500 лет «лютерволюции»
2017-10-31 Дмитрий Королёв
500 лет назад, 31 октября 1517 г., в городе Виттенберг монах-августинец и доктор богословия из местного университета Мартин Лютер (1483-1546) прибил гвоздями к дверям Замковой церкви свои знаменитые «95 тезисов», направленные против права католической церкви на выпуск индульгенций. Это событие считается началом Реформации, и на Украине его юбилей отмечается на официальном уровне. По этому поводу Национальный банк даже выпустил памятную монету в 5 гривен.
Портрет Мартина Лютера работы Лукаса Кранаха Старшего
Наверняка празднование сведется лишь к пустым словам да поздравлениям в адрес протестантских церквей, массовость и всестороннее влияние которых в нашей стране за последнее время заметно возросли. Вряд ли кто-то будет пытаться со всей серьезностью осмыслить то, что совершил доктор Лютер полтысячелетия тому назад. Собственно, властям предержащим это совсем ни к чему, особенно в свете нового внутриполитического обострения, которое наметилось ныне на Украине.
Выражаясь современным языком, Мартин Лютер был радикальным борцом с коррупцией - с церковной коррупцией. К началу XVI ст. она достигла просто фантастических масштабов и проявлялась в самых вопиющих формах: постыдная торговля индульгенциями, бесконечные поборы с верующих, откровенная продажа епископских кафедр как особо доходных кормушек, разгульная жизнь клира, шедшая вразрез с официальной проповедью аскетизма и смирения. Все это крайне возмущало широкие слои народа. Негодование поднималось, подводя дело к революционному взрыву, так что выступление Лютера было подобно удару молнии в бочку с порохом. Европа сразу же пришла в движение, ломавшее старый порядок.
Всемирно-историческое значение того, что совершил тогда этот незаурядный человек, выходит далеко за рамки внутрицерковных разборок. Произведенная им идеологическая революция подготовляла последующие буржуазные революции в Нидерландах и Англии, проходившие под религиозными знаменами и лозунгами.
Более того, Лютер разрушил идейную монополию всемогущей католической церкви, до того успешно затыкавшей рты вольнодумцам. Он сказал то, о чем думали миллионы, но боялись сказать, парализованные ужасами инквизиции, и Лютеру, в отличие от его предшественников, удалось пробить эту стену. В этом смысле Лютер расчистил путь для всей свободной европейской мысли Нового времени, а уж о его прямом влиянии на немецкую культуру, литературу, философию и говорить излишне.
Совершить такое мог только человек недюжинной смелости с абсолютной убежденностью в правоте своего дела. На заседании Вормсского рейхстага в 1521 г. в ответ на предложение отречься от своих взглядов Лютер - которому, как и столетием ранее Яну Гусу (1371-1415), реально грозила смертная казнь, произнес свое знаменитое: «На том стою и не могу иначе!» Да, он использовал покровительство князей, как и противоречия в католическом лагере, но это ничуть не умаляет его личного мужества.
Лютер обладал яркой харизмой проповедника. Современник вспоминал о нем: «Они [глаза Лютера] сверкали, словно звезды. У меня не было сил смотреть в них». Лютер был, как бы сейчас сказали, мастером пиара, умел производить впечатление на публику, заводить ее. Чего стоит хотя бы его демарш 1520 г., когда Лютер публично - при большом стечении народа и полном его одобрении - сжег папскую буллу, предписывавшую ему, еретику, явиться в Рим на судилище. Тем временем в Германии указания папы сжигать книги Лютера саботировались: студенты вместо них подбрасывали в костры труды католических теологов - противников Лютера.
Писал он хорошим, правильным, ясным языком, понятным людям, хотя при этом его стиль отличался многословностью и некоторой неупорядоченностью содержания. Можно встретить утверждение, будто он первым перевел Библию на немецкий язык. Это не так: на самом деле немецкие переводы Священного Писания существовали и до Лютера, но были низкого качества. Лютер работал над переводом очень тщательно и скрупулезно, по многу раз переделывая те или иные фрагменты текста, порою целыми днями шлифуя одно-единственное слово.
Переведя Библию, он фактически сделал первый шаг к формированию единой германской нации. По словам Генриха Гейне, Лютер переводом Библии «скрепил литературным единством политически и вероисповедно раздробленную страну». Помимо всего прочего, наш герой был музыкально одарен и писал стихи. Он сочинил 36 псалмов, а его хорал «Господь - надежный наш оплот» (1527) сделался боевым гимном Реформации. На его основе Иоганн Себастьян Бах напишет кантату.
Предшественники и современники
Лютер не был, конечно, первым, кто придумал и предложил реформу церкви, зашедшей в глубокий кризис. До него были такие люди, как уже упомянутый Ян Гус или, еще раньше, английский проповедник Джон Уиклиф (1320-1384), переведший Библию на английский язык и осужденный церковью за воззрения, близкие к идеям Лютера. Лютер, кстати, признавал Яна Гуса своим идейным предшественником.
Вся история средневековья - это история всевозможных ересей, с которыми беспрерывно вела борьбу католическая церковь; и они уже содержали многие последующие идеи Реформации. Но, очевидно, лишь в начале XVI в. в Германии объективно сложилась наконец самая настоящая революционная ситуация, которая и предопределила успех лютеровского выступления. Идеи Реформации буквально витали тогда в воздухе. Так что нет ничего удивительного в том, что в Швейцарии священник из Цюриха Ульрих Цвингли (1484-1531) пришел к тем же по сути положениям независимо от Лютера, начав свою Реформацию. Впрочем, у него это получилось хуже: в 1531 г. цюрихское войско потерпело поражение в войне с католическими консервативными «лесными» кантонами и Цвингли погиб в бою.
Лютер, до того как по не совсем понятным, окутанным легендой мотивам принял монашеский постриг, обучался в Эрфуртском университете, славившемся качеством преподавания. В его альма-матер имелся видный кружок гуманистов, который, возможно, оказал на будущего лидера Реформации некоторое влияние.
На тот момент крупнейшим из гуманистов считался Эразм Роттердамский (1469-1536). За шесть лет до выступления Лютера, в 1511 г., он издал в Париже свою «Похвалу глупости» с едкой сатирой на нравы того времени, на церковные порядки и схоластическое богословие. Эта книга, пропагандировавшая возвращение к истокам христианства, оказала несомненное влияние на Лютера, но еще большее влияние оказал подготовленный Эразмом текст Библии на греческом языке.
Когда началась Реформация, Эразм поначалу пытался «стоять над схваткой», сохраняя приверженность католицизму, но с терпимым отношением к Лютеру. И только в 1524 г. он открыто выступил против последнего, разразившись памфлетом.
А ровно за год до лютеровских «95 тезисов» во фламандском Лувене вышла в свет знаменитая «Утопия» сэра Томаса Мора (1478-1535), близкого друга Эразма Роттердамского, и выход этой книги тоже, наверное, отражает идейную атмосферу того переломного исторического момента. Зачинателя утопического коммунизма на плаху привела верность католической религии - он выступил против Реформации, проведенной в Англии в специфической форме королем Генрихом VIII (1491-1547).
С Генрихом вообще вышла интересная история. Будучи квалифицированным богословом, он поначалу рьяно отстаивал католицизм, за что удостоился от папы почетного титула «Защитник веры». В пылу полемики с самодержцем Лютер дошел до оскорблений, назвав короля «свиньей, которая не разбирается в Библии».
Но потом до Генриха Тюдора дошло, что церковная независимость от Рима ему очень выгодна, и он повернулся на 180 градусов. Биографы пишут, что причиной этого стало нежелание папы дать развод монарху, менявшему жен как перчатки и ставшему прообразом Синей Бороды. Но причины, конечно, были куда глубже. Тем более что Англия и до того проявляла тенденцию к созданию своей независимой церкви -взять того же Уиклифа, например. Тем не менее, предав католическую веру, английские монархи по сей день сохранили в своей титулатуре звание «Защитник веры», чеканя, в частности, его на монетах: FD, Fidei Defensor.
Протестантизм вменяет рядовым верующим в обязанность не только читать Священное Писание, но и толковать его. Это отличало его от тогдашних установок римско-католической церкви, которая в определенные периоды средневековья вообще запрещала читать Библию светским лицам - дабы те не пришли в результате самостоятельного чтения к какой-нибудь ереси. Впрочем, в те темные времена грамотность и была-то уделом одного лишь духовного сословия: даже феодалы в массе своей были неграмотны и невежественны. Да и среди священников, порой - епископов не так уж и редко встречались люди, вовсе не умевшие читать и писать!
Отсюда понятно, что важнейшей материальной предпосылкой Реформации явилось книгопечатание, изобретенное Иоганном Гутенбергом (ок. 1400-1468). Благодаря ему книги изрядно подешевели и сделались доступными широким массам народа - и уже одно это подрывало монополию духовенства на обладание знаниями.
Во времена Лютера во всяком крупном европейском городе имелось несколько типографий, и печатное слово работало не хуже сегодняшних социальных сетей: тексты проповедей д-ра Лютера распространялись по Европе с потрясающей быстротой. Наш герой умело пользовался этим новым грозным оружием, а запрет, наложенный на книги Лютера Вормсским рейхстагом, лишь поднял спрос на них.
Более того, всю Германию наводнили боевые «летучие листки». Написанные простонародным языком и с лубочными иллюстрациями, они призывали народ к расправе с «безбожными попами и дворянами», поднимая этим градус протеста.
Здесь надо также обязательно вспомнить, что современником Мартина Лютера был великий Альбрехт Дюрер (1471-1528). Еще в 1498 г. он в серии гравюр «Апокалипсис» (в частности - в известных «Четырех всадниках Апокалипсиса») в художественной форме выразил ожидание в обществе потрясений - грядущей эпохи кровавых религиозных и крестьянских войн. Другой замечательный живописец, Лукас Кранах Старший (1472-1553), оставил нам портрет Мартина Лютера.
Альбрехт Дюрер, «Четыре всадника Апокалипсиса»
Всего спустя два с половиной года после выступления Лютера умрет его одногодок Рафаэль Санти (1483-1520), плодотворно работавший на папу Юлия II (1443-1513, понтифик с 1503 г.). Это он, Юлий II, заложил нынешнее здание собора св. Петра в Риме, которое проектировал Рафаэль и строительство которого потребовало усилить сбор денежных средств посредством продажи индульгенций.
В 1510 г. молодой монах Мартин Лютер в составе дипломатической миссии побывал в Вечном городе. Однако провести переговоры с Юлием II не получилось - папа, как обычно, был в отъезде. Зато на сурового немецкого монаха неприятное впечатление произвели свободные нравы римского духовенства - и это тоже, видимо, сыграло свою роль в формировании его взглядов на устройство церкви.
Эти два движения - культура Возрождения и Реформация, представленные родившимися в один год Рафаэлем и Лютером,- одновременно ломали все старое мироустройство, освященное авторитетом католической церкви. Но при этом они были по своей сущности диаметрально противоположны и даже враждебны друг другу. В крайней форме это выразилось в ригоризме Жана Кальвина (1509-1564), запретившего в Женеве всякое искусство, любые развлечения, музыку и танцы.
Революция = контрреволюция
Именно так: диалектика общественно-исторического процесса такова, что революция способна выступать - определенными ее сторонами - своей полной противоположностью и может в своем развитии превращаться в контрреволюцию.
В Германии практически все классы и слои общества были заинтересованы в низвержении всевластия католической церкви - все, кроме большей части самого духовенства, разумеется. Бюргеры, т. е. нарождавшаяся буржуазия, нуждались в «дешевой церкви», чтобы не выплачивать на пышные богослужения и праздную жизнь монахов немалую часть своих прибылей. Князья же и высшее дворянство мечтали прибрать к своим рукам церковные и монастырские имущество и земли.
Поэтому на начальном этапе революции самые широкие слои общества выступили объединенным фронтом. Д-р Лютер - сын разбогатевшего рудокопа (по другой биографии - крестьянина), владевшего небольшими шахтами и литейными мастерскими, - в тот момент был революционен и воинственен, призывал «скорее напасть» на «пап, кардиналов, епископов и всю остальную свору римского содома, напасть на них со всевозможным оружием в руках и омыть наши руки в их крови».
Но очень скоро оказалось, что крестьяне и городская беднота (плебеи) ничего от Реформации не получили, остались ни с чем. Особенно тяжелое положение было у крепостного и зависимого крестьянства, из которого буквально пили кровь все - и князья, и дворяне, и городской патрициат. Доведенный до крайнего отчаяния и тоже приведенный в движение лютеровской Реформацией, этот класс общества в 1525 г. поднялся на крупнейшее крестьянское восстание в истории Германии, вошедшее в анналы как Крестьянская война в Германии.
Возглавил выступление Томас Мюнцер (ок. 1490-1525), ультрарадикальный проповедник, пропагандировавший не только ликвидацию церковных институтов, но и социальные идеи уравнительного утопического коммунизма, предвещая «Царство Божие на Земле», «тысячелетнее царство справедливости и всеобщего равенства».
Поначалу восстание затронуло только районы, где дворянство в большинстве своем оставалось католическим. Доктор Лютер в один миг сделался миротворцем и принципиальным противником насилия. Он, отметим, признавал вину властей и господствующих классов: это они своими притеснениями довели народ до того, что тот взялся за оружие; не только крестьяне возмущены несправедливостью, но и сам Господь Бог! Но ведь и восстание богопротивно, противоречит Евангелию, так что надо бы конфликт разрешить полюбовно, придя к согласию и взаимным уступкам.
Прийти к согласию, однако, не удалось. Восстание расширилось и охватило те земли Тюрингии, где правили князья, поддержавшие Лютера и Реформацию. И тут наш герой обрушил весь свой гнев на восставших крестьян, объединившись с папой «против кровожадных и разбойничьих шаек крестьян». «Каждый, кто может, должен рубить их, душить и колоть, тайно и явно, так же, как убивают бешеную собаку», - взывал «виттенбергский папа», которого Мюнцер, играя словами, назвал в перепалке «Люгнером» (по-немецки «лжец»). Восстание было подавлено, 100 тыс. крестьян погибли, Томас Мюнцер попал в плен и был после пыток казнен.
Между прочим, подавление Крестьянской войны остановило и Реформацию в Германии: в южных ее регионах, где крестьянское движение достигло наибольшего размаха, князья и дворяне пришли к выводу, что католичество лучше с точки зрения удержания ими их господства. С тех пор юг Германии привержен католицизму.
Снова выражаясь по-современному, Мартин Лютер не пошел дальше борьбы с коррупцией - причем только в одном, пусть и важнейшем на то время институте общества. Полагаю, придуманное мною и вынесенное в заголовок слово «лютерволюция» хорошо выражает противоречивую суть того, что сделал Лютер: в этом слове слышится и «революция», и «эволюция», и «контрреволюция», и все это сполна присутствовало у него. Сам того не желая, он начал настоящую революцию - ведь он-то изначально добивался не более чем реформирования церкви. И когда «процесс вышел из-под контроля», д-р Лютер перешел в лагерь контрреволюции.
Его самого, как и его противников из католического лагеря, отличали крайняя нетерпимость к оппонентам, нежелание прислушиваться к чужому мнению. Лютер не только против Мюнцера выступил, но и против своего товарища по университету Виттенберга Андреаса Карлштадта, который выдвинул более радикальный вариант Реформации. И с Цвингли он не смог договориться, что очень ослабило движение...
Память о Лютере
Оригинал «95 тезисов», естественно, не сохранился. Дом в тюрингском городе Айслебен, в котором Лютер родился в ночь на 10 ноября 1483 г., сгорел, но был восстановлен и с 1693 г. является историческим музеем - самым старым в Германии. Зато замок Вартбург близ Айзенаха, где Лютер скрывался от преследования врагов в образе «юнкера Йорга» и где он начал переводить Библию, сохранился прекрасно и сегодня входит в Список всемирного наследия ЮНЕСКО.
Ряд слов, которыми мы пользуемся, порожден Реформацией. Прежде всего это само слово «протестант»: в 1529 г. несколько германских князей и имперских городов подали протест против решения рейхстага лишить правителей права выбирать религию для своих подданных. Позднее, в итоге жестоких религиозных войн, такое право было все же признано. Возобладал принцип «чье княжество, того и вера». А тех, кто не желал принять официально утвержденную в данном государстве веру, - часто им приходилось из-за этого эмигрировать, - стали называть диссидентами (на английском - диссентеры, dissenters, от dissent - «разногласие, расхождение во взглядах»). В Советском Союзе это слово обрело особенный смысл, и его исторические - религиозные - корни были совершенно утрачены.
Когда юный Лютер решил уйти в монастырь, он собрал друзей на прощальный ужин и сказал им: «Сегодня вы видите меня в последний раз». Однако судьба не дала ему навеки уединиться в келье. В итоге Лютер даже женился - кстати, на бывшей монахине, и у них родилось пятеро детей. Погруженного в нескончаемое моление монаха победил в нем деятельный бюргер, живущий здесь и сейчас: «Если мне скажут, что завтра наступит конец света, то еще сегодня я посажу дерево».
Вот именно: нужно каждый день сажать свое дерево и верить в то, что завтра наступит не конец света, а новый, светлый день, посаженные тобою деревья и посеянные тобой идеи непременно принесут однажды свои богатые плоды.
«Надежда - сила, которая приводит в движение этот мир. Без надежды на урожай крестьянин не станет засеивать свое поле», - говорил Мартин Лютер.