есть за устранение недостатков капитализма, чтобы он плавно превратился в социализм, а за преодоление отношений господства и подчинения в целом. А это возможно только через преодоление товарного производства вообще, то есть через преодоление общественного разделения труда или, что то же самое, преодоление классового деления общества.
Преодоление классового деления вовсе не значит, что не будет никакого деления. Конечно будет. Например, как бы не возмущались некоторые слишком радикальные феминистки и сколько бы не вводилось законов, разрешающих гомосексуальные браки, в обозримом будущем останется деление по полу. И обществу еще очень долго придется учиться, чтобы это деление не превращалось в социальное деление, и чтобы создать индивидам такие условия, чтобы они сами между собой могли разобраться в том, кому кого любить, кому с кем спать и заводить детей, и чем это отличается от обзаведения собачками или кошечками. И таких сфер, где обществу «учиться, учиться и еще раз учиться», очень много. Коль уж у нас зашла речь о фразах, то Ленин так не писал и не говорил, а писал так: «во-первых - учиться, во-вторых - учиться и в-третьих - учиться и затем проверять то, чтобы наука у нас не оставалась мёртвой буквой или модной фразой (а это, нечего греха таить, у нас особенно часто бывает), чтобы наука действительно входила в плоть и кровь, превращалась в составной элемент быта вполне и настоящим образом»[5].
Конечно, что учиться обществу нельзя никак иначе, как только на материале истории.
Собственно, именно в этом и состоит главная обязанность марксиста - изучать историю с точки зрения ее собственного развития, то есть объясняя ее из нее самой, а не просто подгоняя ее под ту или иную схему, даже если эта схема была и в самом деле выведена Марксом, Энгельсом или Лениным. В этом - в объяснении истории из ее собственного движения - и есть суть исторического материализма, точно так же, как суть материализма вообще - в объяснении природы из нее самой, а не из каких-то невесть откуда взявшихся принципов или постулатов.
Вот что по этому поводу пишет Энгельс в так называемых «Письмах об историческом материализме»:
«Вообще для многих молодых писателей в Германии слово "материалистический" является простой фразой, которой называют все, что угодно, не давая себе труда заняться дальнейшим изучением, то есть приклеивают этот ярлычок и считают, что этим вопрос решен. Однако наше понимание истории есть прежде всего руководство к изучению, а не рычаг для конструирования на манер гегельянства. Всю историю надо изучать заново, надо исследовать в деталях условия существования различных общественных формаций, прежде чем пытаться вывести из них соответствующие им политические, частноправовые, эстетические, философские, религиозные и т. п. воззрения. Сделано в этом отношении до сих пор немного, потому что очень немногие люди серьезно этим занимались. В этом отношении нам нужна большая помощь, область бесконечно велика, и тот, кто хочет работать серьезно, может многое сделать и отличиться. Но вместо этого у многих немцев из молодого поколения фразы об историческом материализме (ведь можно все превратить в фразу) служат только для того, чтобы как можно скорее систематизировать и привести в порядок свои собственные, относительно весьма скудные исторические познания (экономическая история ведь еще в пеленках!) и затем возомнить себя великими»[6].
И в этом смысле Елену Морозову нельзя не поддержать, что она - плохо ли хорошо ли - но берется «всю историю изучать заново». Дело, разумеется, сложное, и ошибки неизбежны. Но это неизбежные ошибки на в общем-то верном пути, особенно они неизбежны в самом его начале.
К огромному сожалению, подавляющее большинство современных сторонников марксизма находятся на совершенно ином пути:
«они толкуют об обществе вообще... что цель общества - выгоды всех его членов, что поэтому справедливость требует такой-то организации, и что несоответствующие этой идеальной организации порядки являются ненормальными и подлежащими устранению».
Писано это больше 120 лет тому и направлено против представителей либерального народничества, но попробуйте не узнать в этом портрете современного «левого», которые даже в виде исключения как правило не поднимаются выше идеи борьбы за «социальную справедливость» и за устранение «ненормальных порядков», которые мешают воплощению этой самой «социальной справедливости».
Но что же в таком случае делать бедному марксисту, чтобы не оказаться в таком печальном положении? Ответ на этот вопрос может быть только один - изучать историю и диалектику, как это, собственно, делали Маркс, Энгельс, Ленин. Притом последний это делал не только в периоды реакции, когда марксисту «сам бог приказал» этим заниматься, но даже в самые напряженные моменты революции. Альберт Рис Вильямс, в своей книге «Путешествие в революцию», в которой описывает те же самые «десять дней, которые потрясли мир», что и его товарищ Джон Рид, свидетельствует, что в один из этих веселых дней Ленин предложил им собрать кружок из находящихся в то время в Петрограде иностранных сторонников русской революции, с которыми он пообещал сам лично заниматься изучением диалектики[7]. Вот так вот!
Может, конечно, возникнуть вопрос: зачем изучать историю и изучать диалектику, если вы не профессиональный историк и не профессиональный философ?
Ответ на этот вопрос тоже довольно прост. Изучать и то и другое нужно по той причине, что человек, даже если он об этом совершенно не догадывается, живет в истории, то есть живет жизнью истории, общественной жизнью. Притом специфика сегодняшнего момента истории состоит в том, что тот этап, который Маркс в «Предисловии к критике политической экономии» назвал экономической общественной формацией, явно себя исчерпал вместе с буржуазным способом производства, который он выделил как последнюю прогрессивную эпоху этой самой формации. Дальнейшее стихийное развитие производительных сил может привести разве что только к глобальной катастрофе в самое ближайшее время. Конечно, многих интересует, как она будет выглядеть - наступит ли в результате третьей мировой войны или в результате скачкообразного глобального потепления, вызванного неконтролируемой промышленной деятельностью человека. Возможны и другие сценарии, и ученые спорят, какой вариант более вероятен. И даже как-то забавно, что практически никто не интересуется тем, как избежать надвигающейся катастрофы, хотя очевидно, что эта катастрофа не оставит в стороне никого.
Так вот всем тем, кто не хотел бы именно таким странным способом получить доказательство того, что человек есть сугубо общественное, то есть историческое существо, и кто по этой причине связывает свои надежды с социализмом (а таких, вопреки всем и всяческим схемам сегодня становится все больше в молодежной среде - притом как в США, где согласно проведенному к столетию Октября опросу при социализме хотели бы жить 44 % молодых людей, плюс 7% процентов желающих жить при коммунизме, так и в России, где в последние годы левые и левоватые блоггеры собирают стотысячные, а иногда миллионные аудитории), классики марксизма советуют настоятельно изучать историю и диалектику. Ведь покончить со стихийностью развития производительных сил, которая в нынешних условиях ведет прямиком к катастрофе, можно только одним способом - взять развитие производительных сил, как и развитие истории в целом, под свой сознательный контроль.
Но точно так же, как для сознательного контроля над любым процессом природы в первую очередь необходимо как можно лучшее знание этого процесса во всех его основных моментах, а не только самых общих его законов, так и историю нужно знать, и даже я бы сказал, чувствовать. Точно так же как хороший водитель знает и чувствует свой автомобиль, летчик - самолет, учитель (напоминаю, хороший учитель) - свой класс и детей вообще, полководец - свое войско, писатель (снова же, хороший) - своего читателя, в том числе, того, которого еще нет, и который родится иногда много столетий после смерти самого писателя. Да любой человек, повторю еще раз, живет в истории, и чтобы хорошо в ней жить, должен ее знать и чувствовать. Собственно, революционеры, то есть люди, которые уже поняли, что в истории нужно что-то менять, просто должны научиться этому несколько раньше, чем это станет чем-то таким же само собой разумеющимся, как сегодня, допустим умение водить машину или, скажем, умение пользоваться компьютером, которое всего несколько десятилетий назад считалось доступным исключительно только суперквалифицированным профессионалам.
И точно так же, как и в любом другом деле, умному человеку схема помогает разобраться в хитросплетениях действительного процесса, а дурака, как только он обнаружит, что схема только крайне приблизительно отражает процесс, а не соответствует ему в деталях, приводит в отчаяние, так же и в истории: не историю нужно подгонять под схему, а с помощью схемы, без которой вначале очень сложно, разбираться в действительной истории. Искать и находить в ней эту самую проклятую диалектику, которая только в истории (включая, конечно сюда историю промышленности, историю естествознания и тем самым и историю природы), собственно, и обитает. Искать и находить вовсе не для того, чтобы в тысячный раз подтвердить очередную марксистскую схему (например, законы диалектики), а для того, чтобы выработать привычку к диалектике, к тому, что в действительности все происходит не по схеме, а, напротив, через постоянную ломку всех и всяческих схем, через постоянное совпадение противоположностей и их превращение друг в друга. Вот, к примеру Елена Морозова выписывает интереснейшую мысль о том, что «издавна связанная с рынком, английская деревня являлась рассадником и новой капиталистической промышленности и нового капиталистического земледелия». Это явно не укладывается в схему того, что промышленность как и капитализм выросли из городской мануфактуры, и только потом из города распространяются на деревню. На самом деле, никакого противоречия с этой схемой здесь нет - есть только противоречивая ее реализация. И этот факт Елена Морозова тоже выписывает:
«Встречая сопротивление своей предпринимательской деятельности в старинных городах, где еще господствовала цеховая система, богатые суконщики устремлялись в прилегающую деревенскую округу, где беднейшее крестьянство поставляло в изобилии наемных домашних рабочих».
И таких примеров в статье можно найти много.
Единственное, пожалуй, чего бы стоило пожелать автору этой статьи, это смелее комментировать привлекаемый материал. Не просто пересказывать или переписывать сведения из источников, но и сталкивать их между собой в той мере, когда они друг дружку опровергают, брать не только тот материал, который подтверждает принятую схему, но и который ей очевидно противоречит. От этого схема не только не пострадает, но и станет крепче, в смысле, гибче, то есть начнет переставать быть схемой и начнет становиться действительным методом, который будет годиться не только для исследования, но и для изменения истории.
Этой работы Ленин мог вообще не читать, потому, что к тому времени она была опубликована только один раз в 1859 году в выходящей в Лондоне газете немецких эмигрантов «Volk» за 4 июня, номер которой вряд ли мог попасть в руки Ленину. ↩︎
Ленин В.И. Что такое друзья народа и как они воюют против социал-демократов?. ПСС. т. 1. с. 195. ↩︎
Ленин В.И. Лучше меньше, да лучше. ПСС. т. 45. С. 391. ↩︎
Энгельс - Конраду Шмидту, 5 августа 1890. ↩︎
Вильямс А. Р. Путешествие в революцию. М., 2006. С. 331. ↩︎