Путь Турции: в Европу... или куда? Наследие и забвение Ататюрка

2017-05-19 Дмитрий Королёв

Состоявшийся в Турции конституционный референдум преобразовал её в президентскую республику, расширив полномочия президента Реджепа Эрдогана. Турецкое общество разделилось при этом пополам, что вызвало новые дискуссии о путях и перспективах развития страны, играющей ключевую роль в политических процессах на Ближнем Востоке. И нередко из уст экспертов можно услышать тезис о том, что при авторитарном правителе, «исламисте» Эрдогане преданы забвению заветы основателя Турецкой Республики Мустафы Кемаля Ататюрка (1881-1938).

Боюсь, некоторые эксперты не совсем хорошо представляют себе, кем же был этот выдающийся исторический деятель, и чем хороши (или плохи) «предаваемые забвению» идеи кемализма. А тут как раз есть повод вспомнить про Мустафу Кемаля (фамилию Ататюрк, «отец турок», он получил по решению турецкого парламента лишь под конец жизни, в 1934 году): 19 мая - его официальный день рождения.

Вообще-то, день рождения Кемаля неизвестен. Мать говорила Мустафе лишь то, что он родился весной. 19 мая он выбрал своим днём рождения символически, поскольку в этот день в 1919 году Кемаль возглавил национально-освободительную борьбу против интервентов. Спустя четыре дня после высадки греческих войск в Смирне (Измире) он прибыл в город Самсун на черноморском побережье, ставший колыбелью сопротивления. 22 мая 1919-го было обнародовано воззвание к турецкой нации: «Независимость народа будет спасена по воле и решению самого народа».

Родился Кемаль не на территории современной Турции - а в греческом ныне городе Салоники, в квартале Ходжакасым. Впоследствии, после того как Салоники в результате поражения Турции в Балканской войне отошли в 1913 году к Греции, его мать, отчим и сестра были вынуждены покинуть родной город, переехав в Стамбул.

Отец нашего героя являлся поборником светского образования, однако он умер, когда мальчику было всего семь лет, и далее его воспитанием занималась мать - ревностная мусульманка. Впрочем, Мустафа, с детства отличавшийся упрямством и независимостью, замкнутый, но бойкий и вспыльчивый, пошёл своим путём, не став религиозным человеком. В школе он превосходно учился, особенно преуспев в математике, истории и иностранных языках, за что получил от учителя прозвище-фамилию: «Кемаль» - «совершенный». А после окончания начального образования, не поставив в известность даже родную мать, Мустафа поступил в военную школу.

Пройдя все ступеньки военного образования, он завершил его в Стамбульской военной академии. Учился, опять же, усердно, хотя при этом за создание в академии тайного общества «Ватан» («Родина») был наказан несколькими месяцами ареста.

У будущего «отца турок» была привычка говорить прямо то, что думаешь, - и это очень мешало ему в жизни. Талантливый и храбрый офицер, отличившийся во всех войнах Турции - начиная с итало-турецкой и обеих балканских, - он медленно и трудно делал карьеру. Каюсь, в статье «Никогда, никогда, никогда не сдавайтесь!» про Уинстона Черчилля [«2000», 2014, № 48 (724), 28 ноября - 4 декабря] я допустил ошибку, написав, что «во время битвы за Галлиполи взошла звезда молодого генерала Мустафы Кемаля...», и он стал «злым гением» для морского министра Черчилля.

Но, оказывается-то, Кемаль тогда не был ещё генералом! Я даже подумать не мог, что лучший командир дивизии в войске султана был всего-то подполковником, и лишь после блестящей победы в той кровавой битве его повысили до полковника!

Имея своё мнение, Кемаль выступал против ориентации Турции на Германию и против вступления страны в Первую мировую войну, он конфликтовал со своим начальником при Галлиполи - немецким генералом Лиманом фон Сандерсом. И ещё в 1900-х годах М. Кемаль сразу же разошёлся с буржуазными революционерами «младотурками», которых возглавлял его одногодок и однокашник по военной академии Энвер Бей (Энвер Паша), военный министр в годы Первой мировой.

Жизнь первого президента Турецкой Республики не была простой. У него не сложился поздний брак (в 42 года) с Латифой Ханюм - они вскоре развелись; супруги не завели детей, но президент, зато, взял на воспитание девятерых сирот! Житейский груз наложился на любовь к ракии - «львиному молоку», как называют этот напиток турки. Итогом стал алкоголизм. Умер Кемаль 10 ноября 1938 года в стамбульском дворце Долмабахче от цирроза печени. Покоится Ататюрк в Анкаре, в мавзолее...

«Кто садится на два стула, тот окажется на полу»

[здесь и далее в заголовках разделов - турецкие пословицы]

Кемаля называют «турецким Петром Первым»: он стремился модернизировать свою отсталую в экономическом и культурном отношении, разъеденную коррупцией страну, ставшую «больным человеком Европы», - модернизировать её, опираясь на достижения европейской цивилизации. «У нас есть единственный путь - Европа», - убеждал он своих соотечественников. Ещё в военном училище Кемаль увлекался трудами Руссо, Монтескьё, Вольтера, книгами о Великой Французской революции.

Ататюрк хотел превратить Турцию в европейскую нацию, и соответствующие реформы он осуществлял жёстко, но как можно более аккуратно, дабы не оскорбить национальные и религиозные чувства турок. Важным достижением его политики стало повышение грамотности народа. На момент введения в 1928 году латиницы - взамен арабского письма, плохо подходящего турецкому языку, - грамотных среди турок было, по разным данным, от 10 до 20 %. Президент лично ездил по стране и учил новому алфавиту, за что его назвали «первым учителем республики». Хотя по темпам ликвидации неграмотности Турция намного уступала СССР: к 1950 году доля грамотных едва превысила треть населения, а в 1990 году ещё была ниже 90 %.

Кстати, стоит отметить, что в правление Эрдогана, с 2003 года, многократно выросли государственные расходы на образование, срок обязательного школьного обучения увеличен с 8 до 12 лет, число университетов удвоилось, и теперь в каждом иле Турции имеется свой университет. Все уже забыли, что Эрдоган был признан за свои реформы «европейцем 2004 года», и при нём, в 2005 году, многолетняя эпопея по стремлению Турции в ЕС, наконец, вышла на стадию официальных переговоров.

Благодаря преобразованиям Ататюрка Турция, во всяком случае - городская Турция, сделалась внешне вполне европейской страной, но все её попытки добиться институционального признания этого факта Европой оказались тщетными. Похоже, никто принимать Турцию в ЕС и не собирается. Мы не будем разбирать причины этого, важны последствия: отторжение Европой ведёт турок к «цивилизационному кризису», к новому сложному и болезненному поиску страной своего места в мире.

Безусловно, «шлагбаум от Европы» способствует исламизации Турции, отходу её от кемалистского секуляризма. Хотя Партия справедливости и развития Эрдогана представляет наиболее умеренное, либеральное крыло турецкого исламизма - после того как тот раскололся в начале 2000-х. Главной причиной подъёма исламизма в целом на Ближнем Востоке мы считаем крушение социализма, вызвавшее сдвиг вправо во всём мире, оживление наиболее консервативных и реакционных течений.

Изначально ПСР пыталась совмещать возрождение определённых «элементов старины» с курсом на Европу - но в этом состоит явное противоречие, и указанное совмещение вряд ли приемлемо для Европы, стремящейся к стандартизации всех сторон общественной жизни. Оттого курс Эрдогана провалился, он всё чаще и жёстче вступает в конфронтацию с Западом, играя на противоречиях США и ЕС с Россией.

В период кемалевского протекционизма произошло становление и укрепление турецкой буржуазии. Далее, получая в ситуации противостояния СССР и Запада обильную помощь от США и иностранные инвестиции, Турция добилась неплохого экономического роста и в итоге усилилась настолько, что стала претендовать на самостоятельную роль в большой мировой игре. Как-никак, она по населению уже равна Германии и обладает одной из крупнейших армий мира. Толчок амбициям Турции, опять-таки, дал распад СССР: у неё появилась возможность экспансии в бывшие советские республики Центральной Азии и на разрушенный американцами Ближний Восток. Такие её движения принято называть термином «неоосманизм».

Однако попытки Р. Эрдогана вести самостоятельную игру вплетают Турцию в запутанную сеть противоречий: с Западом, с Россией, с Ираном и даже с Китаем (вспомним, как в 2009 году турецкий лидер резко осудил КНР за «геноцид уйгур»). В эпоху усиления «тектонических движений» в мире, столкновения интересов на Ближнем Востоке руководитель Турции вынужден лавировать, заключая альянсы то со Штатами, то с РФ, то с монархиями Залива. Вряд ли такие метания доведут его до добра, и, возможно, Эрдоган склонен переоценивать свои силы и возможности.

Сильная и самостоятельная Турция не нужна тем же Соединённым Штатам, и они вполне могут, используя «курдский вопрос» и внутренние противоречия страны, попытаться убрать авторитарного правителя, ослабить или вовсе развалить Турцию.

«Приобрести друга легко, сберечь - трудно».

«Не выбирай нового товарища назло старому»

Первая мировая война для Турции была захватнической и несправедливой, но оккупация её державами Антанты, угроза расчленения и полного закабаления ими превратили войну турецкого народа в справедливую, народно-освободительную.

В сегодняшней России часто говорят, что, мол, большевики не дали выиграть России Первую мировую войну, - а так бы ей достался Константинополь! Недавно в одном телефильме про генерала Н. Юденича, командовавшего Кавказским фронтом (против него, кстати, в 1916 году сражался и командир корпуса генерал М. Кемаль), прямо так и поведали, что он «завоевал для России Константинополь»! Разумеется, можно ссылаться на секретные договорённости союзниц по Антанте (соглашение трёх держав по черноморским проливам от 18 марта 1915 года, соглашение Сайкса - Пико 1916 года), но они больше походили на делёж шкуры неубитого медведя.

Во-первых, у России были такие «союзнички» (а в особенности Англия), что они запросто б «кинули» её при разделе военных трофеев, - а проникновению России в Средиземное море и на Ближний Восток Британия и Франция всегда всеми силами препятствовали. Ещё в апреле 1917 года они за спиной России вступили в переговоры с Италией, также потребовавшей для себя «сферы влияния» в Западной Анатолии. Италия и Греция - при поддержке Англии - вполне могли в спор за Константинополь и проливы вмешаться, тем более что у греков на то имелись исторические права.

Но самое главное то, что ответом на попытку раздела Турции стала твёрдая решимость её народа отстоять свободу и независимость: «Народ, который отдаёт все свои силы во имя жизни и свободы, непобедим» (М. Кемаль). Турецкий народ сорвал чужеземные планы. Ататюрк хорошо понимал значение народных масс и своё собственное место в той борьбе, которую они вели и в которой они одержали победу: «Мой авторитет и слава - это лишь слава и честь моего народа».

Большую военную и морально-политическую поддержку турецкому народу, который в своей борьбе оттягивал значительные силы Антанты, оказала Советская Россия, первой (2 июня 1920 года) признавшая правительство новой Турции. В частности, в течение 1920-22 годов через Новороссийск, Туапсе и Батуми туркам было поставлено 39 тыс. винтовок, 327 пулемётов, 54 орудия, 63 млн. патронов и 147 тыс. снарядов. Было оказано содействие в постройке двух пороховых фабрик и оснащении оборудованием патронного завода. СССР поддерживал своего союзника на Лозаннской конференции 1922-23 годов, закрепившей суверенитет Турции.

Что интересно, в 1921 году советскую сторону на переговорах представлял Нестор Лакоба (1893-1936), первый глава правительства Советской Абхазии, фигура для абхазов культовая (занял первое место в опросе на «величайшего абхаза»). А его визави на переговорах был Рауф Орбай (1881-1964, премьер-министр Турции в 1922-23 годах), тоже этнический абхаз, чьи родители родом из горного селения Псху стали мухаджирами (изгнанниками с Кавказа после поражения горцев в Кавказской войне).

Ататюрк всегда признавал: «Победа новой Турции над интервентами была бы сопряжена с несравненно бóльшими жертвами или даже совсем невозможна, если бы не поддержка России. Она помогла Турции и морально, и материально. И было бы преступлением, если бы наша нация забыла об этой помощи».

В 1928 году на центральной площади Таксим в Стамбуле был воздвигнут Монумент Республики. Считается, что в составе его скульптурной группы рядом с Ататюрком стоят фигуры К. Е. Ворошилова (в 1921-24 годах командовал Северо-Кавказским военным округом, через который и шло военное взаимодействие двух стран) и М. В. Фрунзе (в ноябре 1921 - январе 1922 года - Чрезвычайный посол УССР в Турции; как сообщает Большая Советская Энциклопедия, Фрунзе «возглавлял специальную миссию в Турции, успешно разрешившую задачу установления дипломатических отношений между Украинской ССР и Турцией», но, очевидно, с его-то военным опытом «специальная миссия» Фрунзе была куда шире!). Правда, по другой версии (её поддерживает сайт посольства РФ в Турции), там изображён вовсе не Фрунзе, а Семён Аралов, в 1922 году - полпред РСФСР в Турции, который точно выступал военным советником - известно, что весной 1922 года он вместе с военным атташе и другими лицами инспектировал турецкие части, готовившие наступление.

Заслуги же Ворошилова перед Турцией были, видимо, таковы, что в 1933 году он вместе с Кемалем принимал парад по случаю десятилетия Турецкой Республики!

Правительство Кемаля получало из СССР также и экономическую помощь. На советские кредиты и при участии наших специалистов были построены текстильные комбинаты в Кáйсери и Назилли и стекольный завод в Чаирово близ Стамбула.

Но самый характер турецкой революции, природа сил, пришедших к власти в результате её, внутреннее развитие турецкого республиканского режима обусловили расхождение Турции и Советского Союза, неуклонное движение к тому, что уже ко Второй мировой войне Турция заняла по отношению к нашей стране откровенно враждебную позицию. В то время Турцией правил (президент с 1938 по 1950 год) Мустафа Исмет Инёню (1884-1973), ближайший сподвижник и преемник Ататюрка. Угроза вторжения турецких войск вынуждала советское командование держать крупные силы на границе с Турцией в самый напряжённый момент Битвы за Кавказ.

Такая внешнеполитическая линия была обусловлена именно внутренней политикой кемалистов и началась ещё в тот момент, когда, казалось бы, отношения двух государств были максимально дружественными. Кемалистский режим сразу же начал репрессии против основанной в 1920 году просоветской Коммунистической партии Турции (Кемаль в противовес ей создал подконтрольную ему компартию), и в ночь на 29 января 1921 года был убит председатель КПТ Мустафа Субхú (1883-1921). Понятно, что и линия Коминтерна на перерастание национально-демократической революции в социалистическую не могла нравиться буржуазному политику Кемалю, однако действия такого рода недопустимы с точки зрения союзнических отношений.

Весь исторический опыт свидетельствует о том, что турецкая государственная элита - партнёр очень ненадёжный, склонный, говоря словами турецкой поговорки, «держать гадюку чужой рукой». Это тем более верно сегодня, в пору мирового кризиса, когда правящие круги Порты силятся превратить её из маленького хищника в крупного, чего им не добиться без систематического обмана больших игроков, без того, чтобы плести интриги и заключать альянсы, предавая то одних, то других.

Эрдоган может величать Путина своим другом, но только лишь для того чтоб спихнуть России свои помидоры, готовя «другу» новые удары исподтишка в Сирии.

Эрдоган торгуется с А. Меркель и руководством Евросоюза из-за беженцев, выдавливая для себя уступки, но при этом, как утверждал в марте 2016 года в беседе с американскими конгрессменами король Иордании Абдалла II, «тот факт, что террористы направляются в Европу, является частью турецкой политики».

Р. Эрдоган, наконец, может обещать П. Порошенко содействие в возвращении Крыма - но только лишь для того, чтоб заграбастать полуостров самому в рамках политики неоосманизма, восстанавливая «сферу притяжения» Османской империи.

Слабы расчёты некоторых российских политиков, вроде Жириновского, на то, что Турция выйдет из НАТО и кардинально сменит свою ориентацию. Куда более вероятна политика её «сидения на двух стульях», но она и по украинскому-то опыту ничего хорошего не несёт. Втягивание государства во внешние противоречия при наличии острых противоречий внутри страны чревато её разрывом, катастрофой.

«В стране слепых правители незрячи»

С самого начала революционного движения турецкого народа Кемаль боролся за превращение страны в республику, решительно отвергнув идеи конституционной монархии и исламского государства. Собственно, монархический режим Турции так же дискредитировал себя в ходе Первой мировой войны, как и самодержавие в России. После поражения в войне 36-й и последний султан Османской империи Мехмед VI (в итоге покинувший свою страну на британском корабле) фактически сдавал Турцию англо-французским империалистам, даже не пытаясь оказывать им сопротивление. Величайшим унижением для турецкого народа стал подписанный представителем султана 10 августа 1920 года Севрский мирный договор.

Борьба за сохранение страны начиналась как стихийное движение народных масс и части офицерского корпуса, и Кемаль возглавил его как признанный в народе герой Первой мировой и человек, не запятнавший себя политическими интригами при прежнем режиме. Сложилось своего рода двоевластие: Великое национальное собрание Турции (ВНСТ) под председательством Кемаля в Анкаре - и формально остававшийся ещё главой государства, но утративший реальную власть и остатки авторитета султан. Это двоевластие разрешилось провозглашением 29 октября 1923 года Турецкой Республики (тур. «Тюркийе Джумхуриети»). Причём, как ни странно, этому помогли интервенты, распустившие в Стамбуле османский парламент. Из-за этого не только сорвалась нужная им ратификация Севрского договора, но и была подломлена легитимность прежней власти - в пользу ВНСТ и его главы М. Кемаля.

Кемаль стремился быть близким к народу, но никакой демократии при нём и в помине не было: а было авторитарное правление с роспуском всех оппозиционных партий и подавлением любой оппозиции - от коммунистов до фашистов. Возможно, в этом для молодого, делавшего новый цивилизационный выбор государства была своя объективная необходимость. Не случайно же упомянутый выше Рауф Орбай, вступивший в конфликт с президентом и подвергнутый остракизму, не держал обид на Ататюрка и признавал его заслуги. По мнению Орбая, Кемаль был единственным деятелем, способным воссоздать заново Турцию на руинах Османской империи.

Гораздо хуже было то, что новая турецкая государственность начиналась с этнических чисток, с разграбления и поджога населённой греками Смирны, с резни понтийских греков, с продолжения гонений на армян. Затем были геноцид алевитов («резня в Дерсиме» в 1937-38 годах) и многолетняя политика притеснения курдов, временами переходящая в их истребление (хотя, например, тот же Исмет Инёню сам был наполовину курдом). Турецкое государство изначально проводило политику отуречивания, превращения многонациональной страны в единую «политическую нацию» (курдов долгое время даже особенным народом не признавали - это, мол, «горные турки»; под запретом находился их язык). Вследствие такой политики даже статистика толком не знает, сколько в Турции проживает тех или иных меньшинств, скажем - черкесов (под коими понимаются любые выходцы с Северного Кавказа, будь то адыги, чеченцы или даже осетины). Сильно занижается численность курдов и арабов, и, вполне возможно, этнические турки вовсе не составляют существенного большинства населения страны - что, собственно, статистика и желала бы скрыть.

Стоит вспомнить, что военную карьеру М. Кемаль начал с того, что, прибыв на первое место службы в Дамаск, принял участие в подавлении восстания друзов в горах Южного Ливана. Друзы (еретики с точки зрения ортодоксального ислама) были отличными партизанами, и молодой штабс-капитан Мустафа Кемаль давил их со всей жестокостью: систематически уничтожал деревни - партизанские базы.

Можно сопоставить Кемаля с его выдающимся современником - китайским революционером Сунь Ятсеном. Если тот в своём антиимпериализме двигался от национализма к интернационализму и акценту на социальные вопросы, М. Кемаль, скорее, совершал эволюцию в противоположном направлении, в сторону реакции.

Но ведь причины турецкого национализма коренятся не только в турках, не только в турецком буржуазно-помещичьем государстве и личности его основателя. Распад империй всегда сопровождается вспышкой национализма их и соседних им народов, их схваткой за расчленение «тела» поверженного колосса, усугубляемой вмешательством извне, как это было с Турцией. Турецкий национализм столкнулся с греческим национализмом, помешанным на идее «Великой Греции», возрождения Византии, которую поддерживал премьер-министр Эллады Элефтериос Венизелос. И это столкновение двух национализмов породило ужасающие кровавые эксцессы.

А ведь ещё был национализм армянских дашнаков, грезивших о создании при поддержке США и Франции «Великой Армении», и т. д. События тех лет во многом вообще усугубили армянский вопрос. Ведь султанское правительство готово было признать геноцид армян и наказать виновных. Однако империалистический диктат и интервенция помешали осуществлению акта справедливости. Более того, вторжение иностранных армий с участием сформированного Францией армянского легиона (он завоёвывал для Франции Киликию) разбередило эту страшную рану, дав новый толчок ненависти турок и армян. «Национальная гордость» турок до сих пор не позволяет им сделать шаг к признанию их злодеяний и примирению, и все призывы прогрессивных сил Турции поступить так трактуются как предательство. «Мы не совершали этого преступления, нам не за что извиняться», - считает Эрдоган.

Точно так же турецкий национализм упорно не идёт на удовлетворение в полном объёме национальных прав курдов и предоставление им автономии в рамках турецкого государства, обрекая страну на продолжение братоубийственной войны.

И если в Германии несправедливая и грабительская Версальская система породила нацизм, то в Турции следствием её стал так и не изжитый национализм. И именно он вкупе с агрессивным экспансионизмом и реакционным пантюркизмом является ныне главным врагом Турции, главной опасностью для её существования.

«Мир - корабль, ум - паруса, мысль - штурвал, так встань же к рулю, и посмотрим, на что ты способен!»

Ядро идеологии кемализма составляют шесть принципов, или т. н. «шесть стрел»: республиканизм, национализм, народность, лаицизм (секуляризм), этатизм (ставка на государственный сектор экономики при сохранении среднего и мелкого капитала), революционность. Кемализм, бесспорно, сыграл в истории Турции свою положительную роль, хотя с течением времени всё сильней стали проявляться его реакционные стороны. Собственно, «забвение» его началось ещё в 1950 году, когда в результате выборов И. Инёню сменил представлявший Демократическую партию Махмуд Джеляль Баяр, который взялся проводить либерализацию экономики.

Основанная Мустафой Кемалем Республиканская народная партия уже как с полвека не играет в политической жизни Турции доминирующей роли, оставаясь обычно лишь крупнейшей оппозиционной парламентской партией. В 1960-х годах правительство возглавлял всё тот же И. Инёню, а последним премьер-министром от неё стал в конце 70-х годов Мустафа Бюлент Эджевит, который на рубеже столетий снова вернулся к власти, но уже как представитель Демократической левой партии.

Хотя, конечно же, авторитет Ататюрка, его почитание в народе и влияние его политического учения в Турции по-прежнему велики. Под существенным влиянием кемализма всегда находились и разнообразные (а их партиям несть числа, так что разобраться в этом разнообразии затруднительно!) турецкие левые. Они пытаются либо трактовать кемализм как турецкий вариант социализма, либо скрещивать его с марксизмом и маоизмом, либо делают акцент на антиимпериалистической борьбе.

Они же часто усваивают и тот «негатив», который содержится в кемализме, проникаются его национализмом, что находит выражение в их половинчатой, а то и склонной к национализму позиции по курдскому вопросу, - а как раз по этому больному вопросу обычно проходит линия размежевания в среде турецких левых.

Скажем, достаточно серьёзная и авторитетная Рабочая партия Турции (РПТ, не путать её с Рабочей партией Курдистана!) в своей идеологии сочетает марксизм, маоизм и идеи Фиделя Кастро с кемализмом. Реакционное влияние последнего, влияние официального турецкого национализма проявляется, в частности, в том, что РПТ поддерживает жёсткое отстаивание «интересов турецкой нации» в отношениях с Грецией, Кипром и Арменией и целиком в духе официальной Анкары отрицает факт геноцида армян. Внешнеполитический ориентир на союз России, КНР и Индии довёл РПТ к тому, что она присоединилась к «евразийскому движению» А. Дугина.

Более того, генеральный секретарь РПТ Доку Перинчек оказался причастен к делу тайной националистической организации «Эргеникон», вынашивавшей в конце 2000-х годов - в чём обвинил её членов суд - государственный переворот в Турции. Сам Перинчек, однако, утверждал, что дело «Эргеникона» инспирировали США, испугавшись намерений некоторых турецких военных вывести страну из НАТО.

Правда заключается в том, что за почти сто лет уже существования Турецкой Республики кемализм изжил себя, отчего требуется его преодоление. Разумеется, необходимо - как и при всяком «умном» отрицании - сберечь его прогрессивные стороны, отдав дань уважения Кемалю Ататюрку, этому очень неоднозначному, но, безусловно, великому политическому деятелю. Сокрушаться по поводу «забвения» кемализма могут только те люди, которые видят одни лишь определённые внешние прогрессивные стороны кемализма - светскость, равноправие женщин и проч., не понимая его классовой сущности. Им, наверное, кажется, будто возрождающаяся мода на хиджаб, ссылки политиков на авторитет религии и т. п. несут главную угрозу демократическим устоям и прогрессу турецкого общества (в направлении «европейских ценностей», ясное дело, как же без них?!), но это далеко не так.

Историческая миссия Эрдогана, думается, и состоит в отрицании изжившего себя кемализма, ставшего мешать движению Турции вперёд, цепями сковывающего политическое мышление турок. Понятно, что в лице Эрдогана это - реакционное отрицание. Однако оно должно привести к «отрицанию отрицания» и обновлению Турции в результате развития и разрешения тех противоречий, в которые затягивает свою страну, преодолевая традиции кемализма, Эрдоган. Пока он, действуя круто, подавив мятеж военных и выиграв на референдуме, побеждает. Но, как утверждает турецкая народная мудрость, «победитель может стать побеждённым».

2000