Братья Тютюнники: стоит читать

2017-11-24 Зиновия Березка

Недавно я благодаря рекомендации друзей открыла для себя творчество Григория и Григора Тютюнников. Думаю, много кто помнит со школы какую-то путаницу с их именами и не знает точно, один это писатель или два разных. Википедия быстро проясняет ситуацию: это братья по отцу, разница в возрасте между ними — 15 лет, а имена у них получились одинаковыми случайно: о том, что старшего записали в документах Григорием, а не Георгием, узнали лишь после того, как назвали младшего.

Честно говоря, для меня произведения обоих братьев похожи по стилю: напряженные, психологически острые.

Вначале мне в руки попал сборник рассказов Григора Тютюнника «Три кукушки с поклоном», изданный в 2015 году в серии «Классная литература», то есть, литература для украинских школьников. Книжка почти сразу стала моим постоянным спутником — от большинства рассказов сложно было оторваться. Наверное, читатели хотя бы смутно помнят со школьных лет повесть «Огонек далеко в степи», такую романтическую и лирическую. Так вот, у Григора Тютюнника есть и совсем другие произведения, такие, что внутри жжет, когда их читаешь. Прежде всего — те, которые о любви, и чаще всего не о романтической, а о горькой и сложной, о любви и нелюбви, о безудержном телесном влечении.

Такие рассказы, например, «Козочка» или «Три плача над Степаном», казалось бы, очень далеки от современной, особенно городской, жизни, но их тема — семейные отношения, в которых (уже?) нет любви — на самом деле очень актуальна сегодня, ведь именно это же, наверное, самая большая жизненная трагедия тысяч людей, которые расходятся с разбитыми от пустоты сердцами. Это же и на самом деле трагично, когда молодые люди женятся (часто пышно, «со вкусом»), а потом постепенно оказывается, что сердце молчит, а то, во что ты верил с детства, как-то прошло мимо… даже не мимо тебя, а мимо вас обоих, как это страшно ни звучит. Как после такого жить? А жить приходится, еще и на каждом шагу зализывать раны. Не знаю, научат ли чему-то здесь новеллы Григора Тютюнника, но чувства они задевают сильно.

Еще один рассказ, о котором, прочитав, не получится забыть, наверное, никогда — о случайной смерти деревенского мальчика, который пошел ловить рыбу, единственное пропитание для матери и маленькой сестрички, которые в тот день так его и не дождались… Называется оно «Перед грозой».

Мне неизвестно, входит ли этот сборник сейчас в школьную программу, но меня он поразил до глубины души.

Такая же психологическая напряженность, но уже неразрывно переплетенная с социальной, наполняет роман Григория Тютюнника «Водоворот». Если вы хотите ознакомиться с настоящей, глубоко «народной», социально значимой украинской литературой, продолжением Тараса Шевченко, Ивана Франко, Панаса Мирного в 20 веке — вам однозначно сюда. «Водоворот» — это воплощение сложной борьбы и становления общественного в индивидуальном, в душах и судьбах живых людей.

События происходят в предвоенном селе, в котором, казалось бы, уже довольно сильно укоренилась советская власть, но постоянный дефицит вынуждает многих сомневаться в новой организации жизни или же откровенно «халтурить», некоторых — грести под себя. Есть, конечно, «сознательные» коммунисты, но большинство людей живет без определенной политической позиции, и в общем поведение крестьян базируется на традиционных устоях и ценностях, которые в основном мешают построению чего-то нового и лучшего. Все вроде бы и понимают, что теперь нужно «по-новому», но пожертвовать сиюминутной выгодой ради этого нового, совместного, постоянно вкладывать в него труд, не хватает твердости.

Война с фашистами, которая сваливается на головы крестьян внезапно, проявляет в каждом его позицию, доводя ее до крайности. Теперь уже не получается отмалчиваться и отлеживаться — сыновья «раскулаченных» бешенствуют, наводя страх на все село и ожидая прихода немцев, молодые парни уходят на фронт, оставляя родителей и любимых, а кое-кто разворовывает «под шумок» общественное имущество… Все это — через очень выразительно прописанные судьбы. Читаешь, как жена головы колхоза Елена, провожая мужа на фронт, отказывается эвакуироваться с детьми со словами «Пускай уже… Что людям, то и мне…» — и думаешь о себе — хватило бы мужества сказать такие слова? Читаешь, сколько людей полезло к немцам целовать ноги и просить земли, и думаешь о том, как тут очевидно, что из людей, которые прежде всего стремятся к собственной выгоде, никак не сложится прочное общество, хоть какими красивыми «-кратиями» его не называй.

Что же «держит» дух тех, кто всегда остается со всеми, за всех? Мне кажется — это какой-то «наркотик» чистой совести, человечности, потребности быть полноценным человеком, которая оказывается выше потребности быть сытым, обутым и набить сундуки добром. Это настоящая победа человека над царством животных, над царством природы, из которого он вышел. И, наверное, единая возможная победа. И вот опять в этом таком «историческом», далеком от современности, романе, звучит невероятно актуальный вопрос: а мы сегодня, в нашем глобализированном и технологическом веке, когда уже 2-летних детей учат английскому, а 6-летних — программировать, разве мы научились жить сообща? Наше общество скорее имитирует эту общность через разные программы благотворительности, чтобы богатые могли спокойно спать, «поделившись» с бедными объедками… И каждый гребет под себя, только уже не в хлева и сундуки, а по-современному — на модную одежду, на рестораны, на квартиру, на отдых за рубежом… Но, в сущности, разницы же нет.

Читая «Водоворот», особенно четко понимаешь, что дело не в коммунизме — мало кто из сельских жителей понимал его как политическое понятие — дело именно в том, за общую жизнь ты, за коллектив, или сам за себя. И в таком виде этот вопрос не поменялся и до сих пор.

На всем этом фоне в романе повсеместно звучит тема любви в судьбах разных людей, и Тютюннику прекрасно удается показать, что любовь — не застывшая, что она изменяется и изменяет, что и в 60 лет любовь может быть живее, чем обыденность — если эта любовь не предана — она навсегда изменяет человека. Особенная ниточка идет через любовь Тимка и Орыси. Любовь, которая то куда-то прячется, когда Тимко проводит день с красивой хуторянкой, по распоряжению сельсовета помогая готовить их хату к переезду в село, или встречается с податливой Лукеркой, то разгорается от нежной преданности Орыси. Их история тяжелая: родители Орыси никак не соглашались отдать дочь за Тимка, и уже собирались отправить ее в другой район к тетке, тогда Орысе пришлось скрываться, а потом им обоим — искать приют у чужих людей, и вот только они начали жить как муж и жена, каждое мгновенье наслаждаясь тем, что теперь они друг для друга — ударила война, и Тимка забрали в армию. Тяжелый момент расставания. Тимко чувствует отчужденность, он смотрит на Орысю, и она уже отходит в прошлое… И опять, в который раз наивная выходка Орыси — отрезанный локон косы на память — возвращает его к ней и заставляет его сердце захлебнуться нежностью.

Любовь показана в «Водовороте» как потребность посвятить себя другому в очень разных проявлениях, как что-то такое, что жизненно необходимо, чтобы быть человеком. А у кого нет возможности посвятить себя другому человеку — тот мается душой и телом, ни в чем не находя счастья.

И еще одна тема, очень интересно раскрыта в «Водовороте» — тема личности в советском обществе. Тимко, попав в армии в штрафной батальон за то, что еще до войны «по-дружески» помог одному из раскулаченных, долго страдал от того, что теряет время в компании криминалов, роя окопы в тылу. Но вот в одно утро, после ночи в хате душевной казачки, которая и вымыла, и всю ночь не спав, постирала и высушила одежду, и душой открылась Тимку, у него в голове стучал вопрос: «А я что для нее? Вообще я что?» И он понял: «Хватит»! И убежал прямо на фронт, и смог стать полезным в бою. Так что, с одной стороны, Тимко был очень послушным советским бойцом, но с другой — послушным не формально, а сердцем, и именно оно сказало, или, скорее, прокричало ему, что сейчас просто невозможно не нарушить порядок. Ради дела, ради человечности. И кто стал бы осуждать его за это? Мне кажется, что так Тютюнник, который сам был дважды тяжело ранен на войне, дважды бежал из плена, состоял в партизанских отрядах и не понаслышке понимал, что значит быть верным советским бойцом при любых обстоятельствах, какой силы воли, изобретательности и личной решимости это требует, показал всю глубину отношений подчинения и инициативности. Да, быть с коллективом и подчиняться ему — это хорошо, но уметь решиться не подчиниться ради этого же коллектива — это еще сложнее, это значит думать и чувствовать за всех. И коллективность совсем не лишает необходимости быть личностью, наоборот, только коллектив и ставит это требование по-настоящему. Личность состоит не в том, что нам подсовывают сегодня — не в выборе вкуса йогурта или цвета чехла для смартфона, а в способности принимать важные решения, исходя из исторической необходимости.

А больше всего меня после прочтения произведений Тютюнников поражает вот какая мысль: столько лет назад человек написал это, выплеснув свои волнение и боль, а оно таким-то чудом звенит в моей душе, заставляет переживать что-то, наверное, очень похожее на то, что переживал автор, заставляет понимать, что человеческая сущность не меняется, не меняется сущность любви и человеческого достоинства. И это для меня настоящее чудо.